Давай никому не скажем - Агата Лель

— Ты сейчас домой? — грустно спросила я, не желая расставаться.

— Да, и потом в колледж. Обещаю, — улыбнулся он и крепко обнял. — А ты к третьей паре?

— Да, — изумилась я, поражаясь такой точной осведомленностью моим расписанием.

Запрыгнув в дребезжащий автобус, он забежал в салон и занял место у окна. Подышав на стекло, нарисовал пальцем кривое сердце.

Самый безбашенный парень из всех, кого я когда-либо встречала.

С улыбкой брела к дому, вспоминая сегодняшнее утро, тепло его ладони на своем бедре. События вчерашнего дня — выходку соседа, драку — я просто вычеркнула из памяти, не желая портить прекрасное настроение. Но, увы, чем ближе я подходила к бараку, тем больше улыбка сползала с лица. Снова туда, к реалиям. Пьющая мать, ее сожитель... Толик. Встречи с ним я немного боялась, но выбора не было. В конце концов, утром все в сборе, не накинется же он на меня при ребенке.

Тихо зайдя в коридор, увидела на кухне Дину, помешивающую что-то в заляпанной кастрюльке. Смахнув с покрасневших глаз набежавшую влагу, громко шмыгнула носом.

— Привет, — осторожно поздоровалась я, снимая туфли.

— Привет. А у нас тут горе, — с мрачным лицом поделилась Дина и всхлипнула.

Внутри все оборвалось, неужели Ян его...

— Толя мой вчера на прогулку вечером пошел и упал, представляешь. Да так, что теперь вот лежит в больнице с переломом руки и сотрясением.

Стараясь не подавать виду, облегченно выдохнула. Мне не было его жаль, нисколько, но ради приличия пожелала здоровья и юркнула к себе.

В комнате за столом сидела мать, как всегда, уже немного подшофе. Господи, она хоть когда-нибудь бывает трезвой? Николаши нигде не было видно. Мелькнула мысль, что он свалил, но это было бы слишком большим подарком. Так много хороших новостей за один день просто не бывает.

— Привет, доченька, может, попьешь со мной чаю? Я уже кипяточек поставила.

По правде говоря, делить с ней трапезу не было никакого желания, но я ужасно хотела есть — со вчерашнего дня ни крошки, поэтому, хоть и без великого энтузиазма, но согласилась.

— Сейчас умоюсь и приду.

Быстро переодевшись, умылась в коридоре ледяной водой и, собрав волосы в тугую косу, села за стол. В вазочке лежали подсохшие овсяные печенья и барбариски. На разделочной доске — крупными ломтями нарезанный хлеб и колбасный сыр.

Сделав большой бутерброд, с аппетитом принялась поглощать пищу. Мать потягивала чай, листая местную еженедельную газету.

— У жениха была? — спросила она и заискивающе улыбнулась.

В подружки набивается. Будто не она совсем недавно обзывала меня столичной проституткой.

Не желая посвящать ее в детали своей личной жизни, проигнорировала вопрос.

— Замуж тебе пора, Янка. Карьерой сыт не будешь. Детишек надо, мне внучат — на старости лет порадоваться.

— Давно ли ты такой сентиментальной стала? — смахивая с блузки крошки, поддела я.

— Я и была, знаешь как маленьких люблю? Павлик, вон, чудо мальчишка! Выйдешь замуж за Тимура, я к вам в гости буду на выходных приходить, малышей нянчить.

— Так и скажи, что мечтаешь, чтобы я поскорее отсюда съехала, — огрызнулась и сразу же пожалела. Не нужно так. Какая-никакая, но мать все-таки, а их, как известно, не выбирают.

— Зря ты так. Я вас, знаешь, как люблю, и тебя, и Вероничку... нашу... — перевернув страницу, запнулась и приблизила газету к глазам. Пошарив рукой на столе, нашла очки с перемотанной изолентой дужкой и нацепила окуляры на нос. — О, гляньте-ка, кто это у нас тут! Мать моя женщина! А я думаю: он, не он. Он, он, ну надо же, — покачав головой, расплылась в улыбке.

— Ты это о ком? — вытянула шею, пытаясь разглядеть, кого же она там увидела.

— Да вот, полюбуйся, ну и познакомься — батя твой, — мать кинула газету на стол.

Забыв о чае, округлила глаза и взяла «Районный вестник».

На целую полосу была большая статья, заголовок крупными буквами гласил: «Маленькому городу — большое будущее». И ниже фото — три похожих друг на друга колобка в тесных костюмах, а в центре... отец Яна.

— И? Кто же из них? — недоверчиво хмыкнула, стараясь унять дрожь в руках.

— Да вон тот, посередке.

Отец Яна — мой отец?!

Отойдя от первого шока, вдруг поняла, что это глупость какая-то. Совсем мать спилась!

— Так это же Роман Алексеевич, в администрации работает.

— Ну да, он. Важный какой стал, ты погляди. Тощий был — дрищ-дрищем, а сейчас вон пузо какое отъел на взятках, — хохотнула мать, откровенно забавляясь. — А ты чего так удивляешься? Это сейчас я старая и страшная, а тогда, лет двадцать пять назад, знаешь, какая красавица была — мужики шеи сворачивали.

Еще раз взглянула на фото: мелкое, нечеткое, я сама не с первого раза его узнала. Мать глаза залила и сочиняет сидит, пофантазировать захотелось.

— Так ты ж мне в детстве говорила, что мой отец капитан дальнего плавания, — подколола я, возвращая газету.