Маски времени (сборник) - Роберт Силверберг

— Действительно так, — сказал я. — И какова же все-таки вероятность, что его отыщут?

— Мы полагаем, что он не покинул окрестностей Константинополя, хотя в общем-то ничто ему не мешает спуститься по линии в 2059 год, переправиться в Вену или Москву и уже оттуда снова исчезнуть вверху по линии. Если он не объявится в Византии, мы проверим Турцию, а затем довизантийскую эпоху и только после этого дадим знать другим курьерам в нынешнем времени, чтобы они искали его на всех других маршрутах и…

Он обмяк в полном изнеможении.

— Послушай, — сказал я. — Тебе нужно хотя бы немного отдохнуть. Почему бы тебе не вернуться в 1105 год и не пожить пару деньков у Метаксаса? А когда отдохнешь, возвращайся сюда и позволь мне присоединиться к поискам. Таким образом мы можем чередоваться до бесконечности. И давай сохраним эту ночь в 1204 году в качестве нашей общей точки отсчета. Когда ты захочешь встретиться со мной, ты прыгнешь в эту ночь, поэтому мы не потеряем связь друг с другом. На это у нас может уйти пара жизней, но мы непременно вернем Зауэрабенда назад, в эту группу, до наступления утра.

— Верно.

— Значит все ясно? Ты проводишь несколько дней, отдыхая на вилле Метаксаса, и возвращаешься сюда через полчаса после момента нашего расставания. После чего отправлюсь я.

— Ясно, — сказал он и стал спускаться, чтобы шунтироваться на улице.

Я вернулся в комнату и снова заступил на свою грустную вахту. В три часа ночи Джад-2 вернулся, выглядя совершенно другим человеком. Он был чисто выбрит, благоухая после ванны, сменил одежду, по всей вероятности, хорошенько отоспался.

— Три дня отдыха на вилле Метаксаса, — сказал он. — Невозможно представить себе чего-либо, более великолепного!

— Ты выглядишь прекрасно. Даже слишком прекрасно. Уж не пробовал ли ты улизнуть, чтобы пошалить немного с Пульхерией?

— Мне это даже как-то в голову не приходило. Но что, если бы действительно у меня что-нибудь с нею было? Вот негодник, ты меня предупреждаешь, чтобы я оставил ее в покое?

— Ты не имеешь никакого права на то…

— Я — это ты, не забывай об этом. Неужели ты станешь ревновать к самому себе?

— По-моему, ты себе такого просто не позволишь, — сказал я. — Извини, я сболтнул глупость.

— Это я сделал глупость, — сказал он. — Мне обязательно следовало заглянуть к ней, пока я там находился.

— Ну, теперь моя очередь. Я посвящу какое-то время поискам, затем побуду на вилле, чтобы отдохнуть и восстановить силы, и, может быть, урву немножко удовольствия от общения с нашей возлюбленной. Ты ведь не станешь возражать против этого?

— Чего там судить-рядить, — тяжело вздохнул он. — Она твоя в такой же мере, как и моя.

— Правильно. Когда я со всем этим управлюсь, я вернусь сюда — ну-ка, поглядим, — в четверть четвертого. Договорились?

Мы синхронизировали свои графики на конец 1105 года, чтобы избежать разрывов времени; я не хотел попасть туда в тот момент, когда он еще находился там сам, или — что еще хуже — до того, как он там вообще объявился. Затем я покинул постоялый двор и шунтировался вверх по линии. В 1105 году я нанял колесницу и был доставлен в поместье Метаксаса великолепным осенним днем.

Глаза у Метаксаса были затуманены, лицо покрыто щетиной. Он поздоровался со мной на крыльце и спросил:

— Ты кто сейчас, первый или второй?

— Первый Джад-2 только что заступил на мой пост на постоялом дворе в 1204. Как продвигаются поиски?

— Паршиво, — признался Метаксас. — Но мы не оставляем надежды. Мы тебя ни за что не бросим в беде. Заходи внутрь — там тебя ждет кое-кто из твоих старых друзей.

51

Я сказал им:

— Извините меня за то, что я впутал вас в свои неприятности.

Люди, которых я уважал больше всех на свете, только рассмеялись в ответ и, ухмыляясь, отвечали:

— Ерунда! Пустяки все это!

Они были грязными и обтрепанными. Они усердно и бесплодно трудились ради меня, это было ясно по их внешнему виду. Мне хотелось обнять их всех вместе и расцеловать. Черного Сэмбо и скульптурнолицего Джефа Монро, быстроглазого Сида Буонокоре и Паппаса, Колеттиса и Пластираса. Они начертили карту, на которой вычеркивали места, где не удалось обнаружить следов Конрада Зауэрабенда. Карта вся вдоль и поперек была испещрена их отметками.

— Не тревожься, малыш, — сказал Сэм. — Мы его выследим!

— Я чувствую себя просто ужасно из-за того, что заставил вас в ваше свободное время…

— Такое могло случиться с любым из нас, — прервал меня Сэм. — Ты лично здесь ни в чем не виноват.

— Разве?

— Зауэрабенд ухитрился сделать что-то со своим таймером тайком от тебя, разве не так? Каким же образом ты мог предотвратить это? — Сэм ухмыльнулся. — Мы обязаны выручить тебя из беды. Кто знает, что может произойти с кем-либо из нас?

— Все за одного, — торжественно произнес Мэдисон Джефферсон Монро. — Один за всех.

— Ты думаешь, что ты — первый из курьеров, кто упустил своего клиента? — спросил Сид Буонокоре. — Выбрось дурь из головы! Таймеры можно перевести в режим ручного управления запросто, это не составляет никакого труда для любого, кто хоть немного понимает теорию эффекта Бенчли.

— Мне никогда не говорили об этом…

— Этого никто не рекламирует. Но такое случается. Пять, шесть раз каждый год кто-то предпринимает тайком от курьера путешествие во времени частного характера.

— А что бывает за это курьеру? — спросил я.

— Если это обнаруживает патруль времени? Его выгоняют с работы, — уныло произнес Буонокоре. — Что мы пытаемся сделать, так это прикрыть друг друга до того, как вмешается патруль. Работа собачья, но мы просто обязаны ее выполнять. Я хочу вот что сказать: если ты не будешь подстраховывать любого своего коллегу, то кто же придет на выручку тебе, когда в том возникнет необходимость?

— Кроме того, — сказал Сэм, — это еще вызывает у нас чувство законной гордости, мы ощущаем себя героями.

Я стал изучать карту. Они тщательно прочесали в поисках Зауэрабенда всю раннюю историю Византии — от императора Константинополя до второго Феодосия, и столь же методично проверили последние два столетия ее существования. Поиски же в пору расцвета империи пока еще проводились наугад. Сэм, Буонокоре и Монро только-только освободились от выполнения своих обязанностей и теперь собирались отдохнуть; Колеттис, Пластирас и Паппас были готовы отправиться на поиски и сейчас разрабатывали дальнейшую стратегию.

Все казалось мне просто прекрасным во время оживленной дискуссии на тему, как изловить Зауэрабенда. Я питал к ним теплые чувства — к своим друзьям, которые познаются в беде. Моим компаньонам. Моим коллегам. Мушкетерам Времени. Сердце мое переполнялось любовью к ним. Я даже произнес краткую речь, в которой выразил глубокую благодарность за ту помощь, которую они мне оказывали. У них был при этом несколько смущенный вид, и все они еще раз заверили меня в том, что это просто вопрос взаимовыручки — золотое правило в действии.