Нас ждет Севастополь - Георгий Соколов

— Так и будем действовать, — согласился Уральцев.

Он уже понимал, что сейчас он не просто корреспондент, а старший офицер, с которым лейтенант поневоле будет советоваться, считать его по крайней мере своим замполитом. Обстановка сложилась так, что ему до утра, по всей вероятности, не удастся встретиться с другими офицерами и солдатами, ведущими тут бой. Записывать некогда, да и не на чем, блокнот размок. Но он не жалел, что высадился со взводом Воронова. И сам лейтенант, и его матросы понравились Уральцеву. С этими ребятами не страшно вступать в бой.

— Петров, со своим отделением бегом по тротуару, прижимайтесь к стенам, — распорядился Воронов. — Квартал пробежите, займите оборону и дайте нам сигнал.

Пригибаясь, один за другим, матросы пересекли улицу и побежали дальше. Не дожидаясь сигнала от Петрова, лейтенант приглушенно скомандовал: «За мной!» — и бросился вслед за Петровым.

На углу квартала остановились. Воронов несколько минут молча смотрел на дорогу и ближайшие дома.

— Неужели немцы удрали? — в недоумении произнес он.

— Не похоже, — сказал Уральцев.

— Но здесь-то их нет.

— До поры до времени.

— Делаем перебежку через дорогу, к тому дому, — распорядился Воронов.

По ту сторону дороги виднелся большой одноэтажный дом с высоким фундаментом. Он был цел, только окна выбиты.

Отделение Петрова пробежало полдороги, когда из двух окон дома раздались пулеметные очереди. Все матросы, в том числе и Петров, были сражены.

Воронов отпрянул назад.

— Этого надо было ожидать, — спокойно проговорил он и уже со злостью сказал: — Я не прощу им смерть моих ребят. Воробьев, возьми двух и обойди дом справа, через дорогу переползайте. Сорокин, действуй с двумя ребятами слева. Мы будем отвлекать огонь на себя.

Когда Воробьев и Сорокин с матросами уползли, Воронов приказал остальным рассредоточиться в развалинах и стрелять по окнам короткими очередями.

— Первый выстрел произведу я.

Уральцев лег рядом с ним. Не поворачивая головы, лейтенант сказал:

— У Петрова дома несчастье — умерла жена, двое детей остались без присмотра. Командир батальона обещал ему отпуск после освобождения города. Надо ж такому случиться… Как освободим город, напишу в сельсовет, чтобы детей пристроили. А может, моя жена возьмет их на воспитание. У нас детей нет. Напишу ей… Ага, гад!

Он выстрелил в проем окна, где, как ему показалось, появилась фигура человека. Тотчас же начали стрелять все матросы. Из дома раздались ответные выстрелы.

Перестрелка длилась минут десять. Неожиданно в доме один за другим раздались взрывы гранат. Воронов тотчас же вскочил, крикнул: «За мной!» — и бросился к дому.

Атака оказалась столь стремительной, что Уральцев еле успел за атакующими. В доме завязалась рукопашная схватка. Она длилась недолго.

— Подведем итоги, — запыхавшимся голосом сказал Воронов, садясь на стул: — Можно курить, ребята.

Минуту спустя помкомвзвода доложил:

— Убито восемь немцев. Наши потери — убито три, ранено четверо. Трофеи — два ручных пулемета, шесть автоматов, много гранат.

— Сколько же ребят осталось в строю?

— Восемнадцать.

— Пол-взвода как не бывало, — вздохнул Воронов и повернулся к Уральцеву: — Что будем делать, товарищ майор? Закрепимся до рассвета в этом доме или двинем дальше?

— Мы высадились не для того, чтобы отсиживаться.

— Я вас понял.

Воронов встал, подошел к раненым матросам, которым санинструктор делал перевязки, и некоторое время молча смотрел на них, потом каким-то изменившимся голосом заговорил:

— Что же делать будем с вами, ребятушки? Можете идти с нами?

— Я смогу, — сказал один матрос. — Ранен в правое плечо.

Могу стрелять и левой.

— А я не смогу, — сказал другой. — В обе ноги пули попали.

Оставьте тут…

— Оставлять негоже. Понесем.

Он потер подбородок, раздумывая, как нести раненых. Носилок нет. На плащ-палатках? Нести надо троих. Чтобы нести их, следует выделить двенадцать человек — по четыре на плащ-палатку. Что же остается от взвода?

Размышления лейтенанта прервал приглушенный крик:

— Немцы!

Крикнул матрос, поставленный наблюдать у окна.

Воронов выглянул в окно и увидел большую группу гитлеровцев, не менее взвода, врассыпную бежавшую к дому.

— Рассредоточиться по окнам, — распорядился Воронов. — Помкомвзвода, возьми несколько человек и обороняй дом с тыла. Ребята, подпускай ближе — и гранатами, гранатами. Трофейные бросайте, их не жалко.

Сам он взял трофейный пулемет и положил его на подоконник.

Не добежав до дома метров двадцать, немцы открыли стрельбу по окнам и дверям. Пули впивались в стены, дробили штукатурку, известковая пыль заволокла комнаты, лезла в нос.

Из окон полетели гранаты. Вслед за их взрывами матросы начали стрелять из автоматов. Воронов стрелял из пулемета и покрикивал:

— Давай, давай, ребята!

Из второго пулемета стрелял матрос, фамилию которого Уральцев не знал. Сам он стоял у двери и бросал одну гранату за другой.

Немцы отхлынули, залегли в развалинах и оттуда продолжали стрелять.

По улице прогромыхал танк.

— Ого! — ахнул кто-то.

— Чего — ого? Танков, что ли, не видел? — крикнул Воронов.

Танк остановился, навел ствол на дом и выстрелил. Первый снаряд ударил в стену, не пробил ее, а разорвался снаружи. Второй снаряд влетел в соседнюю комнату, где находились раненые и два матроса, стрелявшие через окна.

К Уральцеву подошел матрос, протянул что-то белое.

— Возьмите, товарищ майор… На всякий случай… Это письмо маме. Сейчас попытаюсь успокоить его.

Уральцев сунул письмо в карман, а матрос, сжав в руке противотанковую гранату, выбежал в дверь. Уральцев высунул голову, наблюдая за ним. Матрос пробежал шагов пятнадцать, потом вдруг зашатался и упал, сраженный пулей. Несколько мгновений лежал недвижимым, затем приподнялся, пытаясь встать, но опять упал и, падая, слабеющей рукой бросил гранату в сторону танка. Граната разорвалась в нескольких шагах от него. Взрыв не причинил вреда танку, он продолжал стрелять.

К двери подбежал еще один матрос.

— Эх, Федя, — сказал он, отстегивая от пояса противотанковую гранату, — смел ты, да неумел. Разве можно в рост, надо вот так.

Он лег на порог и пополз к танку. Уральцев видел, как матрос заполз танку с тыла и бросил гранату.

— Молодец, Курицын! — крикнул Воронов. — Так им!

Танк перестал стрелять, пытался уйти, но закрутился на месте — одна гусеница оказалась перебитой. Уральцев увидел, как Курицын поднялся, влез на танк.

«Что он задумал? — удивился Уральцев. — Ведь его снимут из автомата».

Но, видимо, Курицын знал, что делал. Взобравшись на танк, он не поднялся в рост, а пополз по нему к смотровой щели. Добравшись до нее, выстрелил в щель. Уральцев подумал сначала, что он стрелял из пистолета, но когда после выстрела щель озарилась красным светом, сообразил, что стрелял из ракетницы. Танкисты, видимо, перепугались, когда к ним влетело, шипя и разбрасывая красные искры, что-то непонятное и поэтому вдвойне страшное. Они открыли люк и стали выбираться наружу. Матрос расстрелял их.

— Майор, видал? — крикнул Воронов. — Опишешь смелость и находчивость парня. Капут теперь танку!

— Такое не забудешь…

Через несколько минут Курицын вполз в двери, поднялся и подошел к Воронову.

— Успокоил, — коротко доложил он, тяжело дыша.

Переведя дыхание, он сказал:

— Из танка можно стрелять. Башня-то целая. Но я не умею.

— Обойдемся и без него. А впрочем…

Он не договорил, схватился за грудь. Несколько мгновений стоял, пошатываясь, потом медленно опустился на пол.

— Санинструктор, сюда! — крикнул Курицын. — Командира ранило!

Из соседней комнаты кто-то ответил:

— Убит санинструктор.

Уральцев подбежал и склонился над Вороновым.

— В грудь его, — сказал Курицын, расстегивая ворот гимнастерки лейтенанта. — Ребята, дайте бинты.

Воронов лежал в беспамятстве, закрыв глаза. Но когда Курицын начал его бинтовать, он открыл глаза, увидел Уральцева.

— Майор, — прерывающимся голосом заговорил он, — командуй, не дай ребятам погибнуть. Возьми мою сумку, там список всего взвода. О погибших командованию сообщишь, пусть родных известят. Мой адрес в том списке. К наградам чтобы не забыли…

Он опять впал в беспамятство. Его вынесли в коридор, который не подвергался обстрелу.

Среди немецких солдат нашелся смельчак, который подобрался к танку, взобрался на него, нырнул в люк и задраил его. Развернув башню, он выстрелил в окно соседней комнаты. Второй снаряд разорвался там же.

Уральцев сначала подумал, что подошел другой танк, но увидел, что стреляют из подбитого.