Любовь властелина - Альбер Коэн

Она остановилась, разозлившись на кошку, которая пересекала улицу под носом у проезжающих машин, так же ее раздавят с минуты на минуту, дуреху маленькую! Ей тоже следует поберечься автомобилей, сегодня нельзя умирать, сегодня нельзя себя испортить! Сегодня она драгоценна. О, сегодня вечером… Она побежала, заскочила на тротуар. Двое мужчин, которых она толкнула, восхищенно обернулись, но она уже была далеко. Налетела на третьего, он улыбнулся ей, и она поняла, что он знает, как она счастлива, ибо идет к любимому, лучше которого быть не может. Да, все смотрели на нее, все обо всем знали, все радовались ее счастью.

На небе тучи. Если вечером будет дождь, они не смогут гулять в саду, взявшись за руки. Господь всемогущий, я тебя прошу, сделай так, чтобы сегодня вечером была хорошая погода. Чтобы небо было усыпано звездами. Я предложу ему чаю сегодня вечером, никаких порочных напитков, только чаю, как брату, вернувшемуся из странствий, отличного цейлонского чаю с белыми листиками. Нет, это не тучка, это безобидное облачко, бело-розовое дитя. Тучка, тучка, не будь злючкой, дождь не лей, пожалей.

Вдруг перед ней оказалась богиня — она глядела из стекла витрины. Ариадна залюбовалась тяжестью нижней губы, слегка выпяченной в нежной, ироничной гримаске, задумчивой улыбкой в уголках губ, золотистыми, как будто сияющими изнутри щеками, родинкой темного золота на щеке, трепетными ноздрями, вдыхающими аромат жизни, оживляющими сдержанность умного, строгого лица. Приветствую вас, Ариадна, исполненная прелести, ваш властелин с вами, прошептала она.

Вдали показалось озеро, она приветствовала его, кивнув головой. О, какую нежность она чувствует, когда он спит рядом с ней. На террасе кафе все эти идиоты, которые не любили и читали газеты, все эти несчастные, которые не были любимы и поедали в утешение огромные порции шоколадного мороженого с большим количеством взбитых сливок. Боже мой, зачем может быть нужна эта толстая старуха с курносым пекинесом? Вперед, на кладбище.

Уже три часа. Через шесть часов она его увидит. Скорей, надо вернуться и начать готовиться, страшно готовиться, чтобы перед ним предстала прекраснейшая женщина в мире. Через неделю, в следующую субботу, вернется круглая бородка. Она встряхнула головой, как кобылица, ужаленная слепнем. Я подумаю об этом потом, сегодня священный день. Щелканье кнута заставило ее вздрогнуть, она чувствовала себя ответственной за судьбу любой лошади. Нет, не выглядит замученной. Вид у нее довольно ухоженный, и наглазников нет, а это хороший знак.

Набережная Густава Адора. Она шла вдоль озера, голубого и розового, шла быстро, голая под развевающимся платьем, которое взметалось порой, как два крыла, под порывами ветра. Два землекопа перестали копать, уставившись на высокую девушку, полуоткрывшую в задумчивости рот, которая плыла к ним навстречу. Она их и не заметила, шла себе широким, вольным шагом, и ее высокая грудь слегка поднималась и опускалась в такт движениям. Ладная девушка, сказал один из землекопов. Она улыбнулась и ускорила шаг.

Дорога на Ла Кот. В траве мелькали цветочки. Она шла, и все вокруг было мило ее сердцу. Все-таки Швейцария — шикарная страна, и до чего же прелестны вон те три коровы на лугу, наверное, сестры.

Лапочки, сказала им Ариадна. Сегодня вечером, закричала она величественным тополям и макам средь колосьев пшеницы, волнуемых ветром. Вернувшись, она обожжет руку сигаретой, чтоб доказать ему. Вы видите, любимый, для вас я страдала. Скорей, скорей.

Триумфальный поход любви и радости — широким шагом юной охотницы. Того, кто прост, счастлив и чист, увидит она сегодня вечером, и в мыслях она уже приветствовала его взмахом клинка, движением архангела, и его благодарственные крики неслись к небесам, как голубиная песнь. О, сегодня вечером! Вечером она увидит его глаза, и его нетерпение, и его поворот головы, и внезапный, глубокий, теплый взгляд, когда она прямо не знает, что делать, и тает. О, сегодня вечером! Вечером она возьмет его за руку, обхватит узкое запястье, такое трогательное, и он обнимет ее, и будут губы, и будут груди, и она будет обнаженной, и она будет смотреть на него. О, чудо, когда на тебя смотрят и любуются твоей красотой.

Триумфальный поход любви. О, сегодня вечером грядущее священнодействие и блаженный вес его тела на ней, и любимое лицо, склоненное над ней, и передышки между поцелуями, которые делают губы вновь желанными, и ее радость, и ее рыдания. Твоя жена, скажет она и будет боготворить его и поклоняться ему, как жена, как послушница, как служанка, как прислужница, дарящая ему себя до самого дна и получающая то же от него, счастливого в ней, обезумевшая от счастья любимого в ней, жрица своего божества, своего властелина. О, как она любит, наконец она любит. Алый шиповник расцвел на айсберге.

Триумфальный поход любви. Она быстро шла вперед, богатая и спокойная, могущественная и не менее счастливая, чем царица Савская. О, вечером она будет ему нравиться, будет слушать его, и внезапно он замолчит, а она едва не сойдет с ума от страха, потому что он станет бесстрастен и молчалив, но потом он улыбнется, и она будет умирать от нежности к нему, к его изяществу, которое даже выше его красоты. О, его улыбка, о, его зубы, о, лучший из сынов человеческих! Иногда он бывает злым, но это его не портит. Я всегда буду любить тебя, сказала она ему. Смерть? Знать не знаю такую, — крикнула она.

Триумфальный поход любви. Эти кустики вокруг поднимали настроение, жандармерия воодушевляла, и хороша была еще одна корова, которая лизала своего теленка мощными, широкими мазками, как каменщик, кладущий раствор. Лес был таким трогательным, долина такой дружелюбной, и все-все радовало глаз, она сама в первую очередь. Я восхитительна, сказала она и пошла побыстрее.

Триумфальный поход любви. Да, она восхитительна, поскольку он избрал ее из всех женщин на свете, избрал с первым взмахом ее длинных изогнутых ресниц, он, самый красивый, самый сумасшедший, о, чудо его переодевания в старика, самого разнесчастного, о, его слова о вечере в «Ритце», о, стрелы жестокой правды, о, самый любящий, самый грустный, о, его глаза, о, самый смешливый, о, его губы, самый презрительный и самый нежный, самый одинокий, король без подданных.

Триумфальный поход любви. Да, да, восхитительна. Это дерзость? Ну и ладно, сегодня день дерзости. Скромность оставим уродинам. Да, она сейчас закричит об этом первой же встречной женщине! Посмей-ка показать мне твои прелести, закричит она ей, и посмей-ка показать мне твоего любимого, закричит она ей, и посмей не устыдиться их! Вдалеке хрипло заголосил петух, и она остановилась, спросив себя, случается ли курам чихать, засмеялась, потому что была влюблена, и пошла дальше.

Триумфальный поход любви. Освещенная ярким солнцем, она шла, как богиня победы, ее губы были полуоткрыты в улыбке статуи, и с каждым вздохом она открывала в себе все новые и новые преимущества. Да что они умеют, эти другие женщины? Делать эпиляцию, или надевать бюстгальтер с пластинками китового уса, чтобы скрыть свой позор, или ходить к дантисту и вставлять в зубы пломбы, или блеять про смятение души, или красить ногти жутким красным цветом, чтобы понравиться жутким мужчинам, или читать роман, чтобы потом говорить о нем, изображая образованность? Да и вообще, они чаще читают только критические статьи, чтобы потом их пересказывать в гостиных. Какая женщина в мире могла бы получить подобную телеграмму? О, любимый, который не может без нее жить и умирает от нетерпения! Я тоже умираю, сказала она ему. Она выпрямилась, раскинула руки, чтобы отдаться на волю ветра, и закричала, потрясенная своим счастьем. Моя любимая! — кричала она самой себе.

Триумфальный поход высокой нимфы, широко шагающей вперед, уверенной в сегодняшнем вечере, гордой своим рабством. Она внезапно остановилась в изумлении. Она была женой мужчины, его собственностью. О, чудо быть женщиной, принадлежащей мужчине, быть его добычей, его хрупкой пленницей. Спасибо Тебе, Господи, сказала она. Остановилась возле дерева, отколупнула кайлю смолы, застывшую на стволе, вдохнула ее запах, запах мужественности, запах жизни, облизнула ее, затем выбросила, загадочно улыбнулась и пошла дальше под огромным солнцем, обливаясь потом и упиваясь счастьем. Наконец, наконец началась жизнь!

Триумфальный поход любви, поход Ариадны, ставшей богиней средь волнуемых теплым ветром нив. Из-за поворота показались три юные девушки с медовыми косами, три швейцарские крестьяночки смело шагали враскачку, как трясогузки, и пели с визгливыми модуляциями, но удивительно верно чувствуя мелодию. Поравнявшись с ней, они замолкли, потому что она лучилась величием счастья, замолкли и приветствовали богиню в волнах золотого света, которая улыбнулась им и прошла мимо. Сегодня вечером! объявила она немного погодя пятой корове, которая не поняла всей удивительности этого известия, и продолжала себе пастись. Мерзкая корова, сказала она и пошла дальше, вздернув подбородок.