Керенский - Владимир Федюк

Более яркого доказательства того, как далеко зашел кризис, трудно придумать. Сотоварищи Керенского по кабинету считали его более серьезной проблемой, чем большевиков. В конце концов, большевики не сумеют долго удержаться, считали они, но большевики сделают свое дело, свалив Керенского. Поражает близорукость тех, кто рассуждал таким образом. Но не меньшее удивление вызывает то, как быстро испарились авторитет и популярность Керенского. Еще недавно тот же Терещенко гордился своей близостью к премьеру, а теперь был готов наслать на его голову проклятия в лице большевиков. "Так проходит мирская слава…" Вместе с Керенским уходила в прошлое "эпоха надежд". Русская революция вступала в новую, кровавую фазу.

НАЧАЛОСЬ!

Поздно вечером 23 октября в Зимнем дворце состоялось совещание правительства, на которое были приглашены полковник Полковников и его начальник штаба генерал Баграту-ни. Председательствовал на совещании Керенский. Он выглядел на удивление энергичным и, похоже, даже пребывал в хорошем настроении. Куда делась его апатия недавних дней! Керенский был бодр и сразу взял быка за рога. Он распорядился, чтобы Полковников немедленно произвел аресты членов Военно-революционного комитета. От этого опешили даже те из министров, кто еще недавно призывал Керенского к решительным действиям. Министр юстиции Малянтович стал убеждать премьера повременить со столь радикальной мерой. По словам Малянтовича, он был готов немедленно приказать начать расследование по этому вопросу, но хотел бы, чтобы делу был придан предусмотренный законом ход.

В итоге Керенский дал себя уговорить, но все же настоял на закрытии большевистских газет "Рабочий путь" и "Солдат". Для того чтобы избежать обвинений в наступлении на демократию, одновременно было приказано закрыть правые газеты "Живое слово" и "Новая Русь". Было уже далеко за полночь, когда уставшие министры разошлись по домам, а Керенский отправился в штаб округа. Здесь вовсю кипела работа. В военные училища и школы прапорщиков, расположенные в Петрограде и его ближайших окрестностях, были посланы телеграммы с предписанием немедленно выступить на защиту Временного правительства. Коменданту Мариин-ского дворца подпоручику Доманзянцу было предписано выставить караул на Центральной телефонной станции.

Около шести часов утра отряд юнкеров занял типографию, где печатался "Рабочий путь". Весь текущий тираж был конфискован, печатные матрицы разбиты, а само помещение опечатано. Пользы от всего этого было немного. Уже в 11 часов дня отряд солдат, подчинявшийся Военно-революционному комитету, занял типографию (юнкера не оставили там даже караул), где немедленно началась подготовка к выпуску очередного номера. Большевики расценили попытку властей закрыть "Рабочий путь" как очередной повод для того, чтобы обвинить правительство в посягательствах на завоевания революции. Утром 24 октября Петроградский совет обнародовал воззвание, в котором говорилось, что "враги народа ночью перешли в наступление и замышляют предательский удар". Однако вот важная деталь — в опубликованном одновременно постановлении Военно-революционного комитета всячески опровергались слухи о готовящемся захвате власти. Дело близилось к развязке, но вожди заговора по-прежнему были не уверены в успехе и заранее снимали с себя возможные обвинения.

В десять часов утра 24 октября в Зимнем дворце открылось совещание членов Временного правительства. В кресле председателя сидел Коновалов — Керенский к этому времени еще не вернулся из штаба округа. Главным вопросом повестки дня было снабжение Петрограда продовольствием и углем, но работа шла вяло. Все ждали появления министра-председателя со свежими новостями, однако тот прямо из штаба отправился в Мариинский дворец, где на свое очередное заседание собрался Временный Совет республики. Началось оно с доклада министра внутренних дел Никитина. Свое выступление он посвятил угрозе голода, как результату нарастающей анархии. Никитин рассказал о том, что баржи с хлебом, предназначенным для столицы, все чаще становятся объектом разбойных нападений: на Волге, Каме, Ладожском озере бесчинствуют настоящие пиратские шайки.

В разгар выступления Никитина в зале появился Керенский. "Бледный, возбужденный, с воспаленными от бессонницы глазами" — таким запомнил его Суханов.[395] В этот день Керенский произнес лучшую свою речь. В ней не было эффектных ораторских приемов и тех элементов мелодрамы, которые он так любил. Напротив — Керенский говорил сумбурно, часто сбиваясь, явно экспромтом, без каких-то домашних заготовок. Но искренность сказанного компенсировала всё. Последний отчаянный призыв — именно так можно было определить главное содержание его речи.

Революция переживает трудное время, говорил Керенский. До Учредительного собрания, которое окончательно выявит волю народа, осталось совсем немного. Но именно сейчас враги свободы и демократии толкают страну к катастрофе. Большевики готовят переворот, и это уже неоспоримо. В доказательство Керенский привел цитаты из статей Ленина, опубликованных в газете "Рабочий путь".

По мере того как оратор приводил все новые и новые факты, в зале нарастал шум. Керенский почти кричал: "Да слушайте! В настоящее время, когда государство от сознательного или бессознательного предательства уже находится на краю гибели, Временное правительство, и я в том числе, предпочитаем быть убитыми и уничтоженными, но жизнь, честь и независимость государства мы не предадим…" При этих словах зал в едином порыве встал и разразился аплодисментами. Сидеть осталась только небольшая группа меньшевиков-интернацио-налистов во главе с Мартовым и Сухановым.

Керенский начал новую фразу: "Временное правительство упрекают…" "В бестолковости!" — фальцетом выкрикнул возбужденный Мартов, но на него зашикали со всех сторон. "Временное правительство упрекают в слабости и чрезвычайном терпении, — продолжал Керенский. — Но, во всяком случае, никто не имеет права сказать, что за все то время, пока я стою во главе его, да и до этого, оно прибегало к каким бы то ни было мерам воздействия раньше, чем это грозило непосредственной опасностью и гибелью государства…"

В этот момент сзади к Керенскому подошел Коновалов и передал какой-то листок бумаги. Керенский быстро пробежал его глазами и снова обратился к залу: "Мне сейчас представлена копия документа, который рассылается по полкам: "Петроградскому совету рабочих и солдатских депутатов грозит опасность. Предписываю привести полк в полную боевую готовность и ждать дальнейших распоряжений. Всякое промедление и неисполнение приказа будет считаться изменой революции. За председателя Подвойский. Секретарь Антонов"". Керенский заявил, что полученный документ еще раз подтверждает намерения большевиков.