Инфекция - Андрей Лысиков

Спор разгорался все сильнее, грозя перерасти в драку. Чтоб схватить своего противника за отвороты знававшего лучшие времена пиджака, Валерий выпустил веревку из рук. Катя осторожно подтянула конец веревки к себе и попыталась зубами распутать узел. У нее ничего не вышло. Впрочем, бежать она могла и со связанными руками.

Оба похитителя не обращали на нее ни малейшего внимания, схватившись не на шутку. Решившись, Катя встала на ноги и, шатаясь, побрела назад, стараясь уйти как можно быстрее. Однако, уйти ей было не суждено. Грохнул выстрел, и девушка рухнула вперед, словно получив сильный удар в спину.

Неподалеку между деревьями угадывался домик, скрытый листвой. Его можно было бы не заметить, если как следует не присматриваться. Сейчас дверь была распахнута настежь, а на крыльце стоял мужчина. Это он выстрелил в спину девушке.

Оба дерущихся, как по сигналу, прекратили свои разборки.

— Идиоты, — мужчина заговорил и стоявший до поры до времени никем не замеченный за деревом Максим сразу его узнал. Он узнал бы его из тысячи других голосов, тем более, что в последнее время было не так уж много вариантов. — Вы кретины! Я вас зачем послал?

— Начальник, у нас не получилось…

— Да потому что вы кретины! Как вы могли проморгать сейчас? Ведь эта тварь, — он мрачно сплюнул в сторону лежавшей на земле Кати, — едва не убежала. Ну что бы вы тогда делали?

Внезапно у него словно комок застрял в горле, потому что его пламенную речь в адрес двух нерадивых подчиненных как отрезало. В просвете между деревьями он увидел того, кто до поры до времени скрывался там. Он поднял пистолет и попытался выстрелить, но оружие отозвалось лишь сухим щелчком. В ответ человек вышел из-за деревьев и осмотрелся. Затем молча подняв свой пистолет, он всего лишь дважды нажал на курок, но оба мужчины, которые похитили Катю с ребенком, упали с дырками во лбу. Мужчина на крыльце, мгновенно сообразив, что очередная схватка проиграна, ломанулся в дом, стремясь взять новую обойму к своему пистолету. Максим его ненамного, но опередил. Он швырнул своего оппонента в стену, и тот аж заверещал от боли, крепко приложившись лбом к доске.

— Ну здравствуй, Гарик, — интонации Макса не оставляли желать хорошего исхода. — Ты, как я погляжу, опять разбоем занялся. Я же тебе говорил, что убью, если еще хоть раз увижу. И я был бы готов проявит милосердие даже к такой паскуде как ты и отпустить на все четыре стороны — ты мне не нужен. Но эти двое, он мотнул головой назад за дверь, убили ни в чем не повинного ребенка. Эти суки повесили девочку, которая даже сопротивляться не могла, просто потому что не догадывалась о своей участи. Их смерть была легкой. Твоей такой не бывать. Ты будешь мучиться.

— Что, просто застрелить слабо? — Гарик (а это был именно он) мрачно сплюнул на дощатый пол.

— Ты не достоин такой смерти. Твои помощники такого тоже не заслуживали, но я решил, что для них сделаю исключение. В конце концов, они выполняли твое задание. Поэтому вот тебе для начала, — раздался выстрел, и Гарик повалился на пол с диким воем, держась за простреленное колено. — Что, больно? Это еще не больно, — Макс снова выстрелил и крик бандита превратился в вопль агонии. Второе колено последовало за первым.

— А теперь я тебе скажу, что ты можешь идти… Вернее, ползти, — он мрачно усмехнулся, целясь ему в голову. — Может, я даже надумаю тебя отпустить, в конце концов, думаю, вреда от тебя больше не будет. Или я ошибаюсь? — пистолет в руке Максима снова поднялся и нацелился в голову Гарику.

— Отпусти, — бандит шипел от боли сквозь зубы. — Я больше тебя не побеспокою. Пожалуйста…

Ответом ему были три выстрела из пистолета, пришедшиеся точно в цель. Гарика отбросило к дальней стене. В глазах его навсегда застыло выражение удивления, он-то уже думал, что сможет выйти и из этой передряги с наименьшими потерями. Первый выстрел пришелся в нижнюю часть живота, вторая пуля угодила в грудь, и третья попала точнехонько в голову.

Оставив тело в домике, Макс бросился к Кате. Однако даже беглого осмотра хватило, чтобы понять, что девушка мертва — последний выстрел Гарика пришелся точно в сердце. Макс уселся прямо на землю рядом с телом и опустил голову, зарывшись пальцами себе в волосы. Он вспоминал тот день, когда встретил Катю, напомнившую ему испуганного зверька. Она ведь сразу бросилась бежать, едва он сделал шаг по направлению к ней. Вспомнил, как каждый день она играла в игры с Дашей, а Крис носился рядом с ними, звонко лая. Вспомнил, что девушка никогда не заставляла напоминать, что их небольшая группа голодная, и пора браться за приготовление еды. Он вспомнил, как она улыбалась, когда ветер трепал ее волосы, а она просто забирала их обратно за уши, продолжая улыбаться. Воспоминание об улыбке стало последним, пробившим плотину, сдерживавшую до сих пор эмоции. Слезы хлынули сразу обильным потоком. Вдоволь поплакав, он поднялся на ноги, взял на руки тело девушки, здраво рассудив, что негоже ей здесь оставаться. Ноша была тяжела, но Максим не чувствовал тяжести. Тело Кати необходимо было предать земле, а он не хотел оставлять или даже хоронить ее по соседству с телами бандитов. Так с телом на руках он и вышел к оставшимся спутникам.

Когда Макс ушел, они остались вдвоем. Ольга не могла увести взгляд от тела Даши, которое лежало у дерева, с которого они сняли девочку. Она не выдержала и, борясь с желанием полностью отключиться от реальности, подошла к телу и сложила ребенку руки на груди. С закрытыми глазами и сложенными руками, казалось, что она просто спит. Да только неподвижность груди, не приподнимающейся при вдохе, и синюшный след на шее от веревки говорили о том, что этот сон вечен. Внезапно Ольга не выдержала и разревелась. Слезы хлынули так внезапно и так обильно, что она не смогла в себе это подавить. Стоя на коленях перед телом маленькой девочки, она рыдала, и слезы текли по щекам, орошая землю перед ней.

Егор стоял рядом без движения. Он не мог сейчас подойти к Ольге и просто попытаться ее если и не утешить, то хотя бы успокоить, потому что сам чувствовал себя не лучшим образом. И еще ему было стыдно, что он при остальных расстался с содержимым желудка, не сумев вовремя его успокоить. Поэтому он отошел на несколько шагов, и занялся своими делами с излишне сосредоточенным видом. Первым делом он проверил, заряжено ли ружье. Убедившись в этом, он повесил его на плечо и повернулся к Ольге, которая уже постепенно успокаивалась. Рыдания ее уже перешли в всхлипы, а потом и вовсе сошли на нет. Из пролеска тем временем донеслись несколько выстрелов, разделенных неравномерными промежутками времени.