Категории
Самые читаемые

Утопия - Марина Дяченко

Читать онлайн Утопия - Марина Дяченко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 117 118 119 120 121 122 123 124 125 ... 162
Перейти на страницу:

Не отменяя прохладной улыбки, Александра объяснила девочкам — а на самом деле собравшимся вокруг зевакам-ценителям, — что девочки ошибаются. Ничего оригинального в свемузе пока не наблюдается: она, Александра, будет первой, кто зарукоплещет новатору, но пока — увы — имеем всего лишь механистический гибрид музыки со зрительно-тактильными фантазиями, нежизнеспособного уродца, недалеко ушедшего от своей шумной прародительницы — провинциальной дискотеки с мигающими лампочками.

Девочки, к чести их, быстро справились с шоком и даже продолжили разговор. Да, признали они, к сожалению, пока что свемуз остается просто набором зрительных ассоциаций, приведенных в соответствие с музыкой… Но зато как эмоционально, как ритмично, как жестко, как натуралистично, как брутально, как деструктивно, в конце концов — в каждой второй работе есть что-то от мнимо пережитой автором смерти…

Печально покивав головой, Александра сообщила девочкам, что те не имеют понятия ни о жизни, ни о смерти, равно как и авторы большинства конкурсных работ. Что если бы хоть кто-то из этих авторов, отягощенный проблеском таланта, смог воспроизвести в своей работе простое человеческое чувство — зарождение первой любви, например, — то она, Александра Тамилова, простила бы автору даже неизбежную в таких случаях банальность. Но нет: нынешние свемуз-деятели предпочитают фантазировать на тему выпущенных кишок, за что она, Александра Тамилова, приговаривала бы к порке на площади.

Девочки горячо согласились: да, молодой жанр переживает кризис. Уровень нынешнего конкурса — по сравнению с прошлогодним — упал «до ниже пола». На столь сером и скудном уровне выделяются искренностью простые фантазии о жизни, о любви…

Александра пожала плечами. Увы, многие нынешние авторы не в состоянии воссоздать ничего, выходящего за рамки ванной комнаты или душной спальни. Сложнейшая техническая база, немалая энергоемкость, колоссальные возможности для эмоционального воздействия — свемуз, одним словом, — и все это призвано служить обывательским представлениям о несчастье либо же, упаси Пандем, о счастье — о что за жалкие, утопающие в соплях потуги!

Девочки не смутились ничуть. Разумеется, именно это они и хотели сказать: среди нынешнего всеобщего дилетантизма трудно найти светлое пятно, мало кто понимает, что именно возвращение к великим традициям прошлых веков, а именно любовь в ее шекспировском понимании, и так далее. Александра безжалостно смотрела в их горящие глазки; слушателей становилось то больше, то меньше, но основная часть их не расходилась, заинтересованная.

Среди девочек случилось небольшое разногласие: блондинка продолжала настаивать на обязательной любви как литературном условии, брюнетка же, уловив нечто в Александрином взгляде, быстро поменяла позицию: современное искусство, говорила она, исподтишка подталкивая подружку коленкой, должно нести позитив, то есть звать людей в космос, потому что только романтика неоткрытых планет, только порыв человека в неведомое, только тот фронтир, на котором реализуются лучшие свойства человеческой натуры…

— И любовь, — добавила брюнетка.

— И любовь, — со вздохом подтвердила Александра. — Простите, милые, что не могу уделить вам больше времени, но у меня здесь есть и другие обязанности, все-таки женится мой сын…

Толпа загалдела, запоздравляла, кое-где зааплодировала. Александра, все так же отстраненно улыбаясь, выбралась из теплого дружеского круга.

Механически убирая со лба волосы. Думая о другом.

* * *

— Санька, а что с Алексом? — спросила Лерка, присаживаясь рядом на скамейку. Скамейка висела на цепях, как Белоснежкин гроб.

Смеркалось. Молодежь зажигала свечи — обыкновенные, цветные, «танцующие». Бах! — в небе разорвалось маленькое солнце очередного фейерверка.

— Что с Алексом? — переспросила Александра, помолчав.

— Мне показалось, у него сын женится, — осторожно заметила Лерка. — А он…

— Да, — сказала Александра. — Знаешь, парадоксальные реакции Алекса лично меня уже двадцать лет как не удивляют.

Лерка качнула скамейку. Толчок получился слишком сильным, пришлось притормозить ногой.

— Он плохо выглядит. Депрессивно. Вот что я имела в виду, — пробормотала Лерка, будто извиняясь.

— Пандем, — не повышая и не понижая голоса, сказала Александра. — Алекс у нас пандемоборец… Мне не думалось, что это может быть опасно.

— Опасно? Что ты такое говоришь…

Лерка осеклась. Мимо по дорожке проскакал сын Кима Виталька на низкорослой пегой лошадке, за ним неслись, вопя и не поспевая, штук пять мальчишек разного возраста.

«Пандем?»

«Да, Саня».

Александра поняла вдруг, что еще секунда — и она привычно делегирует Пандему право объясняться с сестрой. С ее собственной сестрой-близнецом. С самым близким, пожалуй, человеком. Она тряхнула головой:

«Прости».

«Все хорошо».

— Все хорошо, — повторила Александра вслух. — Видишь ли, Лерка, Алекс не говорит мне, что там у них произошло с Пандемом. И Пандем не говорит. Вероятно, они оба считают, что мне вовсе незачем об этом знать.

* * *

Лерка Каманина с детства ненавидела униформу. Любую; собственная школьная форма была знаком унижения и рабства, и еще совсем маленькой девочкой она дала себе клятвы никогда не влюбляться ни в военных, ни в милиционеров. Даже одинаковые врачебные халаты внушали ей отвращение. Вернувшись домой с последнего школьного экзамена, она сняла шерстяное платье, аккуратно надела его на «плечики» и долго разглядывала, будто увидев впервые — разглядывала, прежде чем повесить прежнюю вещь в шкаф (кто-нибудь другой, может быть, ритуально сжег бы свою форму, облив бензином, но Лерка брезгливо сторонилась эффектов, демонстративности и ажитации. Она сняла с себя форму, этого было достаточно).

После прихода Пандема формы стало гораздо меньше. Военные сняли форму; милиционеры сняли форму, врачей больше не было, и Валерии показалось, что это изменение сделало мир немножечко лучше.

Тем неприятнее была ей эта последняя мода — униформа кланов, цехов, команд, униформа, которую никто не насаждал. В лингвоунивере стаями ходили студенты, гордые тем, что вступили кто в исторический клуб, кто в спортивную команду, кто в объединение собаководов, а кто и в «союз рыжих»; все они носили какие-то шевроны, знаки отличия, знаки особых заслуг и возросшего мастерства. Форма их еще не была собственно формой, но некоторые признаки вполне угадывались: схожий покрой, одинаковые кепочки, одинаковые значки на одинаковых лацканах…

«Это игра. Многим людям хочется ощущать свою принадлежность к чему-то большому и значительному. Особенно молодым».

— Я понимаю…

Сейчас, сидя на покачивающейся скамейке рядом с пустым местом (Александра минуту назад отправилась исполнять утомительные обязанности матери жениха), Лерка разглядывала костюмы танцующих на площадке людей и ловила то здесь, то там значок, погончик, нашивку…

Из полутьмы явилась Даша. Лерке не хотелось бы с ней разговаривать — именно сейчас; Даша несла свою драму, готовая поделиться с каждым встречным, Лерке казалось, что она испытывает удовольствие быть обиженной. Быть обманутой. Быть преданной, если на то пошло.

— А где Иванна? — спросила Лерка, несколько поспешно предупреждая первую Дашину жалобу.

Даша безнадежно махнула рукой:

— Уйди и не следи за мной, на то есть Пандем. Я понимаю, теперь вовсе не обязательно быть матерью. Теперь мать живет своей жизнью, а ребенок играет с Пандемом, учится с Пандемом, слушает Пандема и перед Пандемом отчитывается. Я понимаю, очень многим это удобно. Никакой ответственности. Никаких усилий. Твое дело родить, а там — само вырастет. Посмотри на этих ребятишек, у них у самих через пару лет будут дети… Они им будут уделять внимание? Вот ты, Лера, будешь уделять внимание внукам?

Внукам, подумала Валерия и вдруг затосковала. Ни с того ни с сего, среди веселья, да еще перед необходимостью как-то отвечать на Дашины реплики.

— Двоюродным внукам, — поправила она через силу.

— Знаешь, — продолжала тем временем Даша, — эти молодые вообще не знают жизни. Мы-то еще помним время, когда можно было просто идти по улице и вдруг попасть под машину. Вполне. Или пойти сдать анализы и обнаружить рак. А эти выросли, как принцы, ни о чем не заботятся, все за них сделается и так…

— Они учатся, — сказала Лерка, безуспешно давя в себе раздражение. — Шурка сидит за учебой по восемь часов каждый день. И два часа пашет в тренажерном зале.

— Разве это учеба? Я смотрю в Иванкины тетради — не понимаю ничего. Ни задач, ни примеров, ни диктантов. Картиночки, рисуночки, стрелочки. Ни полей в тетрадке, ни оценок в дневнике.

Лерка сжала кулаки. Короткие ногти впились в ладони; Лерке хотелось сказать что-то обидное, может быть, даже ударить эту глупую самоуверенную Дашу, и прав Костя, тысячу раз прав, что сбежал от нее к какой-то девке…

1 ... 117 118 119 120 121 122 123 124 125 ... 162
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Утопия - Марина Дяченко торрент бесплатно.
Комментарии