78 - Макс Фрай

Вместе с темнотой приходят родители. Наступает час ожидания. Хлопает железная калитка, и один из галдящей стайки оборачивается. Улыбается, несется к своим, с каждым шагом убегая все дальше из прожитого дня. Кто-то даже не обернется, кто-то машет свободной ладошкой девочке, которая по-прежнему сидит на своей скамейке. За ней почему-то никто не идет. Калитка все хлопает, дети уходят. Девочка остается одна. Встревоженная воспитательница долго уговаривает ее пойти погреться. Нет-нет, она будет ждать здесь. На улице совсем не холодно, ну еще немножечко. Еще минуточку! «Хорошо, пять минут — и внутрь.»

Свобода! Девочка встает со скамейки. Запускает руки в кучу листьев и кидает их прямо под луч только что проснувшегося фонаря. Листья кружатся, девочка смеется. Оглядывается. В углу двора лежит мяч. Девочка подходит к нему и равнодушно трогает носком ботинка. Нет, одной неинтересно. Придумала! Широко раскидывает руки и кружится, кружится, легко пролетая по всему двору — совсем как листья. Она кружится долго-долго, пока не наступает в лужу. Останавливается, присаживается на корточки. В луже отражается Луна. Девочка с минуту смотрит на блестящую поверхность, потом протягивает руку и достает из воды лунное отражение. Встает, взвешивает блестящий белый шар в руках. Он тихонько светится, и капельки воды, стекающие с округлых боков разбиваются об асфальт с хрустальным звоном. Девочка щелкает по нему пальцем. Звенит! А если… Она подбрасывает шар высоко в воздух. Он взлетает, падает, касается земли — и весело прыгает прямо ей в ладонь. Ну вот, совсем другое дело. Хорошо! Она подходит к стенке и аккуратно бросает в нее свой новый мяч.

Пять минут проходят быстро, и рядом с железным забором останавливается такси. Хлопает дверца, раздраженный водитель кричит что-то запыхавшейся женщине. Быстрый стук каблуков, хлопок железной калитки, и девочка оказывается в крепких объятиях издергавшейся и напуганной мамы. «Бедный мой кот! Ну вот и я. Ты не испугалась? Не плакала?» Девочка стоически переносит каскад виноватых поцелуев.

«А откуда у тебя этот мячик? Красивый какой! Кто-то забыл, наверное, нужно вернуть».

«Нет, он мой. Я его нашла. Я сама нашла».

На шум выходит воспитательница, и счастливая мама смущенно щебечет про аварию в метро.

«Два часа в тоннеле, Вы не представляете себе, что… Это просто кошмар какой-то, с этими поездами… Да-да, спасибо Вам огромное. Ну пойдем, котенок. Скажи спасибо и до завтра. Мячик свой не забудь».

А завтра… Завтра уже совсем другая игра. Теперь мы бегаем друг за другом — кто быстрей, кто успеет спрятаться? Дети запрыгивают на скамейки и быстро-быстро поджимают ноги. Ведь если ты не касаешься земли, тебя нельзя поймать, правда?

Бандит удачно пристроился на деревянных качелях и из своего укрытия машет девочке рукой. Без толку. Девочка совсем не обращает на него внимания. Она стоит у стенки и бросает в нее блестящий белый мяч. Мяч взлетает удивительно высоко и падает прямо в руки — плавно-плавно. Девочка ловит мяч, девочке весело. И ей все равно, что любимую скамейку уже заняли. На скамейке сидит серьезный мальчик с голубыми глазами. Рядом с ним — большая, красная пожарная машинка с настоящей железной лестницей.

Веселая банда носится вокруг скамейки. Дети визжат, дети прыгают, дети ловят друг друга. Он может встать, может рвануться в погоню, может кричать и носиться. Наверное, он сможет обогнать их всех. Девочка оборачивается к нему. «Смотри, какой у меня мяч! Будешь играть со мной?» — она счастлива, она улыбается. Мальчик улыбается в ответ и медленно качает головой. «Нет, я сам, — думает он. — Я сам».

Понимаете, ему совсем не нужно ничего ловить. Мальчик просто смотрит.

9 Чаш

Радость

Этот аркан еще называют Ангел Полной Чаши. Он обещает полное осуществление всех планов, желаний и даже тайных надежд. Причем сохраняет свое значение при самом неблагоприятном раскладе, разве что добавляет счастливчику ложного тщеславия, которое со временем может ему повредить.

Ольга Морозова

Голубые глаза Кумани

— Машка, прекрати толкаться!

— Сам прекрати!

— Это не дети, это наказание Кришны… Сейчас мы все вместе войдем во дворец. Вернее, во двор. Никто не толкается, никто не хихикает. Иванов, тебя это тоже касается! Стоим тихо, смотрим на окно. Кумани появляется ненадолго, не пропустите. И если ты, Иванов, хоть пикнешь во время такого торжественного момента, пеняй на себя!

— Да понял я, Гита Ивана…

Учительница поправила воротник строгой блузки.

— У нас есть еще пара минут, которые вы можете потратить с пользой. Сусликов, прекрати ковыряться в носу! Так вот… На этих воротах мы видим мозаику из драгоценных камней. Далекие предки в меру своих способностей изобразили вехи нашей истории.

Про мозаичные картины им уже рассказывали на прошлом уроке. Ничего особенного, если честно. Вот схематичный король, похожий на бегемота, играет в условные кости с богиней. Вот жульничает. Вот богиня гневается и уходит, проклиная людей. Скукота.

— Ха! Там, где несчастья, корова полудохлая, точно, как наша Гита, — тут Лешка поймал взгляд учительницы и поспешил сделать умное лицо.

— А потом состоялся референдум, — угрожающе бубнила Гита, — на котором было принято решение считать богиню единственной. И вскоре произошло первое великодушное воплощение. С тех пор Кумани хранит наш мир.

— Гита Иванна, а что вон там, где человечки вокруг стола прыгают? У них еще сапфиры вместо глаз? И тут они… И вот здесь!

— Эту мозаику принято трактовать, как пир во имя богини… Маленький рост фигур говорит нам о ничтожности людей. В чаше перед ними — амброзия, божественная пища — символ дарованного плодородия…

Лешка тихонько фыркнул:

— Ага, ничтожность, конечно. По-моему, они просто конфеты едят.

— Тишина! Все готовы?

— Да, Гита Иванна, — ответил нестройный хор голосов.

— Проходим парами, не толпимся. Иванов, предупреждаю тебя… Алексей, ты меня вообще когда-нибудь слушаешь?!

Дворец был прекрасен и ослепителен. Зеленые солнечные лучи отражались в тысячах драгоценных камней. Нужное окно обрамляли россыпи рубинов и смарагдов. Потекли долгие минуты ожидания. Дети начали переминаться с ноги на ногу, и вот, наконец, в окне мелькнула женская тень. Кое-кто встал на цыпочки, чтобы получше ее разглядеть, но она уже исчезла.