Священная книга Тота ВЕЛИКИЕ АРКАНЫ ТАРО - Владимир Шмаков

Ее первый закон — это закон последовательности: во всяком последовательном и непрерывном мышлении плоскость сознания должна перемещаться так, чтобы с каждым своим шагом, не вводя новых элементов на пути мышления, устранять те, которые не связаны с конечной целью, и в то же время постоянно сохранять поступательное движение без повторения уже бывших положений.

Вторым законом является закон долженствования: во всяком мышлении два последовательных положения плоскости сознания должны быть связаны соотношением, что одно должно быть аспектом другого, причем различие их между собой определяет как разность планов, т. е. линии аналогии, так и линии гармонии между двумя соответствующими им группами представлений; обратно — формулирование одной группы и направления формулирует другую.

Под умозаключением я понимаю формулирование сознанием связей двух групп представлении по закону долженствования.

Под выводом я понимаю последовательную цель умозаключений.

Все высшее неизменно проектируется во все низшее. Различные стороны человеческого существа, качества и свойства, в своей высшей чистейшей форме занимая различные положения в многопланном существе человека, вместе с тем в каждом отдельном плане дают полную картину целого. Одни элементы входят в развитом виде, другие обнаруживают свое бытие лишь в форме зародыша или даже заключаются лишь в мире возможностей — находятся в еще потенциальном виде, другие же, наоборот, проектируются во всем своем целостном развитии вместе со своим синтезом. Человек познает мир в разуме, в разуме живет, и, ощущая свое бытие, разбирается в своем ощущении также в разуме. Когда человек мыслит, он обнимает своим сознанием последовательно одни комплексы представлений за другими. Мышление есть последовательное чередование синтеза и дифференциации и лишь при помощи замкнутого круга таких действий сознание человека движется и достигает своих целей. Всякое мышление проходит ряд последовательных этапов, и в каждом из них еще до начала точных умозаключительных построений человек должен ощутить связь элементов, уже объемлемых сознанием, с теми, что подлежат познанию в будущем. Непосредственное ощущение, не формулированное еще в разуме, наличия связей между двумя группами представлений я называю чувством ассоциации.

Ассоциация есть начало, на котором зиждется всякий мыслительный процесс. Это есть колыбель мышления, ибо только при помощи ее человек может сообщить планомерность своим умозаключениям; это есть колыбель самосознания, отчетливого самоощущения во всяких представлениях вообще, ибо именно из ощущения связи среди бесконечно многообразных явлений природы и рождается все будущее величие человеческой мысли. Видеть тождество в многообразии, проникнуться ощущением, что вся природа построена по одному великому плану, — это есть уже предначертание как самой цели в виде Всесознающего Человека, так и предрешение возможности ей достижения. Ассоциация есть там, где разума еще нет, но куда ему надлежит проникнуть. Она умирает тогда, когда разум заканчивает свою работу и когда на смену мышления приходит его венец — дар созерцания. Лишь в созерцании, когда человек не только чувствует бессознательно связь между явлениями, не только понимает в разуме их преемственность, но и ощущает одновременно все течение их развития от Первоисточника до конечных целей, когда он чувствует рождение и смерть каждой формы, когда он разумом постиг ее бытие, долженствование и роль, — ассоциации нет и быть не может. Вначале чувство ассоциации есть только инстинкт, она еще вне человеческой воли, вне разума, и даже, несмотря на парадоксальность — вне логики, хотя сама логика именно из нее возникает. Совершенно автоматически внешние рефлексы порождают перед глазами человека картины, идеи и представления, и порой он сам не отдает себе отчета — почему они предстали пред ним. Мгновение он чувствует связь между данным рефлексом и представлениями, мгновение спустя это чувство падает и он тщетно силится уловить связь между образами, неожиданно пред ним представшими, и мыслями, которые у него пред тем в сознании были. Мышление такого человека прерывисто и чересполосно; ему кажется, что какая-то посторонняя сила управляет его мышлением и чередует в сознании образы в порядке для него непонятном. Но вот в нем рождается стремление внести планомерность в мышление, он стремится к тому, чтобы не попросту перескакивать с одних образов на другие, но каждый раз уяснять между ними связь, познавать зависимость, устанавливать причинность. В человеке рождается чувство самоконтроля; чувство ассоциации перестает быть независимым кормчим сознания; все больше сказывается холодная власть разума. Ассоциация падает, разум начинает претендовать на полное господство, мышление становится более сложным, прерывистость умозаключений нисходит на нет, сознание начинает двигаться медленнее, но зато оно фиксирует каждый шаг с полной ясностью, и чем больше оно достигает этой цели, тем медленнее становится его движение. Поработив скачки сознания, разум порабощает самое движение и мышление останавливается, оно теперь только меняет внешнюю форму группы умозаключений, лишь переориентировывает ее состав, выясняет взаимоотношения между ее отдельными элементами, разбирается в их связях между собой, но, вместе с тем, безнадежно отрывает ее от остального мира. Итак, предоставление власти чистой логике при всяком конкретном познании отрывает данную группу представлений от внешнего мира, замыкает ее в самой себе и прекращает ее поступательное движение в общей семье целого.

Чем больше выясняется в сознании какой-либо фактор природы, чем целостней и синтетичней становится его общее выражение; чем большее количество отдельных граней сознание познает и чем ближе оно их между собой связывает, тем более усиливаются тяготения этого фактора ко всему вне его лежащему. И вот, рано или поздно, наступает момент, когда эти тяготения преодолевают сдерживающую власть разума и в сознании человека рождаются новые идеи, поражающие его самого своей смелостью и которые сразу далеко заносят исследователя за пределы поставленных его же собственным разумом рамок. Сначала игнорируя их, он, в конце концов, неизбежно направляет свой разум в эту новую область, и снова, таким образом, начало ассоциации вступает в свои права и открывает новое поле работы; рождается ряд новых гипотез, новых построений, снова открывается простор творчеству в разуме и снова разум начинает все перерабатывать и в этом новом ориентироваться. Итак, во всяком познавании мышление и применение ассоциации друг от друга неотъемлемы. Сдерживающая власть рассудка и свободный полет мысли и чувствования по путям, освещенным началом ассоциации, взаимно дополняют друг друга и осуществляют познавательный процесс человека. Это и есть основной закон ассоциации: ассоциация неотъемлема от логики и они друг друга взаимно обусловливают: логика есть выявленная и оформленная ассоциация, чувство ассоциации есть неоформленное чувство логической связи.

«Возможность путем интуиции сбрасывать посредствующие формы познания есть отличительная способность гениального познания».

Когда человек мыслит, он одновременно пользуется обоими чувствами — чувством логики и чувством ассоциации. Как то, так и другое одинаково являются прообразом высшего разумного начала, природа и цель которого выливается в формулу древней традиции: «разделять соединяя и соединять разделяя». Будучи разделенными, ассоциация и логика создают мышление; будучи соединены неразрывно, взаимно проникая друг друга, они выливаются в созерцание. Низший разум мышления тем и отличен от разума высшего — разума созерцания, что он получается из него его расщеплением. В разуме рождается новый бинер, члены которого и запечатлены на иероглифе Аркана XV связанными между собой мужчиной и женщиной.

«Назначение чувств — доставить опыт человеку».

Божественное и демоническое, переплетаясь взаимно, пронизывают все человеческое существо. Рождаясь в сфере чистого духа, очерчивая верховную грань Мира Бытия и являя самое существо человека, сатанизм яркими красками расцвечивает всю жизнь человека. Мир феноменальный — это мир двойственности, мир вечных противоречий, мир разнородных стремлений, разнородных целей и разнородных методов достижения. Подобно Великому Магу, связывая Горний Мир с миром юдоли, человек является проводником Великих Начал Мировых Бога и Сатаны. Бог творит, Сатана очерчивает творение, Бог зиждет, Сатана осуществляет продление форм, Бог уничтожает, Сатана исполняет это уничтожение. Мир есть Великая Мысль Божества, Сатана есть отблеск этой Мысли; Вездесущие они борются между собой, но именно в борении этом рождается и живет мир. Бог есть соединение всего, Сатана дает бытие отдельностям и один без другого они прекратили бы жизнь мира, — Бог создав сущность без формы, Сатана давши форму без сущности.