Тайные фрегаты - Виктор Лаптухин

— Зачем?

— Пьяные начинают хвастаться или ругаться друг с другом, выбалтывают свои и чужие секреты… Уверяю тебя, слоны водятся и в Индии, — громко добавил синеглазый хитрец. Для убедительности ткнул пальцем в глобус.

— О чем вы тут секретничаете, господин Леонов? — к друзьям с умильной улыбкой приблизился один из гостей.

— Да вот беседуем с лейтенантом о животных, что водятся в жарких странах.

— Не уединяйтесь, господа. Это неприлично. Пожалуйте в большую залу. Там один из секретарей государева Кабинета рассказывает удивительные вещи.

— Уважаемые господа! Извольте выпить за здоровье хозяина дома, его превосходительства генерал-адмирала Апраксина! — объявил другой гость, который также решил взглянуть на глобус. Следом за ним появился лакей с подносом, уставленным бокалами.

В зале у огромного круглого стола, на котором выстроились блюда со сладостями и графины, сидели дамы. Из соседних комнат подходили мужчины. Все слушали плотного красноносого господина, с жаром рассказывавшего о обитателях зверинца, устроенного в Летней саду.

— Белых медведей, которых прислал архангельский губернатор, продовольствуем рыбой, а льва — кониной, — увлеченно вещал он, то и дело прихлебывая из бокала. — Вот с подарками его величества шаха персидского забот не оберешься. Попугаям нужны сахар, изюм и заморские орехи. Но больше всего расходуемся на слона. Ему в день положено отпускать 50 фунтов риса, патоки и коровьего масла. Да еще в придачу 60 калачей. И целое ведро вина!

При последних словах некоторые слушатели не смогли скрыть улыбок, но секретарь поправил съехавший парик и продолжал:

— Без такого пайка этот зверь не может жить в наших холодах. Выпивку требует перед каждым обедом, ушами хлопает, сердито ворчит.

Иван слушал рассеянно. Африканские воспоминания ушли в далекое прошлое. Сейчас он с огромным интересом рассматривал сидевших за столом дам и девиц… Хороши, одна милее другой! Рассказчика слушают внимательно, дружно ахают от удивления.

Но не забывают, прикрываясь веерами и кружевными платочками, бойко поглядывать на мужчин. Эх, зелье! А не пора ли и свой дом завести? Чтобы такая красавица, своя, русская, понимающая твою душу, вечерами ждала, встречала добрым словом, поставила на стол миску со щами… Только сейчас до конца почувствовал, как устал скитаться по чужим краям под чужим именем.

Внезапная суета отвлекла Ивана от таких мыслей. Хозяин дома и его окружение дружно двинулись к дверям. Все остальные гости потянулись за ними. По комнатам пронеслось:

— Государь изволит прибыть!

Царь Петр на голову возвышался над толпой гостей. На нем был кафтан зеленого сукна, который носят, находясь на службе, простые моряки. Он громко смеялся и шутил, но порой дергал головой и кривил щеку. Все уже знали, что это верный признак плохого настроения. Поэтому, радостно улыбались, старались выглядеть беззаботными и счастливыми.

Государю поднесли бокал венгерского, и все гости выпили за его здоровье. Затем последовали новые тосты, и заиграла музыка. Менуэт сменился польским, за котором последовали другие танцы, названия которых еще непривычно звучали для русского уха. В первой паре выступал сам царь и ловко вертел свою даму, одно за другим проделывал танцевальные па. Его примеру пытались следовать генерал-адмирал, несколько сенаторов и других важных лиц. Но они часто путали фигуры, и танец приходилось каждый раз начинать с самого начала. Такие ошибки пожилых сановников вызывали смех, и государь лично учил их, как правильно танцевать. Он весело хохотал, и его щека перестала дергаться. Затем последовал приказ — наполнить флином[75] «орла» — большой кубок с изображением государственного герба. А за ним предупреждение, что любой из невнимательных учеников должен будет осушить такую посудину.

Вдруг, в самый разгар веселья, прозвучало:

— Теперь в Европе менуэт совершают в другом такте.

Царь Петр быстро взглянул на говорившего. Увидел молодого человека в шелковых чулках, башмаках с красными каблуками и серебряными пряжками, атласном камзоле, усыпанном блестящей пудрой. Да еще державшего в руках отделанный перламутром лорнет, в который он рассматривал собравшихся.

— Кто таков? — грозно спросил государь. Его щеку вновь свела судорога.

— Дворянский сын Пахом Докукин-Протасьев, прибыл из Венеции.

— Государь, это сын моего свояка. Учился за границей галерному делу, — поспешил сообщить один из вельмож.

— Судовые мастера нам нужны. Скампавеи и галеры строим непрерывно. Только я что-то не встречал этого молодца на Галерном дворе. Где он служит?

Выяснилось, что Пахом числится писцом при Коммерц-коллегии, а на вопросы по устройству кораблей и другим морским наукам не может дать вразумительных ответов. Лицо Петра потемнело, все замерли.

— Род твой небогат, жалование писца небольшое. Так на какие деньги ты так вырядился? — тихо спросил государь. — Разжился в чужих краях или на службе подарки берешь? Ну с этим разберемся, а завтра пойдешь на Галерный двор, будешь сваи бить и доски пилить. А ты, генерал-адмирал, куда смотришь? Есть еще волонтеры, которые укрываются от службы Отечеству?

Еще не отдышавшийся после танцев, Апраксин не успел ответить, когда Матвеев ухватил Ивана за рукав и выставил перед царем.

— Государь, я говорил об этом офицере. Он годен для известного дела.

— Истинно так, Петр Алексеевич, — поспешил добавить Апраксин. — Это человек надежный, его старание я видел еще в Ревеле.

Ростом Ивана Бог не обидел, на государя смотрел почти глаза в глаза. Выдержал гневный взгляд, не дрогнул.

— Дубовый брус от соснового отличишь? — неожиданно спросил царь.

— Отличу, государь.

— Хорошо, пусть народ веселиться. А мы пойдем в Зимний дворец, потолкуем об известном деле.

В этот вечерний час было еще довольно светло, но масляные фонари перед дворцом уже горели. Царь широко шагал, гулко стуча башмаками по досчатым мосткам набережной, и немногочисленные спутники едва за ним поспевали.

Идти было недалеко. Скоро все оказались в одной из боковых комнат дворца, обставленной самой простой мебелью. Лакеи поспешно подали ужин, и за столом остались лишь доверенные лица.

— Не робей, лейтенант, перекуси, — предложил хозяин Зимнего дворца. — Сам видишь, царская еда незатейливая — студень, каша, жаркое, ветчина с соленым огурцом. Выпей анисовой. Я про тебя слышал от Андрюшки Матвеева. Долго обретался в Лондоне?

Царь выслушал ответ Ивана. Усмехнулся и рассказал о том, как когда-то сам жил в Дептфорде и, к возмущению хозяина дома, проламывал лазы в ограде, чтобы напрямик пройти на королевскую верфь.