Циклы 'Антимир-Восточный конвой-отдельные романы.Компиляция.Книги 15. Романы-16 - Владимир Дмитриевич Михайлов

право на собственное мнение, как и любой гражданин крохотной страны. Так, во всяком случае, всем казалось: любой гражданин имел право. (Как через некоторое время выяснилось – вопрос оказался куда сложнее, чем выглядел с первого взгляда.)

Так что Зоина отставка не состоялась, и она благополучно осталась на своем государственном посту. Кажется, это ее не очень огорчило: похоже, она просила о переизбрании главным образом для сохранения приличий.

За последовавшие вслед за тем четыре года ничего не случилось не только страшного, но и вообще заслуживающего упоминания. Казалось, общество уравновесилось, и даже постоянное подспудное противостояние Карского и Нарева проявлялось все реже и реже. Неожиданности начались, когда наступил семнадцатый год автономного существования человечества «Кита».

Как-то незаметно подросли дети. И (как снег на голову!) потребовали переизбрания Зои. Мало того: выдвинули кандидатуру Орланы в Верховные Судьи-исполнители. Орлане стукнуло шестнадцать, и она была признанным вожаком нового поколения.

Сначала это вызвало лишь улыбки. Дети решили поиграть во взрослых. Им разъяснили, что они – дети – не пользуются еще избирательным правом, даже пассивным, не говоря уже об активном: о праве быть избранным куда бы то ни было.

Дети же позволили себе с этим не согласиться.

Вероятно, основной причиной столь ранней самостоятельности послужило то, что дети – народ всегда понятливый – достаточно быстро сообразили, что здесь от родителей ничего не зависит: ни благополучие, ни безопасность. А следовательно, у них нет и никакой власти. К тому же родители были скучными практиками. Детям же – до поры до времени – ближе всего романтика. У каждой эпохи она своя, а тут могла, по обстановке, проявиться лишь в одной форме: компьютерной. Молодежь рано забросила обычные электронные игрушки и перешла на нормальные компьютеры – начиная со второго поколения, они и заказывали, и собирали их сами. Взрослые только пожимали плечами: сами они данной техникой пользовались, как и любым бытовым прибором, только когда возникала потребность, острый интерес к этим машинам у людей по всей Федерации давно уже угас; а вот у молодежи «Кита» почему-то вспыхнул с новой силой. Взрослым это не казалось опасным.

Попытки учредить что-то вроде школы, чтобы дать потомству так называемое систематическое образование, окончились ничем: не очень понятно было, какой должна быть эта система, чему надо учить и чему не следует или не стоит. Успели научить читать, писать и загружать компьютер, а также погружаться в скафандры и даже управлять катером – на всякий случай; остальное же пошло уже как-то само собой. Понятно, раз нет школы – не будет и диплома; только кому и на кой черт эти дипломы здесь нужны?

И вот дети взяли да заявили, что являются большинством населения «Кита», что прекрасно разбираются во всем, что относится к жизни этого мирка, играют в нем не меньшую роль, чем взрослые, и не потерпят применения к себе тех законов, которые, может, и справедливы в краях, где взрослые что-то определяют, где существует политика, экономика, производство и тому подобное – но совершенно не должны применяться здесь, в мире абсолютного равенства, где никто из людей ничего не производит, не торгует, не защищает – и так далее. И опровергнуть их позицию, убедить детей в ее неправильности так и не удалось.

Поэтому им отказали без всяких объяснений. Просто потому, что взрослые морально не были готовы к такому повороту событий, при котором они переставали быть большинством.

В ответ новое поколение заявило, что выражает недоверие не только Зое, как Судье, но и всему поколению родителей. И не только выразили недоверие, но и обосновали его. Даже математически.

С цифрами в руках они доказали, что весь замысел создания новой планеты, а вместе с нею – и нового, радужного будущего для потомства является совершенно некорректным. При имеющейся мощности гравигена и энергетических ресурсах «Кита» создание планеты, даже крохотной планетки, на которой можно было бы хоть как-то жить, требовало значительно больше времени, чем (по существующим воззрениям) суждено было просуществовать – во всяком случае, в современной его форме. На практике же Петрония росла еще куда медленнее, чем было рассчитано Карачаровым. Дети обвинили родителей в том, что те просто-напросто обманывали: возможно, и самих себя, но уж детей – во всяком случае. И тем самым лишили себя права возглавлять что-либо и призывать к чему бы то ни было.

Взрослые потребовали опровержения от Карачарова: замысел-то принадлежал именно ему, и его обоснование – тоже. Физик начал пересчитывать с большой неохотой, а потом и вовсе бросил и откровенно заявил, что так оно и есть, и он знал это с самого начала, что же касается обнародованных тогда расчетов, то он намеренно исказил их, поскольку того требовала обстановка. А о слишком медленном даже для истинных расчетов росте планеты ответил, что и понятия об этом не имеет. Тогда это так и было.

– Иначе вы все пострелялись бы, – заявил он. – А так – вот, живете...

Возможно, он выразил свои мысли именно в такой форме потому, что обижался за недоверие ему, выразившееся в неизбрании.

Заявление физика вызвало среди взрослых растерянность. И, конечно, чувство горькой досады. Физик снова удалился в свою каюту и продолжил заниматься своими гипотезами и расчетами: он хотел все-таки докопаться до корней происшедшей с ними беды. Видимо, где-то в подсознании у него еще тлела надежда оказаться в конце концов спасителем всех этих людей и таким образом пристыдить их. Не говоря уже о том, что из заочной битвы с коллегой Хиндом, тоже, как известно, физиком, и не из последних, Карачаров надеялся, нет, не то слово – просто-таки жаждал выйти победителем в глазах всего научного мира.

Люди же, которых он все еще собирался спасти, лишившись возможности высказать ему все то, что хотели, обратили свое негодование – на кого же? На детей, разумеется, – потому, что это ведь их поведение привело к столь печальным открытиям. Детям, под горячую руку, отказали во всем на свете – и на все времена.

Убедившись, что их не поняли и не признали, дети объявили, что создают на территории «Кита» свое государство. И (должно быть, в пику взрослым) избрали не Судью, а Королеву, ту же Орлану, естественно.

Вот как и вот почему произошло разделение и размежевание.

Дети переселились все разом, большие и малые. Сначала они раскинули свой лагерь в саду, заявив заодно свои права и на бассейн. Спали под деревьями и купались. Но уже месяца через три такая романтика им приелась, они принялись искать более комфортабельное жилье. Такое