Правила возвышения - Дэвид Коу

— В чем дело? — спросил Натан.

— Пэгар готов подежурить у постели короля сегодня ночью, так что мы с вами можем поспать.

— Я не хочу спать.

Венда нахмурилась:

— Натан, не заставляйте меня обращаться к травнику за снотворным.

Несколько секунд главный советник свирепо смотрел на нее, но потом пожал плечами и опустил глаза.

— Ладно, — пробормотал он и тут же снова поднял взгляд. — Но не сейчас. Я еще немного побуду с ним.

Венда взяла его руку.

— Хорошо, — мягко сказала она. — Мы останемся.

В скором времени, когда прозвонили полночные колокола, опочивальню покинули священники. Они собирались провести ночь в монастыре и вернуться сюда на рассвете. По крайней мере, именно так они делали почти каждую ночь. Сегодня все будет иначе.

Венда и главный советник задержались гораздо дольше, чем хотелось бы Пэгару. Когда они наконец собрались удалиться, явились целители проверить состояние короля. Натан, разумеется, пожелал присутствовать при осмотре больного, и прошел еще час, прежде чем Венда уговорила его уйти.

И вот наконец Пэгар остался наедине с королем. Комнату освещали лишь слабый огонь, горевший в огромном камине, и единственная свеча, мерцавшая у постели Айлина. В замке воцарилась тишина. Почти все отошли ко сну. Но он все равно выжидал. Советник говорил себе, что в его распоряжении целая ночь и что он навлечет на себя подозрение, если убьет короля слишком рано. Но он сам понимал, что медлит не поэтому.

На кровати лежало еще несколько подушек, помимо двух, на которых покоилась голова короля. Пэгару нужно было только взять одну из них. Он почувствовал кислый привкус во рту, и у него так пересохло в горле, что он не мог сглотнуть.

Король никогда не выказывал ему особой благосклонности, с какой относился к Натану и Венде. Но равным образом он никогда не проявлял жестокости или хотя бы неучтивости. Он не сделал ничего, чтобы заслужить такую смерть. Все участники движения предлагали Пэгару деньга и говорили о славном будущем, ожидающем племя кирси. И наконец, после многих лет жизни в Одунском замке и служения королю-инди, который чаще всего оставлял без внимания его советы, Пэгар решил, что с него довольно. Именно поэтому Айлин должен был умереть. Только по этой причине.

Кирси шагнул вперед и взял одну из подушек. Он тяжело дышал, и ладони у него вспотели. Уже в последнюю минуту, когда он собирался положить подушку на лицо короля, Пэгар вспомнил, что говорил целитель насчет платка. Он вытащил платок из кармана и осторожно накрыл им рот и нос Айлина. Король не пошевелился.

Зажмурившись, Пэгар опустил подушку на лицо старика и навалился сверху всем телом. Айлин не оказал никакого сопротивления, и долгое время старший советник лежал неподвижно, спрашивая себя, умер старик или нет.

Наконец он поднялся с постели и убрал подушку и платок с лица короля. Последний выглядел точно так же, как прежде. Пэгар наклонился над постелью и приложился ухом к груди Айлина. Он не услышал биения сердца и не заметил никакого движения тела. Выпрямившись, кирси подошел к камину и бросил платок в огонь. Он коротко вспыхнул и сморщился в огне, превратившись в черный комок, который кирси разбил кочергой и размешал с золой.

Руки у него по-прежнему дрожали, но это уже не имело значения. Никто не удивится, увидев трясущиеся руки старшего советника, равно как и при виде слез, струящихся по его щекам.

— Стража! — крикнул он, возвращаясь к постели короля. — Бейте в набат! Король умер!

ГЛАВА 23

Тримейн, Эйбитар

«Спроси знатного инди, чем отличается малый дом от крупного, и по ответу ты поймешь, к какому дому он принадлежит», — гласила старинная эйбитарская пословица.

Как многие старинные изречения, она вполне соответствовала истине. Единственную разницу между собой и правителями крупных герцогств главы малых домов видели в том, что первые держали в своем войске на несколько сотен солдат больше, хранили в своей казне на несколько тысяч киндов больше и имели возможность вступить на престол, согласно Законам Престолонаследия. Однако главы крупных домов — даже Керни, чей дом занимал самое низкое положение среди пяти главных, — считали означенную разницу гораздо более существенной. Поскольку армия каждого дома редко насчитывала свыше двух тысяч солдат, разница в несколько сотен человек представлялась весьма ощутимой. Кроме того, войска Торалда, Галдастена, Керга, Кентигерна и Глендивра были подготовлены и вымуштрованы лучше всех остальных в стране. Кентигерн и Глендивр защищали границы Эйбитара, проходившие по суше; Торалд, Галдастен и Керг охраняли берега королевства. Их армии должны были быть лучшими. А поскольку правители пяти главных герцогств являлись возможными претендентами на эйбитарский престол, они держали дворы, позволявшие достойно принимать знатных особ из всех королевств Прибрежных Земель. Их замки превосходили размерами и красотой все прочие, а города процветали. «Никто из живших в крупном герцогстве никогда не спутает малый дом с одним из пяти главных, — говорили в народе. — И ни один человек, перебравшийся из малого дома в один из пяти главных, уже никогда не вернется домой».

Кезия, которая провела детство в герцогстве Ирдли, самом процветающем из малых домов, а потом перебралась в Глендивр, разделяла это мнение. Замки главных династий были во всех отношениях лучше. Ирдлийская армия ненамного уступала глендиврской в численности, но солдаты Ирдли не шли ни в какое сравнение с войском, находившимся под командованием Керни. Да, действительно, положение всех домов определилось много веков назад, по окончании войны кланов, в соответствии с могуществом каждого. Возможно даже, сложившаяся иерархия к настоящему времени уже не отражала истинного соотношения сил. Многие считали, что Сассин, занимавший самое низкое положение среди эйбитарских домов, на самом деле был могущественнее и богаче, чем Домнол и Лабруин. Большинство сходилось во мнении, что между армиями Галдастена, Керга и Кентигерна уже нет никакой разницы.

Но никому не приходило в голову оспаривать тот факт, что только пять герцогств достойны называться главными домами. Различие между главными и малыми домами отнюдь не являлось пережитком давно забытых времен, но продолжало служить законным основанием того, кто из эйбитарских герцогов станет следующим королем.

Кезия вспомнила об этом, когда они приблизились к Тримейнскому замку через восемь дней после ее последнего разговора с Гринсой. Среди семи малых домов королевства Тримейн занимал четвертое место. Замок, стоявший на самом берегу Хенеи, неподалеку от восточной окраины Кентигернского леса, поднимался высоко над городом; над круглыми крепостными башнями развевались черно-коричнево-золотые знамена. Кезия увидела знаменитые фруктовые сады Тримейна, раскинувшиеся с восточной стороны замка, прямо под низкой серой стеной, окружавшей город. Безусловно, Тримейн входил в число красивейших крепостей Эйбитара, но он был не больше и не величественнее, чем замки графов и танов, живших в Глендиврских горах. По сравнению с самим Глендиврским замком Тримейн казался маленьким и беззащитным.