Основатель - Алексей Пехов

Миклош неприятно улыбнулся, не отводя взгляда.

– А у нахтцеррет существует предание…

– Господа, прошу вас, – решительно вмешалась Фелиция, – давайте не будем вспоминать предания наших кланов. Все они, бесспорно, весьма любопытны. Многие даже придуманы здесь присутствующими. Но на это сейчас нет времени. Паула права. – Она взглянула на напряженную фэри. – Мы не знаем, как бороться с Основателем. Но если Гемран сумеет… – мормоликая помедлила, подыскивая наиболее верное слово, – побеседовать с Вольфгером, и тот сможет ответить на наши вопросы, это будет спасением для всех нас.

– Прошу поправить меня, уважаемые господа и дамы, если я ошибаюсь, – вкрадчиво произнес Рамон. – Вы что же, всерьез надеетесь, что бывший мэтр кадаверциан будет о чем-нибудь говорить с Гемраном Фэриартосом или с кем-нибудь еще из нас? Отвечать на вопросы? Вы думаете, он будет помогать нам? Спасать нас? После того, как мы же его и убили?

– Говори за себя, – негромко буркнул Миклош.

– Отправили туда, где он вынужден прозябать до сих пор, – продолжил Рамон, не глядя на тхорнисха. – Да ему плевать на то, что будет с нами. Более того, думаю, Вольфгер чертовски зол на всех нас, и его только порадуют наши проблемы.

– Мы можем хотя бы попытаться, – ответила Фелиция.

– Значит, я могу сообщить о нашем согласии? – спросила Паула.

И хотя Миклош снова пробормотал что-то скептическое, возражений не последовало.

Фэри прикрыла глаза, ее застывшее лицо стало напряженным, и через несколько секунд собравшиеся услышали громкий стук в окно.

Все одновременно посмотрели в ту сторону, и в то же мгновение штора откинулась сама собой. На подоконнике сидел уличный голубь. Он несколько раз переступил красными лапками, взмахнул крыльями и влетел в комнату.

Покружил вокруг Паулы, мягко задел крылом ее щеку, бросил на колени обрывок бумаги и растворился в воздухе…

Фэри схватила листок, торопливо прочитала его и вскочила.

– Да, – произнесла она срывающимся голосом. – Все верно… – Паула обвела взглядом присутствующих. – Он попытается выполнить нашу просьбу.

Глава 36

По ту сторону Витдикты

Святое, а значит, неприкосновенное – это единственное, к чему стоит прикасаться.[45]

2 апреля

Гемран снова стоял посреди увитого зеленью двора, чувствуя, как леденеют пальцы. Шелест листьев винограда и воркование голубей заглушал ровный шум голосов. Сегодня он был особенно силен и назойлив. Тени из прошлого непрерывно шептали о своей боли и одиночестве.

Фэриартос мельком глянул на белые листы нотной бумаги, разбросанные по камням. Никогда еще он не работал столько, быть может, только в юности, одолеваемый желанием покорить весь мир. Но сейчас Гемран записывал мелодии, слышимые только ему, и обрывки стихов, из которых могут сложиться новые песни, лишь для того, чтобы не провалиться в безумие потустороннего пространства, рвущегося в его реальность.

Певец сел на землю под ивой, разгладил ладонью лист бумаги, источающий тонкий аромат духов, и еще раз прочитал короткое послание, полученное минуту назад.

«Он не захочет говорить с тобой… скорее всего, не захочет. Он зол и оскорблен на весь мир. Он не придет сам, но ты должен найти его. Убеди его отвечать на вопросы. Я знаю, ты сможешь. Надеюсь на тебя. Люблю. Паула».

Британец невесело улыбнулся. Подобная вера в его способности должна была воодушевлять. Так же, как и мысль о том, что где-то в реальности четверо могущественных старейшин с нетерпением ждут, когда Гемран Фэриартос принесет им ответ на самый главный вопрос за все существование кровных братьев: «Как уничтожить Основателя?»

«Самое забавное, что все они мне глубоко безразличны, – с иронией подумал певец. – Все, что я делаю – только ради Паулы. Только потому, что она просит… А еще я не должен забывать, что Дарэл помог мне. Однажды, в прежней человеческой жизни…»

Гемран знал о том, как именно Основатель попал в этот мир. Если верить Фрэнсису, даханавар, в чьем теле теперь обитал Атум, должен быть мертв. И, наверное, вряд ли можно считать помощью попытку уничтожить существо, убившее Дарэла, бывшего когда-то другом Британца. Но все-таки Вэнс хотел верить в то, что он возвращает долг.

Послышался приглушенный хлопок двери, легкие шаги. Мимо прошла девушка, закутанная в белое покрывало, робко взглянула на Гемрана, робко улыбнулась, и ее тонкая фигура снова исчезла в доме. Вэнс так и не смог понять, кто она такая. Видение Леонардо или ожившее произведение искусства, скрашивающее одиночество великого художника.

Гемран прислонился затылком к шершавому стволу, понимая, что дальше тянуть бессмысленно. Ему все равно придется погрузиться в мир призраков.

С легким содроганием Вэнс вспомнил один из последних уроков Фрэнсиса. Тогда перед фэриартосом открылся путь в тот самый призрачный мир, отголоски которого он слышал, и воротами в который был сам.

Певец несколько раз глубоко вздохнул и закрыл глаза, позволяя сумрачному и неназываемому, скрытому в глубине его души, выползти наружу.

Стихли голоса голубей, шорох листьев и ветвей ивы. Мир Леонардо обволокло тревожное безмолвие, а спустя мгновение он исчез.

Гемран с головой окунулся в серый дым. Казалось, что, кроме бесформенных клубов, тут нет ничего. И Вэнс не был уверен, что здесь есть он сам. Периодически густая пелена выплескивала смутные, едва оформленные образы. Лица, фигуры, прекрасные и уродливые, печальные, злобные, бесстрастные. Все они постоянно менялись, кружили вокруг фэриартоса, словно рой бабочек вокруг фонаря.

Видения, призраки… Гемран чувствовал, что притягивает их, но и они тянули его так же сильно.

– Вольфгер… – позвал он беззвучно. – Вольфгер Кадаверциан!..

Вэнс словно плыл по огромной реке из дыма и облаков, среди которых изредка змеились белые молнии. Наверное, так должна была выглядеть изнанка Витдикты. Смертельная, беспощадная, безликая. Вместилище силы и магии кровных братьев. А также их душ…

– Вольфгер! Мне нужно поговорить с тобой!

Александр говорил, что погибший клан Лудэр как будто бы мог вызывать души умерших. Правда это или нет, теперь уже не проверишь, заклинатели давно сами превратились в тени.

– Вольфгер!

Мэтр кадаверциан не желал откликаться. Тишина давила на уши, дым стал гуще. Гемран почувствовал, как начинает терять силы. И понял, что больше не может ждать. Оставалось последнее средство.

Вэнс оглянулся еще раз и прокусил запястье. Словно в ответ на его боль, окружающий мир взорвался белыми молниями, дым закрутился темным водоворотом. Несколько капель крови сорвались с ладони, но не упали на землю, а повисли в воздухе сверкающими красными горошинами. Гемран увидел черную воронку, в глубине которой сверкали молнии, успел подумать о том, ради кого пришел сюда, прежде чем его поглотила глухо рокочущая чернота.