Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности - Генрих Вениаминович Сапгир

субъектный рисунок представлен в сонете «Зимой в Малеевке»: Я (хочу, мой) и МЫ (мы с тобой, вещички соберем) уравниваются и сополагаются с ОН (Эдичка).

Грамматические категории в сонетах Сапгира самим автором названы «этажами»:

Да все мы – Я! но лишь на разных этажах

Страдания. Сквозь боль и бред предчувствуем

Себя. Иногда как будто рассветает. Тогда

Истина прозревает себя. Вот-вот…

Или в сонете «Нечто – ничто» субъект видит себя и других отражениями в зеркале, определяя своего рода физику субъектности:

Качается шар. Навстречу шару

Качается шар. Один в один

Влетают шары: один – пара, один – пара,

один – пара

Из сферы зеркальной за ними следим

Все отраженье.

Субъектная определенность нарушается вследствие осознания мироустройства, как в сонете «Спящий Будда»:

Мир как яйцо Он созерцает разом…

А мы – мы где-то шлепаем внизу

Очнись! опомнись! кто мы? что мы? где мы?

Вокруг застыли желтые монахи

И мрамор холодит подошвы ног…

В стихотворении «Диаграмма жизни» субъект осознает свою вторичность и предопределенность своей судьбы, видя себя на картинке:

Улыбчивые старцы-мудрецы

Разглядывают диаграмму жизни

—Поэтом будет… при социализме…

—Судьба печальная – заметил Лао-цзы

И вот родился я в своей отчизне…

В этом смысле субъект уравнивается с объектами:

Зажегся свет… И в полу – непрозрачном

В стекле возникли лампа стол и я

Угадывалась комната моя

Но фото было призрачным и мрачным

Т а м сквозь меня просвечивали ели

Далеких зданий острые огни

А т у т был пол и все на самом деле

Хоть сам себя за ляжку ущипни

Мир устроен не так, как кажется субъекту, и оттого субъект не верит в собственное существование. Поэтому субъект воспринимающий у Сапгира может перемещаться от человека к облаку, кроту и собаке:

Мы ближе подошли и удивились:

Зачем слепой глупыш наружу вылез?

Но видно землю разморило всласть —

Вся в корешках набухла засочилась…

И он проснулся. Тут-то и случилось!

Горячая как печь собачья пасть

Даже Слово не снимает этого морока, герой обречен видеть себя изнутри и со стороны одновременно:

И было мне дано (ему – Сапгиру)

Понять что муза не моя – чужая

В этом случае возможно вообще все – любовь к кошке (в сонете «Любовь»), путаница сна и яви, зависть мосту, по которому идет герой:

Когда иду я через Крымский мост —

Стальные фермы – балки вперехлест —

Заклепки в два ряда – стальные шляпки —

Весь в солнце – над рекою – в пустоте

Теряя чешую монетки перья тряпки

Завидую высокой простоте

И уж, конечно, смерть не является преградой для диалога:

Ты – с нами! мы – с тобой! мы здесь! мы близко!

Вот только б тебя Генка отыскал

Становится возможным и совместное бытие в нигде, как в сонете «Живые и мертвые»:

Мой тесть Гуревич Александр Давыдович

И музыкант из Праги Глеб Ерохин

Солагерники – что вы там навиделись! —

И снова вместе – тени духи вздохи

Уже не воспринимается как парадокс, что «Сонет Данте» повествует о нераздельности я-Сапгира и я-Данте, по крайней мере во сне, который снится сразу обоим:

Он огневел – и все во мне дивилось

Насквозь – гора и моря полоса

Приблизился – невероятно вырос…

Зрю: виноградом сердце на ладони

Он дал вкусить свой дивный плод – мадонне —

И я проснулся в горе и в слезах

По сути, «Сонеты на рубашках» становятся маленькой сценой, где идет представление собственной души, о чем и говорится прямо в последнем сонете книги «Никитский сад»:

Что там мелькнуло – чайка ли?.. собака?..

Когда себя сыграем как спектакль

Пусть занавесом нам – Никитский сад

В поэзии Сапгира выстраивается такая картина мира, при которой каждый субъект – лишь часть целого, осколок бытия, но при этом он не просто наделен талантом «жизнь сосуда вести», но и есть тот самый «сосуд», макромир, вселенная со своими предпочтениями и страхами. Устройство личности оказывается так же (а может быть, и более) сложно, как устройство мира:

пустота поглощает пустоту – все идет в один котел со свистом! – вот тогда ты понял что все – одно живое существо («Акт»).

Поэтому в поэзии Сапгира так «самоценны детали» и важны случайности, а жанровые правила необходимы для того, чтобы от них отталкиваться, делать их жанроуказателями, векторами смысла, мимо которых в ином случае читатель может и проскочить.

Целостность четвертого тома обеспечивается именно авторской стратегией игры с традицией, правилами и канонами, которые не отбрасываются за ненадобностью, а становятся основой для авторского смыслообразования.

С. Артёмова

Генрих Сапгир

СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ

ТОМ 4. ПРОВЕРКА РЕАЛЬНОСТИ

Дизайнер Н. Агапова

Редактор-составитель С. Артёмова

Корректор Е. Полукеева

Верстка Д. Макаровский

Адрес издательства:

123104, Москва, Тверской бульвар, 13, стр. 1

тел./факс: (495) 229-91-03

e-mail: [email protected]

сайт: nlobooks.ru

Примечания

1

Орлицкий Ю.Б. Поздний Сапгир (текстология и поэтика). Вместо предисловия к публикации // НЛО. 2018. № 5. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://www.nlobooks.ru/magazines/novoe_literaturnoe_obozrenie/153/article/20157/

2

Корчагин К. Как читать поэтов Лианозовской группы [Электронный ресурс] Режим доступа: https://arzamas.academy/mag/784-lianozovo

3

Малевич К. Путь к поиску направления [Электронный ресурс] / К.Малевич. Режим доступа: http://argentiumbook.wordpress.com/2010/09/14/казимир-малевич-пути-к-поиску-направл— Дата обращения: 25.08.2014. – Загл. с экрана.

4

Павловец М. «И все, что образует пустоту…»: деструкция словесной формы в поэзии Генриха Сапгира // НЛО. 2018. № 5. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://www.nlobooks.ru/magazines/novoe_literaturnoe_obozrenie/153/article/20153/ – Дата обращения: 25.08.2014. – Загл. с экрана.

5

Гецевич Г.