Ночная смена - Dok

— Теперь мы куда?

— За пост ГИБДД. Там заправки, авторемонт и еще всякое.

На посту машины вообще кучами. Глаз цепляется за яркое пятно — милиционер в жилете с отражателями, лежит ничком, рядом валяется рваная кобура от Макарова. Голова у мента какого-то странного вида — маленькая, желтая и совершенно лысая. Когда проезжаем рядом вижу, что просто его уже объели — до голого черепа и какая-то мелкая живность копошится там, где шея переходит в грудь. То ли крысы, то ли эти… хорьки…

— Притормозите. Снимать его?

— А зачем? Тоже невидаль — что у утопленников, что у прочих, кого всякая мелкая живность обгрызла — жрать их начинают с мягких тканей — глаза, губы, лицо, потом жрут шею и в грудную клетку лезут. И у этого то же. А оружие с него уже сняли. Поехали, нечего тут таращиться…

Действительно, дивья-то…

Когда уже едем обратно, убедившись, что заправки целы и чем дальше к городу тем все больше и больше зомби, Семен Семеныч устами Саши сообщает — по дороге можно заскочить на армейский склад техники неприкосновенного запаса.

Николаич уточняет, где сворачивать, потом очень недолго катим по проселочной дорожке, пока не упираемся в ветхий деревянный забор с колючкой наверху. Сотня метров вдоль серого дощатого забора — распахнутые настежь ворота.

— Интересное кино — замечает Николаич.

Внутри огороженного забором пространства прямо под открытым небом стоят зеленые армейские машины. Частью — как успеваю заметить — прямо на своих колесах, не вывешенными. Тут и медицинские УАЗики — буханки и шишиги и КАМАЗы с кунгами. Медленно катим внутри, снимаю все максимально старательно.

— Может, Вы остановите да я пешочком пройдусь — так все ж потряхивает.

— Ничего, ничего, общая картина ясна. А на входе от нас какая-то тварь в кусты шмыгнула — то ли собака небольшая, то ли хорь отожравшийся. Не стоит рисковать-то.

Вид у техники грустный — выцветший, пошарпанный — у части даже стекла выбиты. В центре стоит жилой как будто домик, но оттуда никто не высовывается… И нам там пока делать нечего. Единственно, что может быть еще интересным — пара десятков запертых голубых контейнеров…

— Мда, могучее НЗ…

— Получается так, что смотреть надо. Те же кунги на КАМАЗах — мне лично понравились. Возможно, что техника еще ремонтопригодна… Все? Снято?

Снято. И мы выезжаем на Таллинское.

— Чудится, или визжит кто?

— Где?

Николаич глушит двигатель. Действительно вроде как визжит человек.

— Справа?

— Мне тоже так кажется.

— Не наши ухари патсаны?

— Патсаны так конкретно не визжат!

— Ну, это как сказать. Там же с ним девка еще была.

— Нужна ли нам девка?

— Девки всегда пригодиться могут. Хотя если она под стать своему корешу…

— Да, Шлиппенбах ее так и рекомендовал.

— Ну что, кидаемся на выручку прекрасной даме?

— А надо ли? Патсана схарчили, доигрался член на скрипке. Девка вне себя, визжит, привлекает к себе всех, кто ходить может, скакать и прыгать. Сама она без мозгов. Делать, скорее всего, ничего не умеет, кроме как на понтах оттопыриваться да еще тусить не по — деццки…

— Ну, может еще родить сможет…

— Доктор, вы сами верите, что при такой правильной пацанской жизни девка здорова будет? Ладно, если у нее хватит мозгов бежать к нам — поможем. Если она куда-то понеслась в другое место — я ее по всем этим закоулкам искать не собираюсь.

Николаич берется за рацию.

— Ильяс, что наблюдаешь?

— Наблюдаю деваху. Оп, шайтаньга, уже не наблюдаю.

— Схарчили?

— Нет, она подалась через дорогу — мимо АЗС — туда, где всякие домики.

— Сейчас ее видишь?

— Неа. Там не просматривается.

— Получается так Доктор, что не судьба ей с нами ехать. Хватит мозгов до МакДака добраться целой — глядишь кто и подберет…

— Меня больше интересует, кто патсана сожрал.

— А нам не один черт? Шустрик или морф. Все, поехали.

Стоящие на ветру у перил КАДа попивают кофеек и что-то жуют. Правда, в бинокли тоже смотрят. Причем разделили по секторам и ведут круговое наблюдение. Мне страшно интересно — перепутает кто из стоящих бинокль с кружкой и не попытается напиться из бинокля или приложить кружку к глазам, но никто предметы не путает…

— Сейчас доедайте, проглоты, да догоняйте — мы вперед проскочим — НЗ снять сбоку. Будем в прямой видимости.

Сверху с приближением база армейского НЗ тоже не шибко впечатляет. Но, учитывая, что кому-то вероятно надо будет тут работать — снимать надо внятно, до деталей.

Наши пока не двинулись с места. Потому раз гора не идет к Магомету — то Магомет едет ругаться с горой. Ну, или хотя бы ее поторопить.

Судя по тому, каким чертом подлетел Николаич к группе наших компаньонов и как вдарил по тормозам — намерения у него были самые серьезные подтянуть дисциплинку. Но ничего не вышло, потому как одновременно с визгом тормозов совсем рядом — прямо в салоне машины за нашими спинами раздался резкий крик:

— Херрасе!!!

Подпрыгиваем с Николаичем синхронно — как герои комичного мультфильма. Крик раздался над ухом, но нас-то всего двое в салоне машины. Лезем смотреть — кто орал.

— Чертов ара! Напугал до усрачки!

Мы и забыли, что у нас под одеялом сзади — клетки с птицами. Выражение морды, да нет — скорее лица у благородного попугая — возмущенное. Он просто кипит от негодования! Николаич конфузится под выразительным взглядом, снова накрывает клетки одеялом и, пряча свой конфуз, говорит:

— Вот, раньше эти птицы кричали «Пиастры», а сейчас — «Херасе!». Куда катится мир!

— Да уже прикатился, чего уж тут…

Колонна трогается.

Оказаться снова в теплой кабине американца после продутой насквозь УАЗовской клетушки — приятно. Николаич под предлогом заботы о тропических птицах избавился от клеток — теперь они у нас в кабине. Рассказываю об инциденте.

Спутники тихо веселятся, пока я пытаюсь найти объекты для съемки. Кроме небольшой фермы — тут особенно-то смотреть не на что — поля, вдали взлетная полоса аэропорта «Пулково», всякие полетные причандалы для вывода самолетов на глиссаду, а еще дальше — Пулковские высоты. Слева — Ульянка, городской район, отделенный от нашей КАД рельсами железной дороги и станцией — опять же с тем же названием «Ульянка».

Давно тут не был — а ведь детство тут прошло — причем уже такое — сознательное… Как после переезда пришел в новую школу — удивился — тогда еще была такая игра «Зарница» — пионеры бегали с деревянными автоматами и все вроде как сейчас так понимаю, было предармейской тактической подготовкой школьников — как и НВП к слову. Но обычно делалось это под руководством холодных сапожников, а то и учителок — женщин — и получалось коряво и глупо. Тут же первые попавшиеся на глаза трое мелких первоклашек поразили меня тем, что на полном серьезе бегали с ржавоватым ПТРД. Я аж глазами захлопал — нет, все верно — троица мальков волочит противотанковое ружье.