Священная книга Тота ВЕЛИКИЕ АРКАНЫ ТАРО - Владимир Шмаков

Наличие внутренней дисгармонии порождает в человеке внутреннюю же борьбу, отрывающую его от внешнего мира. Потеря равновесия вызывает страдание и жгучее желание это равновесие восстановить. Человек начинает заниматься переориентировкой элементов, полной переоценкой всего ранее познанного для того, чтобы так или иначе формулировать если не синтез, то хотя бы условное обобщение разрозненных элементов состава. Сделав это, человек переходит во вне себя, он устремляет всю волю свою в направлении сделанного обобщения — и здесь начинается второй период. Встречаясь со внешним миром и приобретая новый элемент, человек испытывает дисгармонию между уже утвержденным составом и этим новым элементом. Так как воля человека была направлена в сторону сказанного обобщения, то новый элемент, естественно, будет или дополнять это обобщение в новом аспекте, или находиться с ним в бинерном противоречии. Здесь человек перестраивает свое обобщение так, чтобы оно обнимало этот элемент и затем вновь продолжает свое поступательное движение. И вот, рано или поздно, настает время полного выявления тех групп представлений, которые лежат в основе его обобщений. Его основные идеи развиваются до максимума, человек доходит до их конечного синтеза, а потому при свете полученных данных возвращаясь к первому периоду, начинает переоценивать все и строить новое, более глубокое обобщенно, в которое предыдущее входит в виде отдельного элемента. Таким образом, восстановление равновесия совершается последовательным чередованием обоих периодов последовательной выработкой частных синтезов и восстановлением гармонии в отдельных аспектах состава.

Гармоничность существования есть конечная цель, есть высший венец всех усилий человека. Гармоничность жизни и деятельности — это есть достижение высшей степени свободы, завоевание наивысшего возможного простора. Каждая сторона человека, каждое свойство его, каждая группа стремлений или наклонностей живет в нем полной силой своей, не только не стесняя других, но, наоборот, дополняет их и завершает до гармоничного целого.

«Нельзя сказать про ребенка, что он свободен от страстей или выше страстей — он просто лишен их (и в этом смысле ниже их); свободным же от страстей можно назвать держащего их в своей власти, кто обладает, но не обладаем ими». «Таким образом, в человеке святом актуативное благо предполагает потенциальное зло: он потому так велик в своей святости, что мог бы быть велик и во зле; он поборол силу зла, подчинил ее высшему началу, и она стала основанием и носителем добра».

Такой человек впервые начинает понимать других людей, получает великий дар жить их собственной жизнью, чувствовать их чувствами и мыслить их мышлением. Обладая могучей волей, он каждый раз может так перестроить себя самого, чтобы вполне гармонировать с тем событием или теми группами представлений, с которыми ему приходится встречаться. Ограничение есть фундамент всякой науки, всякого познания. Вот почему человек прежде всего должен научиться перестраивать себя, относительно мыслить, относительно явствовать. Для того чтобы понять человека, нужно стать на его место, для того чтобы понять какое-либо течение или учение умственное, надо проникнуться его идеалами, а это все возможно только тогда, когда человек способен отдаться целиком чему-либо одному и забыть на время о других возможностях. Отсутствие личного интереса и определенных желаний — есть необходимое условие и главный залог успеха. Объективное чувствование, объективное мышление возможны только при полном отсутствии заинтересованности, ибо как только человек вмешивает свои личные желания, стремления и цели, он тотчас же теряет способность диализа и начинает воспринимать не то, что есть, а лишь то, что ему желательно.

«Пока мы подчинены страстям и исполнены желаниями внешних вещей, то мы представляем себе эти вещи не так, как они суть, а как мы их желаем».

«Чувства, яко каналы всякого познания, сообщают первые представления разуму, а чрез то и первые ощущения сердцу».

Восприятие этого великого дара — есть истинная колыбель всякой мудрости, всякого ведения. Людям, обуреваемым страстями и влекомым узкими течениями, достигший этого дара мудрец кажется холодным, застывшим, лишенным сердца. Не понимая объективной мысли, они считают ее безумием, отсутствие привязанности принимается ими доказательством глупости и сумасшествия; в их глазах —

«Деяния мудреца тем только и отличаются от деяний безумца, что в них нет и следа какой-либо привязанности».

Мир форм — это мир запечатленных желаний, это тень, это майя; всякая форма есть смерть; истинный мир это мир жизни, вечного движения Вот почему достижение гармонической жизни есть полный переворот всех представлений, есть полное крушение всего былого.

«Умерли все желания, и мир в его глазах рушился, обратился в несуществующий кошмар, в картину, которую смыл сильный ливень».

«Все связи сердца разбиты, все сомнения рассеяны, дела человека уничтожены, как только он увидит внутри себя Всевышнего Господа, Его Самого. Вот почему певцы вдохновленные с сердцем исполненным радости хвалу беспрестанно несут Бхагавату, Сыну Васудевы, обожание Которого дает покой душе».

«Монашеская жизнь есть путь; цель пути — достижение покоя».

Гармоничность существования есть прежде всего гармоничность познания. Будучи многопланным существом и связанный со всем, будучи звеном между высшим и низшим, человек одинаково может познавать все, куда бы он ни обратил свой взор. Гармоничность познания сказывается не только в стройном изучении каждого отдельного плана, но и в том, чтобы познания в разных планах в свою очередь между собой гармонировали.

Аркан V, выявляя доктрину об индивидуальности, утверждает ее в бинере двух априорных типов людей; сознание или индивидуальность обретает потенцию двойственности, как первичный генезис, первооснову, на которой в будущем долженствует зиждиться вся совокупность феноменальных состояний сознания, их преемственность и самый ее закон. Антиномичность индивидуального сознания в самом его существе по синтезу и по генезису уже намечает путь дальнейшей космогонии по определенному руслу, предначертывает существо природы всякого вида или состояния сознания, как совокупность конкретных бинерных представлений. Чистый дух лежит за пределами всех бинеров, а потому монада в Аркане V остается единой и однородной, но в ней уже рождается в потенциальном виде возможность трансформировать свое сознание духа, по существу мгновенное, в цепь последовательных аспективных состояний в продлении. Аркан VI переводит эту возможность из состояния закрытой в состояние возможности свободной. Монада получает потенцию самоотождествления с любым из полюсов антиномичного сознания, у нее является возможность свободного выбора. Аркан VII есть учение о Великом Расколе Духа, о падении человека. Побуждаемый жаждой исчерпывающего самосознания своей индивидуальности, человек решается отделить свое сознание от нуменальной сущности монады и направить на исследование ее феноменальных потенций. Антиномичность сознания из отвлеченной потенции претворяется в непреложную реальность, и вся жизнь человека становится движением по арене бесчисленных феноменальных бинеров, общим синтезом которых является Верховный Бинер добра и зла.

«Бог не сотворил страдания; — это Разум, кто его породил для того, чтобы быть свободным».

Чистый дух, возвышаясь над всеми антиномиями, одинаково возвышается как над добром, так и над злом; в нем нет ни того, ни другого; он есть их обоюдный синтез — интеграл бинера, который может быть назван благостью. Добро и зло рождаются вместе и друг друга взаимно обусловливают и утверждают; как члены всякого бинера, они немыслимы один без другого.

«Бог не есть автор зла; вместе с тем, зло не могло бы существовать, если бы оно не имело в Боге принципа своей возможности, и вот каким образом: мудрость или предопределение, как мы это видели, заключает в своей сущности неизбежную необходимость двойственности качествований. Никакая идея не могла бы существовать без своей противоположности, своего отрицания, своей тени. Идея бытия предполагает идею небытия. Между тем, никакое из качествований, входящих ни в группу утверждений, обобщаемых идеей бытия, ни в группу отрицаний, заключающихся в идее небытия, не имеет в себе ничего дурного, это есть совокупность видов существования, которую Бог реализовал через Творение; и Он видел, что все то, что он сотворил, было хорошо, — et vidit quod esset bonum. Но так как Божественное Существо реализовало гармонию и свет через любовь Святого Духа, Бог не мог бы иметь идеи ощущения этой гармонии без идеи противоположной, которая и есть идея дисгармонии. Следовательно идея дисгармонии в своей совокупности и, во всех своих подразделениях есть идея зла».