Записки из чемодана - Иван Серов

Близость с Жуковым работает теперь против Серова; в июле 1946 года «Маршал Победы» оказывается в опале. Сталин снимает его со всех постов и направляет с понижением командовать Одесским военным округом. В жуковском окружении начинаются аресты. Из генералов абакумовские следователи МГБ выбивают показания на Жукова и Серова.

Серов выбирает единственно верное решение; сработать на опережение и обратиться за помощью лично к Сталину. 6 сентября 1946 года он пишет эмоциональное письмо, где фактически просит защитить его от нападок Абакумова.

Это был, конечно, риск: высокий адресат вполне мог не отреагировать на письмо, и тогда руки у МГБ оказались полностью бы развязаны. Но Сталин вступается за Серова. Абакумову приходится отойти, несолоно хлебавши.

Увы, ненадолго…

1946 год. Январь

Вот уже пошла летопись и в новом 1946 году. Дни летят быстро, жизнь катится.

С немцами ужасно тяжело. Я уже говорил, что в первые дни, когда мы ворвались в Берлин, то ходили они тихими, как овцы. Теперь, когда за полгода освоились, так готовы с ногами на голову влезть…

Часто езжу в Лейпциг, Дрезден, Веймар, Иену, Мекленбург и другие города. Коменданты городов неплохо взяли власть в свои руки, пользуются авторитетом у немцев, вернее, немцы их боятся. Созданная «Советская военная администрация» в провинциях активно включилась в работу.

Начальники СВА провинций — довольно дельные генералы. Стараются как можно больше выжать из немцев, как по производству на предприятиях, которые идут в СССР по репарациям, так и по демонтажу машин, оборудования и других агрегатов, необходимых нашей Родине, которую немцы разрушили. Шлем вовсю.

Немцы, правда, косятся, но боятся и демонтируют. Нужно сказать, что наши некоторые «деятели» приезжают сюда не работать, а, как говорят, «побарахолиться». Этим мы подрываем себе авторитет.

Контрольный совет стал заседать несколько раз. Появились разногласия по ряду вопросов. Союзники ведут себя сдержанно. Зам. Эйзенхауэра генерал Клей говорит, возражает, а Монтгомери не поймешь — бурчит себе под нос, а когда <выступает>, то он ни за, ни против, не поймешь.

Делатр де Тассиньи, тот на словах соглашается с нами, улыбается мило, а на деле все делает, как скажут американцы. В общем, получается нескладно. Поживем — увидим. Я стал туда реже ездить, на Контрольный совет — очень много вопросов политики СВАГ, не до этого[339].

Март

Срочно вызвали в Москву по делам НКВД. Перед вылетом в Москву приехал ко мне пообедать В. Сталин. Он здесь уже командиром авиакорпуса[340]. За обедом я ему сказал, что лечу в Москву по делу.

Ну, он, как всегда, поспешный, говорит: «И мне тоже надо в Москву. Возьмите меня, Иван Александрович!» Я согласился. На следующий день вылетели.

Дорогой вели разговоры, и он ни слова не сказал о г. Дессау, где у меня немцы работали на авиазаводе, ранее выпускавшем Ю-88 (юнкерсы), а сейчас делали несколько реактивных бомбардировщиков и пульсирующий двигатель под руководством профессора Бааде*[341].

Прилетели в Москву к вечеру. На следующий день я сижу в кабинете, в два часа дня звонок по «кремлевке»: «Здравствуйте! Сталин говорит».

Я, естественно, опешил, сразу в мыслях: «А вдруг спросит, чего я не знаю?» А мне не раз приходилось наблюдать совершенно неожиданные вопросы, когда он задавал наркомам.

Тут так и случилось. Я ответил на приветствие. Т. Сталин спрашивает: «Вы знаете об авиазаводе в Дессау?» Я ответил утвердительно. И далее: «Мне вот Василий говорит, что там немцы сделали реактивный бомбардировщик и истребитель».

Я ответил, что по моему указанию работает группа немцев под руководством наших офицеров авиаторов и немецкого профессора Бааде. Т. Сталин: «Я думал, что Василий врет».

Я промолчал, думаю: «Уж очень откровенно говорит, что Васька может соврать. Для меня — не диво». Далее, после паузы, т. Сталин говорит: «Было бы неплохо создать комиссию и проверить, что там есть, а затем и вывезти в СССР Как вы думаете?» Я сказал, что это будет правильно.

Т. Сталин далее говорит: «Вот вы возглавите эту комиссию и доложите в ЦК». Я ему ответил, что было бы лучше, если бы ее возглавил авиатор. Тогда т. Сталин подумал и говорит: «Ну, ладно, вы можете сюда вечером в Кремль приехать?» Я говорю: «Могу». — «Тогда мы и обсудим. Всего хорошего», — закончил он.

Я сразу же начал разыскивать Василия, чтобы выругать, но искать не пришлось. Через 10 минут он сам позвонил. Я ему говорю: «Как тебе не стыдно?! Летел вместе и хоть бы словом обмолвился, что будешь что-то по Германии докладывать». Василий стал выворачиваться и говорит: «Я к вам заеду».

Когда приехал, рассказал следующее. Когда он был со мной в Дессау и видел, что немцы работают, то взял у них альбом, в котором были фотографии и модель 6-двигательного реактивного бомбардировщика (в миниатюре) и реактивного истребителя с двигателем Вальтера (в миниатюре), и повез в Москву показать отцу.

Так как в нашем авиационном ведомстве только начинали работать над реактивными самолетами и случайно купили у англичан реактивные двигатели к самолетам «Нин» и «Дервент»[342], то эти фотографии и модели будущих самолетов произвели впечатление на Сталина, да еще к этому Василий «ввернул», как он говорит, что самолеты он видел почти готовыми. Отец, естественно, усомнился, так как это была просто находка.

Василий, видя, что отец не верит, сказал: «А ты позвони Ивану Александровичу, и он тебе подтвердит». — «Какому Ивану Александровичу?» — спрашивает Сталин. «Серову». И далее Василий набрал ему мой телефон и состоялся разговор со Сталиным. Вечером Сталин сказал: «Соберемся». Я еще раз Василия выругал, и он уехал.

Вечером собрались у т. Сталина — нарком авиапромышленности Хруничев* М. В., Яковлев* А. С., академик Келдыш* — аэродинамик, профессор Шишкин* — моторист, и я. Т. Сталин рассказал про Дессау и в конце говорит: «Надо разобраться, вылететь на место и дать предложение в ЦК». Опять назвал меня председателем комиссии[343].

Я попросил назначить авиаконструктора Яковлева А. С., все согласились, и добавил В. Сталина, в расчете на то, что он уже не будет самостоятельно докладывать о работе <товарищу> Сталину И. В.

На другой день мы вылетели в Берлин, а оттуда на следующий день членов комиссии я отправил на автомашинах в Дессау, а Василий уговорил меня лететь на двухместном немецком трофейном самолете в Дессау…

В Дессау мы были три дня. Все выяснили. Самолеты могут быть готовы через 2 1/2 — 3 месяца. В общем, перспектива неплохая. Особенно с истребителем, который может развивать скорость на высоте несколько тысяч километров в час! Запускается на высоте 8-10 тысяч (туда доставляется подвешенным на бомбардировщике) и на высоте может летать несколько минут (до 30), развивая бешеную скорость. Руководитель работ был немец, профессор Бааде[344].