Эльфийский клинок - Ник Перумов

– Неужели война? – прошептал Рогволд, в волнении кусая губы.

– Кто ж знает? – пожал плечами гном. – Хотел бы я ошибиться! Но этот хозяин… Я знаю, что он – человек, больше, увы, ничего…

Они помолчали, затем Рогволд осторожно спросил:

– А всё-таки, куда ж ты сам, с Фолко и Малышом?

– Фолко я ещё не спрашивал, – ответил гном. – Сейчас вот и узнаем.

Хоббит поёжился. Куда теперь? Перед ним лежали необъятные просторы; так хотелось увидеть побольше! Но… сказать кому, насколько же ему надоело спать кое-как, подобно бездомной собаке! Он уже забыл, когда последний раз ему доводилось есть нормальный обед – то есть с шестью переменами и на добрых фарфоровых тарелках, а не из этих жестяных мисок! Родные, Милисента, дядюшка… А впрочем, чего он считает? Дело не окончено, поиск продолжается, и ему нужно идти вместе с друзьями.

– Я с тобой, – твёрдо ответил он.

– И вновь я скажу – славно! – радостно улыбнулся Торин. – А теперь послушай меня. Я долго думал над словами орка, и ничего иного у меня не выходит. Полагаю, что «хозяин», кем бы он ни был, обязан был добраться до Исенгарда, раз уж речь зашла о Сарумановом наследстве! Он либо уже прибрал его к рукам, либо готовится прибрать. Я собираюсь туда, друг хоббит. И может статься, это путешествие окажется поопаснее Пожирателей Гор! Это будет, впрочем, не такой уж большой крюк – до Исенгарда отсюда две недели ходу. Через полтора месяца мы будем уже в Тарбаде, Рогволд. Оттуда пошлём тебе весточку. Кстати, не забудь черкнуть пару слов на нашей подорожной – она пригодится нам на роханских рубежах.

Они прощались наутро – девять гномов уходили на запад со Следопытами; Дори, Глоин и Двалин намеревались перебраться через Багровые Ворота в Приречные земли и далее в Эриадор; Малыш, Фолко и Торин направлялись на юг. Перед расставанием гномы и Фолко сошлись в тесный круг.

– Вот и окончился путь нашего отряда, – заговорил Торин. – Но мы не должны терять друг друга из вида. Дори! Как я смогу узнать о тебе и ваших делах?

– Мы доберёмся до Эсгарота и оттуда напишем в Аннуминас, в «Рог Арахорна», – ответил Дори, изо всех сил старавшийся казаться спокойным. – Но раньше ноября не ждите вестей от нас! Пока ещё обоз перевалит через Туманные горы… Ну а потом – вы знаете, где нас искать.

Они замолчали. В горле у хоббита встал комок – впервые он расставался с теми, с кем сражался плечом к плечу и делился дорожным хлебом. От нового, незнакомого чувства щипало в глазах. Он шмыгнул носом и, подняв голову, заметил, что стыдливо отворачиваются друг от друга и остальные.

– И будем помнить об оставшемся здесь, – со вздохом молвил Торин. – Да не потревожится никем покой его ложа…

Гномы молча склонили головы. Прощание окончилось, они стали расходиться. Фолко взобрался на спину своего пони и примотал к луке седла повод второй лошадки, навьюченной их дорожным припасом. К уже сидящим верхами Фолко и Торину подъехал Рогволд.

– Вам лучше всего будет добраться до роханских постов на Южном тракте, – пряча под улыбкой печаль, сказал бывший сотник. – Они покажут кратчайший путь к Сторожевому лесу вокруг Исенгарда, но сами в него не пойдут – о нём идёт дурная слава, хотя я не верю в эти бабьи сказки. Сейчас идите строго на юго-запад, не пройдёт и недели, как вы окажетесь на тракте. Оттуда до Ворот Рохана ещё дней двенадцать.

– Я хотел напрямик, – возразил Торин. – Так у нас уйдёт лишь две недели вместо трёх.

– Я бы не рисковал пересекать сейчас Дунланд, – покачал головою Рогволд. – Кто их знает, этих горцев, дурной они народ.

– Когда по левую руку от меня будет одна лига до гор, я не побоюсь никаких дунландцев, – гордо ответил Торин.

Они разошлись в разные стороны. Захлопали ременные вожжи, лошади влегли в хомуты; тронули поводья и Фолко с Торином. Часто оборачиваясь, расходящиеся путники махали друг другу, посылая товарищам последний привет. Едва заметная тропка свернула вниз, к узкой и быстрой Сираноне, и Фолко потерял людей и гномов из виду.

Торин не последовал совету Рогволда, направившись прямо на юг вдоль неприступных скал Туманных гор. Печальная местность с покинутыми домами и зарастающими дорогами уступила место лесистым предгорьям, долгим и крутым холмам, покрытым негустыми, прореженными многочисленными рубками лесами. По склонам холмов сбегали бравшие начало в горах чистые и быстрые речушки; над их прозрачными водами нависали густые кроны буков и грабов. После долгих недель подземных странствий глазам хоббита пришлось вновь привыкать к многоцветью мира.

Первые три дня они ехали по ещё сохранившимся кое-где дорогам; на четвёртый – их взор уже не встречал никаких следов человека, однако Торин бестрепетно повёл их в самую глубину предгорных лесов. Они держали горы по левую руку от себя, и с таким ориентиром нечего было бояться сбиться с дороги.

Сперва хоббит опасался встречи с какой-нибудь из бродячих разбойных шаек; он крепко помнил слова Теофраста о тайных поселениях лихих людей в этих краях; однако день шёл за днём, минула неделя, а они по-прежнему встречали лишь отпечатки звериных лап.

Как-то ночью хоббит ощутил было знакомое томительное удушье, неясный страх, подкативший липким комком к горлу, и понял, что Глубины исторгли на поверхность ещё одно своё порождение; однако путники уже были слишком далеко, чтобы это задело их по-настоящему, хотя хоббит и проснулся в холодном поту, судорожно схватившись за оружие.

Хороши и привольны были эти дикие края; впрочем, леса вскоре кончились, отступив на девятый день перед натиском широких травяных степей. Путники выходили к границам Дунланда.

Однако выбраться из длинных лесных языков на простор степной дороги оказалось куда как непросто. Вдоль границы леса деревья были свалены и нагромождены длинными, высокими засеками, тянувшимися далеко вправо и влево. Засеки содержались в порядке – нигде не было видно гнилья, да и мох покрыл лишь самые нижние стволы.

– Кто-то отгораживается здесь, – озабоченно бросил Торин, проехав вдоль немудрёного укрепления. – Пеший, конечно, перелезет… А вот как же нам?

– Кто же их делал? – спросил хоббит, торопливо оглядываясь по сторонам, точно ожидая появления из зарослей неведомых врагов.

– Мы ж не знаем, что осталось у нас за спиной, – кивнул Торин. – Наверняка какие-нибудь друзья-товарищи того Дрона, что ты, Малыш, поймал. Ладно, что гадать, надо выбираться.

Однако прошло немало времени, прежде чем им удалось соорудить намёт и перевести упиравшихся пони через завал. Вскоре они въехали на лизавший подножия гор степной залив. За ним на холме виднелись рощи, но вокруг уже начиналось царство трав. Здесь широкие степи Энедвэйта карабкались вверх по пологим склонам далеко оттянувшихся на запад предгорий Туманных гор, оттесняя выше горные леса, и здесь лежала страна тех, кого хроники Средиземья именовали дунландцами, а как называли себя сами горцы, по-прежнему никто не знал. Помня предостережения Теофраста, Торин удвоил осторожность. Вскоре они миновали пограничный знак – резной деревянный столб, потемневший от дождей и ветров, покрытый изображениями оскаленных волчьих морд.