Нулевые, боевые, пенсионные. 2000–2010 годы - Юрий Николаевич Безелянский

В библиотеке им. Бунина

24 марта – библиотека на ул. 1905 года. Собралось у бунинцев человек 30, как оказалось, начитанных людей. Поймал кураж и страстно говорил о Бунине, вспомнил и революцию, и «окаянные дни», и о том, что советская власть не простила Бунину яростную критику в свой адрес, последующую эмиграцию и получение Нобелевской премии. В БСЭ (1951) Ивана Алексеевича клеймили «как космополита и изменника», прославлявшего интервенцию, а по поводу великих вещей, написанных Буниным в эмиграции, Большая советская энциклопедия отметила, что все написанное писателем на Западе проникнуто «пессимизмом, мелочным по тематике…» Обо всем этом я говорил и возмущался. Дома Ще сказала: «Никак не могла понять: всерьез ты горел гневом или играл гневом?..» Конечно, всерьез, и никакой игры!

27 марта – по «Эхо» зачитывали какое-то коллективное письмо о неприятии путинизма с категорической просьбой: «Путин, на выход!» В «МП» вышел материал о певце Козловском, и ошибка: не Иван Семенович, а Иван Сергеевич, как Тургенев. И все пропустили: я, редактор, корректор…

29 марта – с утра по радио сообщение о взрывах в метро на станции «Лубянка» (привет спецслужбам!) и «Парк Горького». А мне надо ехать в «Московскую правду». Спокойно поехал. На «Полежаевской» пустынно – на перроне не более десяти человек. Многие в страхе побоялись спускаться в метро. Но и без взрывов уходят, исчезают люди. Умерла Валентина Толкунова, песенка «Носики-курносики», – красивая русская статная женщина, 63 года и сгорела: рак… По НТВ вспоминали ушедших: Абдулова, Янковского, писательницу Галину Щербакову (известная как автор повести «Вам и не снилось»).

И другая тема: ассоциация поклонников Бунина предложила присоединиться к группе и поехать во Францию, по бунинским местам. Заманчиво. Но 2 тыс. евро с носа – не потянем!..

31 марта – газеты кипят по поводу терактов в метро. Юлия Калинина в «МК» об очередном совещании по борьбе с терроризмом написала: «…производит тяжкое впечатление. Малохольные огурцы какие-то сидят за столом и переливают из пустого в порожнее. Что они могут?.. Только призывы: поймать и уничтожить?..».

1 апреля – откликнулся на просьбу Светланы Казеновой и поехал в Строгино. Новое здание, большой зал, в нем около (или больше) 100 старшеклассников. Я рассказывал о Серебряном веке, о судьбе знаменитых поэтов. А начал выступление с прикола: «Я только что прилетел из Америки, там, в Вашингтоне, знают о вашем замечательном лицее и передают всем вам приветы…» В зале гул удивления. Выдержал паузу и сказал: «С первым апреля, дорогие дети!..» Все радостно захлопали. Но после ко мне подошел мальчик-ботаник в очках и спросил: «А какая была погода в Вашингтоне?» Ботаники шуток не понимают…

4 апреля – разбирался для будущей книги с 50-ми годами. Вечером по ТВ фильм Анджея Вайды «Катынь», фильм-обвинение про страшные сталинские преступления… 4-го, воскресенье. Пасха. Отдыхали и пишущая машинка, и стиральная. Ще покрасила яйца. Купили кулич. И пили какой-то кагор. Все тихо и чинно.

Тут было любопытное интервью с Глебом Горбовским, поэтом (старше меня на один год, с 1931-го): на вопрос «Стареете?» ответил: «Мозгами не старею… Я пока еще светел, при памяти и в извержении словесном…» Да, еще попивает, чего не скрывает…

11 апреля – вчера пришли с рынка, включили радио – катастрофа польского правительственного самолета на подлете к Смоленску.

Летели в Катынь, и вот дважды Катыньская трагедия: весною 1940го органы НКВД уничтожили 4 тыс. польских офицеров, интернированных осенью 1939-го. И свалили это преступление на фашистов и долгие годы утверждали: це не мы!.. И вот новое несчастье, и кто виноват? У поляков свои обиды и доводы, да и во мне бурлит частица польской крови…

К событиям в Катыни добавилась еще одна напасть – проснулся вулкан в Исландии, и пепельное облако накрыло пол-Европы. Какой-то мистический шлейф от Катыни, будто бы мертвый Сталин хватает всех за ноги… Катынь и вулкан – две большие новости и еще куча обычных новостей: стреляют, убивают, поджигают, арестовывают и т. д. Россия как разбойничий вертеп.

18 апреля – Лариса попросила для «Алефа» сделать Ромена Гари: она о нем услышала и заинтересовалась. Для меня тоже новое, неизвестное имя. Собрал крохи информации о нем и напечатал материал. Ще: «Из ничего!.. Я тобой восхищаюсь!..» А что восхищаться – отточенное ремесло. Отвез Гари и получил апрельский «Алеф», а там – Семен Липкин. И уже молочу новый: об Ольге Берггольц. Без остановки…

А вот знаменитая «Радуга» погасла: в издательстве работает комиссия по ликвидации. На полу россыпь изданных книг, в том числе и моих: за 12 лет – (первая – «Вера, Надежда, Любовь», 1998) – издано 13 книг. Лежат на полу (аж сердце защемило) – покупай по дешевке. И купил 10 книг на общую сумму: 725 ре. Эх, надо было бы взять больше и вызвать такси, – как-то не сообразил и тащил книги на себе. Со стороны, наверное, я не выглядел счастливым автором.

25 апреля – 21-го выступление в каком-то кафе на Бутырском валу в клубе Светланы Комраковой. Тема: «Мужчины и женщины». Рассказывал и читал стихи, серьезные и не очень. Семен Кирсанов Лиле Брик: «Ваш лифчик – счастливчик». И много Игоря Северянина: «В шумном платье муаровом…» и прочие известности, но обидные строки Северянина не прочитал, затаил:

Все девы издали прелестны

И поэтичны, и милы, —

Вблизи скучны, неинтересны

И меркантильны, и пошлы…

И еще читал Вознесенского: «За что нас только бабы балуют, / И губы, падая, дают, / И выбегают за шлагбаумы, / И от вагонов отстают?!»

Кто-то из дома принес старые мои книги и просил подписать. И гонорар: коробка трюфелей отечественного производителя из Егорьевского р-на. Дома попробовали, и тут же выбросили в мусор. Отечественные неумехи, горе-профессионалы, ничего не умеют делать…

26 апреля – у меня в «МП» вышел Юрий Нагибин, а Ще привезла журнал «Студенческий меридиан» со своими публикациями, и в редакции ее похвалили, что она – хорошая ученица «школы Безелянского».

Материал о Нагибине я назвал «Писатель-плейбой» (плейбой в том смысле, что хотел всегда быть на виду и в моде). Эссе о Нагибине вошло в книгу «Опасная профессия; писатель» (2013). Вот начало:

«Время затеняет память. Еще 10–15 лет назад Юрий Нагибин был на слуху. А сейчас он забыт. Не вспоминают ни его, ни Юрия Трифонова, ни Володина, ни прочих былых кумиров. Впрочем, и вся литература куда-то ушла, сгинула. Остались лишь жалкие книжные островки.

Юрий Нагибин – один из редких писателей, с