Основатель - Алексей Пехов

Он помолчал, в полной мере осознавая всю глубину своего разочарования этими далеко не самыми удачными своими созданиями, и все же спросил, не сдержав любопытства:

– И что же тебе сказал нософорос?

– Что Вольфгер был главой клана Лудэр, – ответил некромант. – Той изначальной семьи, объединявшей обе силы.

– Да, именно так. – Основатель кивнул, с интересом глядя на колдуна.

Тот по-прежнему выглядел невозмутимым, но в душе у него было далеко не спокойно. Кто бы мог подумать, что ученик мэтра окажется так недоволен скрытностью учителя.

– Но мир некромантов был открыт для него. Он мог приходить…

– Не мог, – снова перебил собеседника Основатель и довольно улыбнулся. – Так же, как этого не могут делать представители всех остальных кланов и я, объединяющий в себе их силу. Но Вольфгер сумел проникнуть в потусторонний мир кадаверциан – после того, как разъединил клан и, так сказать, целиком и полностью обратился к Смерти. Лишь когда он сделал это, для него открылся тот запредельный край… Забавно, не правда ли? – Атум рассмеялся, взглянул на Кристофа, который остался невозмутим, явно не находя в его словах ничего смешного. – Забавно, что попасть в другой мир, в тот мир, откуда я пришел, можно только через реальность кадаверциан. То есть умерев символически…

Эта мысль заставила Основателя задуматься, а когда он очнулся от размышлений, некромант продолжал терпеливо смотреть на него, ожидая завершения.

– Но, в общем, если ты желаешь овладеть магией лудэра, готовься к тому, что лишишься некоторых привычных способностей кадаверциан, – подвел итог он.

Однако Кристофа, похоже, не обеспокоила перспектива потерять часть своих талантов. Его мысли были заняты другим.

– Значит, для тебя закрыты магические миры всех кланов?

– Да, – нехотя отозвался Основатель, наклонился и стер часть рисунка. – Это плата за мое, прости за нескромность, могущество.

Некромант кивнул, принимая к сведению новое знание о своем госте, и поднял взгляд к потолку – в комнату влетело размытое существо, напоминающее струйку дыма с огромными глазами. Еще одно маленькое бесприютное сновидение.

Оно пометалось беспомощно, но не успело скрыться в колодце. Атум развеял его.

– Кажется, это было последним, – заметил он безразлично. – Ну, так что, ты все еще заинтересован в магии лудэра?

– Заинтересован.

– Тогда тебе придется провести меня в мир кадаверциан. Только там я смогу, так сказать… отрезать тебя от источника.

– И что ты возьмешь взамен? – неожиданно спросил колдун.

– Взамен?

– Ты появился на моем пороге с мешком магических подарков. Избавил от проклятия лигаментиа, очистил дом, щедро делишься мощнейшими давно забытыми заклинаниями… Зачем?

Некромант в упор уставился на Основателя, и его глаза сверкнули зеленью. «Злится», – с легким удивлением понял тот.

– Я уже говорил тебе, Кристоф, что мне нужно. Во-первых…

– Да, я помню, – небрежно отмахнулся от него колдун. – Рай для всех кадаверциан и убежище для тебя. Но, извини… – Он запнулся, не желая произносить вслух подлинное имя собеседника.

– Можешь называть меня по-прежнему, Дарэл, – подсказал Основатель.

Однако, в отличие от Фелиции, колдун не ухватился за призрачную возможность «оживить» телепата. Некромант криво усмехнулся, прислонясь спиной к стене.

– Ты – не Дарэл. У тебя лишь его тело. Личность в нем другая.

– Да, я понимаю, что ты не ударишься в сентиментальные переживания, вновь увидев физиономию якобы погибшего друга, – заметил Основатель. Помолчал и решил все же сказать то, что принято говорить в подобных случаях: – Извини, что с ним так получилось. Дарэла убила моя воля к жизни. Тебе ведь знакомо это чувство.

Колдун молча смотрел на гостя. Его не особенно интересовали оправдания и извинения. Больше всего он желал услышать ответы на свои вопросы.

– Это правда, что после твоего перехода в мир кадаверциан все существа, живущие там, вырвутся в реальный мир?

– Правда, – спокойно ответил Атум, не понимая беспокойства Кристофа по этому поводу. – Ну и что? Это не имеет значения. До моего появления в этой реальности люди жили рядом с ними веками. Ну, не совсем рядом… – он повел рукой, пытаясь изобразить истинную дистанцию, – в отдалении. Приносили жертвы, проводили ритуалы, которые нужно было выполнять, чтобы не погибнуть. Не забывали определенные правила – одни места обходить, в других оставлять несколько девственниц. Ну, ты знаешь законы обращения с духами…

– Я знаю, – негромко ответил Кристоф, с интересом глядя на Основателя. – А люди – нет. Они слишком долго жили свободными.

– Но у них есть ты и клан Кадаверциан. Вы поможете им разобраться. Представь, какую силу и власть ты можешь получить, Кристоф.

Колдун улыбнулся, в его воспоминаниях мелькнула какая-то полуразмытая картина, но Основатель снова не успел рассмотреть ее.

– Не хочешь прогуляться? – Атум поднялся и небрежно повел рукой в сторону стены.

В каменной кладке появился выход – несколько широких ступеней вели в весенний сад. На ветвях старых корявых яблонь едва только набухали зеленые почки, молодая травка пробивалась сквозь бурую листву, лежащую на мокрой земле. В лунных пятнах светились белые звездочки цветов. Ночная иллюзия дышала, шелестела теплым ветром и едва уловимо пахла первым дождем.

Основатель спустился на каменную дорожку, петляющую меж деревьев, и направился вперед. Кадаверциан пошел рядом.

– Мне жаль, что погиб твой ученик, Сэмюэль, – сказал Атум, и Кристоф, привыкший к манере гостя вести беседу, не удивился внезапной смене темы разговора.

В его воспоминаниях мелькнула довольно неприятная картина гибели молодого кадаверциана.

– Жаль, – повторил спутник, действительно испытывая чувство утраты. – Сэм оказался очень талантлив.

– Неужели? – скептически осведомился колдун. Но сомневался он не в способностях погибшего ученика, а в неожиданной осведомленности гостя.

Тот глубоко вздохнул, понимая, что снова вынужден говорить правду. И пока эта необходимость не вызывала сожаления.

– У него был один-единственный дар. Ощущать присутствие Основателя, выполнять его просьбы, транслировать его волю. Что-то вроде даханаварского сканэра, только наоборот. – Атум наклонился и поднял спелое яблоко, неизвестно как оказавшееся на дорожке весеннего сада. – Хотя сначала большую часть времени юноша сам до конца не осознавал, что делает. Но потом он понял, какие перспективы для всего клана откроет мое возрождение.

По лицу Кристофа, ярко освещенному лунным светом, скользнула легкая тень, он отвел ветку яблони, низко свисающую над дорожкой.