Сталинград - Андрей Иванович Еременко

О 2‑й гвардейской армии, развертывавшейся на рубеже реки Мышкова, уже говорилось.

Помимо 4‑го кавалерийского корпуса, пришлось отвести с фронта еще 4‑й механизированный корпус, теперь уже переименованный за свои боевые заслуги в 3‑й гвардейский механизированный корпус. Он также понес большие потери и был переброшен в район Тингутского лесничества для приведения себя в порядок и укомплектования пополнением.

В районах совхозов Крепь и имени Юркина, поселка Зеты был сосредоточен противотанковый резерв в составе истребительно-противотанковой артиллерийской бригады, истребительного полка и двух полков гвардейских минометов.

23 декабря враг разновременно предпринял две атаки: одну на Васильевку и другую на Бирзовой – и овладел этими пунктами. Эти действия противника мы расценили как боевую разведку, направленную на выявление группировки наших сил, и как стремление улучшить тактическое положение своих войск, прежде чем продолжить наступление (после вынужденной паузы из-за больших потерь, понесенных 6, 17 и 23‑й танковыми дивизиями врага, а также другими частями, принимавшими участие в наступлении в период 12–24 декабря). Имелись основания предполагать, что враг готовится перейти в дальнейшее наступление не позднее 25–26 декабря; к тому же времени готовился и встречный удар со стороны окруженных войск противника.

В этих условиях важно было не упустить момент для решающего удара по котельниковской группировке врага. И этот момент командованием фронта не был упущен.

Прежде чем перейти к дальнейшему изложению боевых событий, считаю долгом рассказать о том, что предшествовало удару против Манштейна.

К 22 декабря, изучив обстановку, мы решили вопрос не только о направлении главного удара, но также и о создании группировки. В соответствии с нашим решением к этому времени заканчивалось сосредоточение войск на исходных рубежах.

22 декабря от представителя Ставки Верховного Главнокомандования товарища Василевского нам был доставлен план операции 2‑й гвардейской армии, графически изображенный на карте (схема 11). Изучая план, я пришел к заключению, что он, к глубокому сожалению, не соответствовал оперативной обстановке момента и ни в какой степени не увязывался со временем, которое предоставлялось нам этой обстановкой.

За работой по изучению полученного плана предстоящих действий 2‑й гвардейской армии меня застал Никита Сергеевич. Он только что вернулся из этой армии и зашел, чтобы поделиться своими впечатлениями о ней. Товарищ Хрущев успел ознакомиться с соединениями армии лишь очень бегло, но сделал вывод, что сосредоточение армия совершает организованно. Настроение у людей бодрое.

Так как в создавшихся условиях выбор времени и направления для удара по котельниковской группировке противника имел решающее значение, я не мог не поделиться с членом Военного совета возникшими у меня сомнениями. Вопрос стоял так: или мы разобьем котельниковскую группировку, или противник сумеет прорваться к окруженным войскам. Предлагавшийся контрудар по котельниковской группировке противника с охватом и обходом ее с востока нарушал весь ход операции по разгрому окруженных войск. Осуществление подобного плана не только не сулило нам успеха, но было чревато крайне нежелательными последствиями.

Хрущев, внимательно выслушав мои доводы и согласившись с ними, предложил немедленно выехать во 2‑ю гвардейскую армию, чтобы доложить Александру Михайловичу наше несогласие с наметками указанного плана, обсудить на месте наши соображения. Было решено просить товарища Василевского прибыть на командный пункт 2‑й гвардейской армии, поскольку товарищ Малиновский, ознакомленный с наметками указанного плана, был вынужден начать подготовку к их осуществлению.

Понятно, что возражать против решения старшего начальника (товарищ Василевский был тогда начальником Генерального штаба и официальным представителем Ставки) можно было, лишь имея очень существенные основания. Но такие основания у нас были.

Через 30 минут мы были уже в пути. Нога опять сильно отекла, рана кровоточила, передвигаться было трудно, но я старался не обращать внимания на боли, ведь мой долг – служить Родине.

В чем же, однако, состояла разница между нашим замыслом и предложением товарища Василевского?

По плану, полученному нами, 2‑я гвардейская армия должна была нанести свой главный удар в направлении Абганерово, Аксай, Дарганов и далее на Котельниково (схема 19). Такое направление удара вело к сложной перегруппировке войск, которую мы должны были произвести перед фронтом противника. По существу, это была рокировка войск, на которую потребовалось бы немало времени; помимо того, она обнажала наш правый фланг. Так, при реализации этого замысла 7‑й танковый и 2‑й гвардейский механизированный корпуса, а также один стрелковый корпус должны были вначале передвинуться к востоку до линии железной дороги в районе Абганерово, а затем направиться к югу на Шелестов, Аксай, Перегрузный и далее на Дарганов и лишь после этого повернуть на запад – на Котельниково. В соответствии с таким планом механизированные части при своем передвижении должны были описать дугу, чтобы выйти к слабому правому флангу противника, на котором были румынские части (полагаю, что не всегда возможно руководствоваться только этим принципом; важно суметь поставить свои войска в наивыгоднейшие условия по отношению к противнику). При этом оставлялось выгодное направление для удара тоже по уязвимому и притом близкому левому флангу противника. Я уже не говорю о том, что в значительной степени нарушалась почти сосредоточенная группировка, нацеленная для удара с рубежа Черноморов, Громославка в общем направлении на Котельниково.

Для перегруппировки войск 2‑й гвардейской армии в этих условиях потребовалось бы дополнительно минимум двое-трое суток, т. е. мы смогли бы осуществить удар не ранее 27, а возможно, и 28 декабря. Но, как знать, может быть, этого времени и было бы достаточно противнику, чтобы подтянуть резервы, привести в порядок свои войска, произвести разведку наших намерений и, наконец, сделать еще один нажим и соединиться с войсками 6‑й армии. Ведь до нее оставалось не более 25–30 километров.

Обстановка, таким образом, требовала от нас немедленных контрмероприятий, чтобы ни в коем случае не дать противнику отдыха после продолжительных и ожесточенных боев.

Недостатки предложенного нам плана заключались не только в этом. Марш трех корпусов (стрелкового, танкового и механизированного) в указанном направлении протекал бы в очень трудных условиях: местность, по которой проходил путь рокируемых частей, характеризовалась сильно пересеченным рельефом; на ней имелось колоссальное количество оврагов, глубоких балок, в ту пору занесенных снегом; двигаться можно было лишь по дорогам, весьма малочисленным. Корпуса оказались бы в крайне тяжелом положении в отношении снабжения их горючим, которое мы для них получали тогда через Донской фронт, из района Качалино.

Все это могло задержать корпуса в пути, что вынудило бы стрелковые соединения наносить удар без поддержки танков и мотопехоты. Такая операция не могла не захлебнуться и не получила бы необходимого развития.

Кроме того, рокировка 2‑й гвардейской армии влево привела бы к перемешиванию войск 2‑й