Бродяга, Плутовка и Аристократ - Александр Фарсов

земной жизни совершенно точно полезен. Хотя не мне рассуждать об этом, тому, кто следует этике высшего человеческого эгоизма. Должен признать, за время нашей беседы, я не нашёл ничего пагубного в теизме для Единства. Это, и правда, достойная вера, с точки зрения этических норм.

— Меня очень радует, что Вы так отзываетесь, — произнесла она, растекшись в улыбке.

— Но прежде окончательного ответа, я хотел бы прояснить ещё один момент. Вы как глава теистов, что расцениваете главной ценностью своей веры? Что является ядром и её целью?

— Ответ прост, и я думаю, Вы сами прекрасно знаете его. Главная ценность, ядро и цель теизма — это Бог. Он есть наивысшее благо, свет, спасение и облегчение. Познать Его значит стать истинным источником добродетели и воссоединиться с Ним. Вас устроил такой ответ? — довольно спросила.

Феодор вздохнул. Он встал из-за стола и подошёл к окну, откуда посмотрел на площадь с людьми. По ему морщинистому лицу было видно, как тщательно он обдумывает эти слова. Именно они, по его мнению, являются решающими и определяющими благонадежность учения. Подумав, он обратил взор на Розу, ожидавшую решения с трепетом. Она безгранично уважала архиепископа и его одобрение имело огромное значение не столько для паствы, сколько для неё самой. Её мама, Александра, была приверженкой Единства с самых ранних лет. Феодор теснейшим образом связан с семьёй Бен Кильмани. В ту пору, когда он был простым священником, на него возложили огромную честь стать наставником для Александры. Сам Феодор, смотря на Розалию, видел её мать. Такую же бойкую, красивую и верную вере всем сердцем. Всё это она унаследовала от неё.

— Я принял решение, — Роза встрепенулась. — При всём моём расположении к Вам и Вашей вере… Я не могу допустить распространение её в храмах Единства.

Роза побелела от внезапности.

— Но почему?! Я не понимаю! Вы же сами сказали, что вера достойная! — она повысила тон. — Вас подкупили или запугали?! Это всё Григорий, верно? Его проделки… — она встала из-за стола и широким шагом направилась к нему.

— Роза, успокойся. Никто, кроме тебя самой, меня не побуждал к этому выбору.

— Тогда объяснитесь!

— Всё просто, Розалия. Моё решение не связано с идеологией, с борьбой демократии и классовой системы. Эти вопросы мне неинтересны. Я не могу допустить распространение твоей веры в храмах, потому что она уводит людей из мира… Ты сказала цель веры — Бог. А Бог он где-то далеко. Там, где человека уже нет. Ядро Единства есть человек. Живой, настоящий, живущий здесь и сейчас. Если бы ответила так, то я бы ничего не имел против. Но вера, где метафизика превыше человека и мира, по моему мнению, не приведёт к благим последствиям. Религия, где цель человека познать не себя и не другого человека, а спастись… прости, Розалия. Я не стану объявлять теизм порочным, но и не стану помогать ему.

Розу охватил гнев, былое спокойствие улетучилось. Она вылетела из зала, хлопнув дверью, и направилась к Фарлю. В комнате отдыха также стояла гробовая тишина.

— Фарль, пора уходить, — еле сдерживаясь, сказала он.

— Как всё прошло? — с волнением спросил Ной Кэмпл. — Феодор был благосклонен?

Роза посмотрела на ехидно улыбающегося Григория, который уже давно всё просчитал. Он отлично знал учение теистов и Единство, и, как оказалось, куда лучше Розы знал архиепископа. Для него не составило труда предсказать исход встречи.

— Позже обсудим, — вырвала она.

— Роза, — обратился Григорий. — Я попрошу тебя остаться. Ты ещё нужна здесь.

— Мне некогда выслушивать твоё злорадство, Гриша.

— Тебе и не придется. Сейчас тебе нужно разобраться с последствиями твоих действий, — Роза изобразила на лице немой вопрос. — Посмотри на толпу.

До верующих уже успели донести решение Феодора, и оно тут же вызвало массу негодований. Теисты обозлились на своих соседей. Не сдержав эмоций, прозвучала ругань в сторону архиепископа, и она в свою очередь уже настроила другую более многочисленную часть толпы. Начались волнения, которые вскоре могли перерасти в настоящую поножовщину перед храмом.

— Вот, что происходит, когда поступаешь бездумно, — в голосе Григория не слышалось высокомерие и не чувствовалось желание задавить. — Я заранее подготовил отряд соговцев, но надеюсь, что твоё вмешательство успокоит их. Феодор сейчас лишь усугубит положение дел, но ты можешь что-то изменить.

Роза послушала его, так как понимала опасность ситуации. Григорий был прав, речь Розалии перед публикой разрядила обстановку. И самой массовой бойни в истории Артеи удалось избежать. Однако этот факт несильно радовал на фоне главных обстоятельств. Весь план Фарля и Розы, который они строили на протяжение многих лет, был разрушен в один миг. Изначально Фарль вступал в совет с задачей распространить идею демократии и снизить социальное напряжение, используя религию. Но теперь, когда масштабная миссионерская деятельность невозможна, они оказались в тупике. В этот момент они познали весь ужас и трепет перед фигурой Григория. Они знали, насколько он умён и опасен, но и подозревать не могли, что он с такой легкостью уничтожит всех их, даже не марая собственные руки.

Сейчас план мирного уничтожения классовой системы оказался под угрозой. Но Фарль и Роза опасались вовсе не того, что в ближайшее время они не смогут достичь желаемого. Они боялись, что ныне не смогут сдержать пылкий нрав лидера Рестеда.

VIII

С момента провального собрания прошло три дня. В разных уголках Артеи всплывали беспорядки, акты вандализма в отношении церкви Единства и Феодора. Служба охраны государства старалась пресекать их, но ни сил, ни ресурсов не хватало, чтобы защитить каждый закоулок города. И не они одни боролись против религиозного экстремизма. Рестед также не мог оставаться в стороне, он никак не контролировал эти акции, хоть они исходили по большей части от его членов. Для обсуждения проблемы в приюте Святого Норта собрались Фарль, Роза и Шарлотта. Последняя совсем недавно стала новой настоятельницей — следующей «мамой», как выразилась Эли.

Роза была настолько увлечена и занята работой на стороне: община, совет — что у неё не оставалось времени на приют. Тогда было принято решение назначить Лотти на эту должность. Ей как раз исполнилось 19 лет. Она быстро наладила дела, опыт руководства в Рестеде давал свои плоды. Лотти наняла новых нянечек, провела ремонтные работы в нескольких комнатах, а также решила расширить территорию приюта, выкупив участок земли возле. Сейчас, благодаря спонсированию Ной Кэмплов и Бен Кильмани, Рестед совершенно точно не нуждался в деньгах. И Лотти воспользовалась ими. Она уже начала строительство второго корпуса, и её планы не ограничивались этим. В