Остров - Ол Гот

       - Сколько я вам буду должна за ваше участие?

       Монахиня опять улыбнулась.

       - Не беспокойтесь мисс! Вы мне ничего не должны. Я передам вас вашим друзьям, и на этом мы расстанемся.

       Речел не понимала, кто из  «друзей» отправил ее в это нелепое путешествие, и постаралась вспомнить все, что было с ней после того, как она попрощалась  с семейством де Гре и Теодоракисом на пирсе Пирейского порта.

 В памяти образовалась нелепая, необъяснимая пустота. Последнее, что она вспомнила, был вопрос грека-водителя предлагавшего свои услуги. После этого, до момента ее пробуждения ничего не было. Она   ничего не могла вспомнить. Речел понимала всю нелепость положения, в которое попала. Задавать неуместные вопросы не хотелось, и она попыталась проанализировать случившееся.

       Монахиня сказала, что она летит домой. Значит Сидней? Прямого рейса из Афин не было. Значит, были пересадки? Где? Надо было попытаться хоть бы понять, где они находятся.

       - Мы давно летим над морем?

       - Мы уже два часа летим над океаном. Вы спали, когда разносили еду. Вы давно не кушали, и я  думаю,  вы проголодались. Я предупредила стюардов, и Вам принесут ее, как  только вы пожелаете.

      По сути, монахиня дала уклончивый ответ, мало, что для нее прояснивший, но Речел только теперь поняла, как голодна, и решила, что независимо от того, какую шутку сыграли с ней  «друзья», до Сиднея принимать какие-либо решения было нелепо. Она попросила стюардессу принести еду.

      Стандартный  обед, который она сама не раз предлагала пассажирам в самолетах, на этот раз показался неожиданно вкусным. Она с удовольствием поела и рюмка «Мартини» совсем настроила ее на благодушный лад. Глаза опять стали смыкаться, и она не заметила, как заснула.

       Разбудила ее все та же монахиня:

       - Мисс, мы прилетели! Надо пристегнуть ремни.

       Речел потянулась в блаженной истоме. Она чувствовала себя отдохнувшей и счастливой. Начала привычно возиться с замком ремня, когда случайный взгляд в иллюминатор самолета встревожил ее не на шутку.

      Самолет уже довольно снизился, чтобы Речел отчетливо поняла, что прилетела она не в Австралию. Вместо полупустынной саваны и тропических лесов своей родины, она увидела проплывавшие под крылом самолета,  окрашенные багрянцем глубокой осени, уже теряющие свою листву северные леса. Мистика последних дней продолжалась, и она уже с ужасом обратилась к монахине: 

      - Куда вы меня привезли?

 Монахиня явно испугалась. Очевидно, ужас в глазах девушки был настолько неподдельным, что она сразу начала оправдываться:

      - Мисс, я строго следовала полученным инструкциям. Я должна была обеспечить для Вас все удобства и доставить Вас по месту назначения. Мы прилетели в Монреаль. Вас должен будет встретить жених. Он отвезет Вас домой. Я что-то сделала не так?

      От этих слов смятение Речел только усилилось. Сиделка ничего не прояснила, а в голове уже неотступно стучало.

      - Монреаль? Жених? Что происходит? 

      Ей казалось, что она сходит с ума. В Канаде она никогда не бывала, и тем более возлюбленных там никогда не имела. Речел отчетливо видела, что и монахиня не понимает, что происходит и решила ее успокоить:

      - Не беспокойтесь! Все хорошо. Я к вам претензий не имею. Извините меня. Это моя амнезия. Я просто забылась.

      Объяснений не было, и оставалось только ждать, что за «жених» ожидает ее в аэропорту.  Но глубоко в душе нарастало предчувствие, что страшная ночь в подземелье получила свое продолжение.

      Самолет отчетливым толчком коснулся аэродромного бетона и побежал по взлетной полосе. Гул моторов изменился,  самолет подруливал к месту посадки и, наконец, остановился. Пассажиры встали со своих мест. Суетливо занялись багажом и потянулись к выходу. Только Речел медлила вставать со своего места, да сиделка в нерешительности стояла рядом.

      Наученная горьким опытом последнего времени, девушка боялась того, что ее ожидало там, у трапа самолета. Но салон опустел, и уже стюардесса в недоумении глядела на нее. Ждать новых вопросов не было смысла, и она сделала шаг в неизвестность.

      У трапа самолета стоял огромный лимузин, а рядом с ним живой и здоровый Рон. Сознание опять начало мутиться и Речел почувствовала, что ноги подкашиваются. Она бы, наверное, упала с трапа самолета, если бы не бдительная сиделка и оказавшаяся рядом стюардесса. Женщины подхватили ее под руки и не дали упасть. Собственно эти женщины в полном смысле слова передали ее «с рук на руки» Рону и подбежавшему ему на помощь водителю   лимузина.

      Только в салоне автомобиля Речел рискнула коснуться его руки. Рука была теплая и живая. И Рон был теплым и живым. Кошмарный призрак подземелья пропал. Теплые руки гладили ее руки. Теплые губы робко целовали их. Она смотрела в его живые, теплые глаза, и не верила своим.

     - Рон ты жив?

     - Жив, жив дорогая?

     - Но я тогда осенью оплакивала тебя. Газеты сообщили, что ты погиб в авиакатастрофе.

     - Я не погиб! Это была счастливая случайность.  Я зарегистрировался на тот рейс, но в последний момент опоздал на посадку и вылетел уже другим рейсом.

     - Но почему ты не дал о себе знать?

     - Кому Речел? Когда в тот вечер ты ушла во мрак, вместе с Бет я решил, что все кончено – ты не вернешься. Я до поздней ночи ждал тебя. Я не знал, что делать, как жить. Наверное, только помощь случайного прохожего и мой эгоизм спасли меня тогда. А когда, пришло известие о том, что дядя Билли  умер и оставил мне все свое наследство, тебя в Лондоне не было. Сообщать об этом «Жрецам» я не хотел и сразу улетел в Канаду.

      Я стал владельцем целой пшеничной империи. Десятки тысяч гектаров пашни. Десятки тысяч голов скота. Десятки тысяч гектаров строевого леса. Переработка зерна, мясо - молочная и кожевенная промышленность, глубокая переработка древесины – это все я. И я был глубоко обижен. Понадобилось время, чтобы понять, что мне нужна только Речел Келли, и я начал искать тебя.

      Агенты сообщили, что ты опять встретилась   с Георгом и провела лето на Паросе. Я не сомневался, что тот канадец, что встречался со мной осенью, тоже попал в  сети «жрецов» и ждал, когда же они тебя отпустят. В июле яхта Теодоракиса бесследно исчезла  где-то в море, и я забеспокоился.

      Только в сентябре вы опять появились сначала на Крите. Потом посетили Пелопоннес, Неаполь и Карфаген. Я не нашел только базу, куда вы возвращались каждый раз. Однако мне сообщили, что курс яхты  каждый раз пролегал, куда-то южнее Крита. Дальнейшие поиски могли ничего не дать и мне подсказали усилить контроль за Афинским и некоторыми ближайшими аэропортами, откуда самолеты летали в Лондон или Сидней. Это сработало. Не понадобилось больших денег, чтобы я в тот же день, когда был размещен заказ, узнал, что заказаны билеты в Лондон на имя Речел Келли. Ты летела одна, и я тебя просто похитил. Икать тебя опять по всему свету я больше не мог.  Не сердись на меня. Ты будешь моей женой?

      Речел была в смятении, Минотавр сказал правду. Они вырвались из адской смертельной ловушки благодаря Рону, и главное Рон вернулся на землю живым. Но он не мог понять причин ее смятения. Он, казалось, ничего не помнил, все забыл. Более того, утверждал, что почти год занимался делами совсем далекими от событий, происходящих на греческих островах. Надо было объясниться. Скрывать от него то, что с ними произошло за это время, было бесчестно. А ничего бесчестного оставлять, в отношениях между ними она не хотела. Рон должен был знать все и только тогда она со спокойной совестью скала бы:

      - Да, я буду твоей женой, - но начала она с прошлогодней обиды. - А как же сестры. Ты же последний раз говорил мне, что никогда не сможешь забыть Лиз.

 Рон светло и грустно улыбнулся.

      - Да. Забыть ее невозможно. Такое остается на всю жизнь. Но моей женой можешь быть только ты. За время нашей разлуки я понял это бесповоротно.

      - Рон, но за этот год я столько пережила вместе с Лиз и Тессой, что между нами теперь, ни просто дружба. Я должна тебе рассказать все.

 Она подробно и довольно сбивчиво рассказывала о лете на Паросе и своей роли в судьбе бедного Джона Пиккеринга. О спасенных летчиках и пиратах надругавшихся над ними. О таинственном острове сокровищ и его не менее таинственном хозяине. О «Летучем Голландце» и адском видении. О том, что их спасителем был он Рон Ламоль.

      Рон рассмеялся:

      - Забудь! Нет, и никогда не было кошмарных пиратов-насильников. Только в сказках «Летучий голландец» бороздит моря. Нет, и никогда не было грека-затейника и его прихотливой подруги с прекрасными ведьмами-дочерями. Нет, и никогда  не было  ни какого острова с его таинственными подземельями и не менее таинственным хозяином. Нет, и никогда не было ужаса суда обрекшего  тебя на гибель. Все это кошмарный сон, который надо поскорее забыть.