ОЗЕРО ТУМАНОВ - Елена Хаецкая

Левенез внимательно наблюдала за Ивом.

— Видишь, умный рыцарь! — вскричала она торжествующе. — Ты подумал своим умным умом, и сердце скорехонько растолковало ему, что к чему. И теперь самое время для тебя умыться.

Она отобрала у Нана недоеденный кусок.

— Полей своему господину на руки, чтобы он мог освежить лицо и смыть с себя жир и пыль.

— Сама поливай, — сказал Нан, пытаясь снова завладеть хлебом.

— Еще чего! — сказала Левенез. — Я не служанка, а оруженосец.

— Я тоже не служанка, — сказал Нан. — Я голоден.

Ив забрал хлеб у Левенез и залепил Нану рот. Затем указал ему на кувшин с водой.

Не имея возможности возражать, Нан подчинился. Ив умылся и подобрал с пола одежду, которую приготовили для него, пока она спал. Пока замок был каменным, она висела на веревках, а теперь аккуратно была разложена на ковре.

Ив оделся, а Левенез помогла ему затянуть все шнурки и завязки и сделала это как оруженосец и как друг, а потом поцеловала его в щеку как девушка и подруга.

— Расскажи мне еще о втором великане, — попросил Ив.

— Для начала скажи, слыхал ли ты когда-нибудь о замке Карминаль?

Сир Ив ответил:

— Что бы я ни знал о нем в тех землях, где жил когда-то, все это бесполезно, потому что озеро Туманов каждой вещи, каждому человеку и каждому чувству дает другой смысл.

Поразмыслив, Левенез сказала:

— Хитро. Я буду звать тебя отныне — «хитрый рыцарь».

— Расскажи мне о замке Карминаль, — попросил Ив.

— Если тебе угодно, — сказала Левенез с важностью. — Слыхал ли ты о короле Артуре? Не говори, что нет или что у тебя дома он означает нечто иное, нежели здесь. Он один и тот же для любого места и для любого времени, а это качество редкое и присуще только некоторым людям и некоторым рубинам, а больше никому.

Ив только кивнул, чтобы она продолжала.

— Когда король Артур охотился в Броселиандском лесу, он заночевал в замке Карминаль и провел там ночь и день, а потом уехал. Ничего особенного, скажешь ты, да только не для Карминаль. Она влюбилась в короля, и влюбилась насмерть. А ты уже знаешь, что это означает.

— Кто влюбился в короля? — не понял сир Ив.

— Карминаль, — нетерпеливо повторила Левенез. — Ты плохо слушал меня, хитрый рыцарь. Я буду звать тебя «рыцарь с затычкой в ухе».

— А я назову тебя нахальным оруженосцем, — сказал сир Ив. — Или нет, дерзким оруженосцем. А лучше всего — «оруженосцем, который никогда не станет рыцарем, потому что не владеет искусством учтивой речи».

— Слишком длинно, — поморщилась Левенез. — Любой фазан остынет, прежде чем ты успеешь позвать меня, чтобы я подала его на стол.

— Я люблю холодных фазанов, оруженосец, который никогда не станет рыцарем, потому что не владеет искусством учтивой речи, — сказал Ив. — Я просто сам не свой от холодных фазанов, слышишь, ты, оруженосец, который никогда…

— Ой, ой! — вскричала Левенез! -

Пока ты не начал называть меня так, я и не знала, как ужасно это звучит! Я дам тебе имя «рыцарь, придумывающий длинные имена».

— Это тоже слишком длинно, — заметил Ив. — Сойдемся на «дерзком оруженосце».

— Ладно, — кивнула Левенез. — Сойдемся на «жестоком рыцаре».

— Я не жестокий, — сказал Ив. — Мне не нравится имя.

— Мой господин вовсе не жестокий! — подтвердил Нан. — Иначе лежать бы тебе с отрубленной головой, болтливая девица.

— Вот видишь, — сказал Ив. — Даже он признает, что я добр и мягок.

Левенез пощупала свою голову и вздохнула:

— Прожорливый раб прав. Я назову тебя «суровый рыцарь» и покончим на этом! Теперь скажи: ты знаешь, кто такая Карминаль?

— Владычица замка Карминаль? — предположил Ив.

Левенез сморщила нос.

— Не знаешь! И не угадал!

— Корриган? — снова рискнул Ив.

— Карминаль — это замок, — сказала Левенез, дерзкий оруженосец. — Я ведь только что тебе рассказывала о том, что король Артур охотился как-то раз в Броселиандском лесу и заночевал в замке Карминаль, а она в него влюбилась. Любой замок, мой суровый сир, — это женщина, даже тот, у которого башни не круглые, а квадратные в сечении. Это как женщина, переодетая в мужское платье. Она всегда может скинуть одежду и… — Левенез осеклась и сказала: — Похоже, я что-то не то говорю.

— Затрем последнюю фразу, — предложил Ив, — и прилепим на это место пару золотых монеток, чтобы уж наверняка. Карминаль — это замок, а любой замок — женщина. И она влюбилась в короля, но король даже не подозревал об этом и уехал.

— Это моя история, — надулась Левенез. — Не рассказывай ее вместо меня! Карминаль так горевала и тосковала, что начала умирать. Но корриганы пожалели ее и забрали к себе, на дно озера Туманов. Так она скрылась из людских глаз. Там, наверху, ей не с кем было поговорить об Артуре. Да и не нашлось бы среди людей никого, кто понимал бы ее безмолвную речь. А здесь она обрела друга, который знал Артура лучше, чем она сама. Потому что она-то видела короля только одну ночь и один день и могла рассказать, как он приехал после охоты, как спешился, как был переодет к ужину, как умывался и как ел, а потом — как спал и как проснулся. Из года в год она повторяла себе эту историю: как приехал Артур после охоты… — Левенез махнула рукой, явно пропуская часть рассказа. — Мерлин, дремлющий внутри дерева, впустил ее в свои сны, и она начала видеть, как Артур был ребенком и как он сделался королем, как повсюду он находил и расколдовывал древние знаки и как женился на ошибочной женщине, которая перепутала возлюбленных: она вообразила, будто и впрямь любит Артура, а на самом-то деле любила Ланселота.

Нан перестал жевать.

— Эй, погоди-ка, оруженосец, — вмешался Нан. — Хочешь сказать, даже под водой от дерева Вивианы нет спасения? Я уж пробовал с ней потолковать, да она мне чуть руки по самый локоть не отъела. Скажи мне, где это дерево, и я за милю буду обходить его.

— Это очень большое дерево, — сказала Левенез, не удостоив Нана ответным взглядом. Она обращалась исключительно к Иву. — И некоторые его корни тянутся из озерного дна, а другие укрепились на берегу. Сквозь корни хорошо видны те двое, спящие вечным сном внутри ствола. Можно слышать, что они говорят. Они никогда не разговаривают между собой, каждый грезит о своем, а друг на друга они сердятся. Карминаль близка с Мерлином много лет. Тебе действительно ничего об этом не было известно, суровый рыцарь?

Ив покачал головой.

— Я подхожу к главному, — объявила Левенез и отобрала у Нана блюдо с остатками еды. — Это очень важно, поэтому никто больше не жует. Пусть он умоет лицо, — прибавила она и ткнула в Нана пальцем. — Невежливо слушать такие вещи с крошками на губах и заспанными глазами.