Всеобщая история - Александр Маныкин

Идеи, заложенные в Рейнском гарантийном пакте, были в это время весьма популярны среди европейских дипломатов. Строились планы заключения сходных соглашений для Балкан и стран Балтийского региона. Однако из этого ничего не получилось, ибо конфликтный потенциал, существовавший в отношениях стран этих регионов, был слишком большим и снять его переговорным путем оказалось невозможным и. Это было симптомом того, что возможности для стабильного функционирования данной модели международных отношений даже в сравнительно спокойной обстановке были ограниченными.

В этом плане характерным был 1927 г., события которого наглядно демонстрировали противоречивость процесса стабилизации системы международных отношений. С одной стороны, в этом году в разных точках земного шара были отмечены резкие вспышки острых конфликтов. Так, дело дошло до разрыва англо-советских дипломатических отношений, стала быстро накаляться обстановка в районе КВЖД, мировую общественность взбудоражила публикация в прессе секретного меморандума Танаки (Япония, правда, немедленно объявила его фальшивкой), в котором намечались далеко идущие планы японской экспансии в Китае, на Дальнем Востоке и в бассейне Тихого океана, наконец, вспыхнул очередной раунд польско-литовского конфликта из-за Вильно. По обилию конфликтов в такой короткий временной отрезок это напоминало первые послевоенные годы, когда в жестких столкновениях великих держав шло формирование новой модели международных отношений.

Однако это сходство было чисто внешним. Ситуация в 1927 г. была много сложнее и далеко не столь однозначной, как сразу после войны. В том же году состоялась международная экономическая конференция, где ее участники попытались упорядочить функционирование мировых хозяйственных связей. В Женеве продолжала работу подготовительная комиссия по созыву конференции по разоружению под эгидой Лиги Наций, наконец, в этом году начались переговоры о заключении пакта Бриана-Келлога об объявлении войны вне закона (подписан в 1928 г.). При всем том, что конечная эффективность всех этих шагов была далекой от планируемой, вряд ли правомерно сбрасывать их со счетов. Такие события могли произойти только в условиях стабильного функционирования системы международных отношений, когда стремление к сотрудничеству явно превышает конфликтный потенциал, всегда присутствующий в организме этой системы.

После подписания в августе 1928 г. представителями 15 стран пакта Бриана-Келлога пресса, особенно либеральная, пребывала в эйфорическом отношении. Еще бы – война отныне исключалась из арсенала внешнеполитических средств ведущих государств, а человечество вступило в эпоху длительного мира. Очень скоро действительность опрокинула все эти радужные ожидания. Осенью 1929 г. разразился грандиозный экономический кризис, который перечеркнул все расчеты на дальнейшее развитие стабилизационных процессов в сфере международных отношений. Попав в тяжелейшее положение, каждая из великих держав стала заботиться прежде всего о том, как самортизировать обрушившийся на нее удар. Вопросы, связанные с налаживанием двух и многостороннего сотрудничества, поиском взаимовыгодных компромиссов, отошли на второй план. Как это часто бывает в истории, в критические моменты в менталитете ведущих политиков возобладало убеждение в том, что в одиночку больше шансов спастись, чем действуя совместно. При этом абсолютно игнорировался тот факт, что мир становился все более взаимосвязанным и взаимозависимым, что все государства являлись составными компонентами единой системы международных отношений и их благополучие напрямую связано с общим состоянием этой системы. Непонимание этой простой истины, стремление выбраться из возникших неурядиц в одиночку, пусть даже в ущерб другим, дорого обошлось всему человечеству.

Версальско-Вашингтонская система: от кризиса к распаду

Экономический кризис 1929–1933 гг. и порожденное им желание всех пострадавших от него стран как можно быстрее, любой ценой преодолеть его хотя бы самые негативные последствия породили массу проблем. Кризис обострил до предела ведущуюся на протяжении всего XX века полемику о наиболее перспективных направлениях общественного прогресса, а следовательно, заметно повысил роль идеологического фактора в процессе формирования политического курса ведущих держав, в определении иерархии их интересов на международной арене. А это, в свою очередь, неизбежно увеличивало степень конфликтности всей совокупности международных отношений, обостряло и без того многочисленные споры, усиливало деструктивные тенденции в развитии международных отношений.

Конечно, историю международных отношений в 30-е годы не следует представлять как единую тенденцию, направленную на подготовку новой мировой войны, но общий вектор развития Версальско-Вашингтонской системы в это десятилетие был именно таким. Постепенно желание участников многочисленных конфликтов, происходивших в это десятилетие, искать компромиссные развязки таяло и, наоборот, росло стремление навязать силовым путем свою волю другим странам.

Безусловно, в начале 30-х годов при всей остроте кризиса вряд ли кто из ведущих политиков тех лет решился бы утверждать, что к концу этого десятилетия в мире вспыхнет новая, еще более грандиозная и разрушительная, чем первая, мировая война. В тот момент умы политической элиты западных стран были заняты поисками ответа на вопрос, какие шаги в сфере внешней политики помогут хотя бы частично смягчить последствия кризиса. Первое, что напрашивалось на ум, – надо сократить бремя военных расходов. Но как конкретно это сделать, не нанеся ущерба национальной безопасности? Тут сразу возникло множество вопросов.

Тем не менее в январе 1930 г. в Лондоне открылась международная конференция по ограничению морских вооружений. На ней была предпринята попытка экстраполировать принципы, положенные в основу «Договора пяти», на новые категории военно-морских судов: крейсера, эсминцы и подводные лодки. В полной мере решить эту задачу не удалось: Франция и Италия отказались подключиться к новому договору. Трое других участников – США, Англия, Япония – договорились о том, что по крейсерам и эсминцам будет действовать то же соотношение, что и по линкорам, т. е. 5:5:3. Что касается подводных лодок, то здесь вводился принцип равенства флотов этих трех стран.

В феврале 1932 г. после большой подготовительной работы, долгих препирательств между участниками в Женеве открылась конференция по разоружению. С самого начала выяснилось, что между ведущими державами существовали серьезные разногласия в подходе к этой проблеме. Так, Франция полагала, что решению вопросов о разоружении должно предшествовать создание международной армии под эгидой Лиги Наций. Ее основной оппонент Германия, где в это время к власти рвались нацисты, требовала ликвидации всех дискриминационных ограничений, наложенных на ее вооруженные силы Версальским договором. Англию прежде всего интересовали проблемы, связанные с уничтожением (или ограничением) подводного флота и запрещением использования химического оружия. США же волновала проблема сокращения сухопутных вооруженных сил. СССР добивался постановки в повестку дня вопроса о всеобщем разоружении или же о поэтапном, пропорциональном сокращении всех видов вооружений. Италия предлагала ограничиться для начала введением годичного моратория на любое наращивание вооруженных сил, а Япония настаивала на том, чтобы в качестве предварительного условия для начала переговоров остальные великие державы признали ее особую роль в бассейне Тихого океана. Короче говоря, каждая из великих держав думала не столько о решении той задачи, которая стояла в повестке дня конференции, сколько о получении односторонних выгод. Это и предопределило итоги работы конференции: она закончилась ничем.

Предпринимались попытки несколько упорядочить положение дел в сфере международных финансов, в первую очередь договориться о совместной линии поведения в решении проблемы долгов и репараций. Ключевая роль в этом вопросе принадлежала США. Американский президент Г. Гувер выступил с предложением объявить мораторий на выплату репараций. С этого момента схема разрешения вопросов, связанных с выплатой репараций и военных долгов, заложенная еще в «плане Дауэса», начала рассыпаться буквально на глазах. В этой сфере сложилась крайне сложная и запутанная ситуация, которая серьезно осложняла и без того нестабильное функционирование системы международных отношений.

В поисках развязки проблем, накопившихся в сфере международных экономических отношений, было решено созвать специальную конференцию, которая начала свою работу в июне 1933 г. в Лондоне. Она показала лишь то, что в среде великих держав существуют совершенно нестыкующиеся взгляды на то, как должен работать международный валютно-финансовый механизм.