Равные звездам - Евгений Лотош

— Я возьму вон то?

— Да, момбацу сама! — мальчик дернулся в сторону веревки, но Карина уже дотянулась до нее манипулятором и подтянула к себе. Она слишком поздно сообразила, что для местных полет предмета по воздуху должен выглядеть самым натуральным колдовством. Ну и ладно. Шаман она, в конец концов, или кто?

Отрезав манипулятором примерно треть сажени веревки, она связала концы узлом и накинула мужчине на шею. Тот смотрел на нее словно загипнотизированный и, наверное, даже позволил бы ей удавить себя без единого звука. Карина просунула больную руку в петлю и потыкала в нее пальцем:

— Два дня ходить так. Чтобы рука висела. Рукой не работать, пусть заживает. Потом шину можно снять. Понятно?

Мужчина судорожно кивнул.

— Так, с мелочами разобрались. Теперь давай разбираться с укусом. За какую ногу тебя тяпнуло вредное животное, господин Шаттах? — Карина ободряюще улыбнулась, и в глазах ее пациента мелькнула непонятная искра. — Какая нога укушена?

Она могла бы и не спрашивать — сканер уже показал ей все, что требуется — но разговорить дядьку все-таки требовалось. А то еще помрет от ужаса прямо во время лечения!

— Левая, момбацу сама… — хрипло пробормотал мужчина.

— Ну, тогда начнем лечить.

Решительным жестом она откинула покрывало в сторону, прямо в руки молодой женщины. Шаттах автоматически попытался его удержать, но правая рука не действовала, а левая от неожиданности промахнулась. Карина повернулась к больному месту, услышав, как охнула Цукка.

Охать действительно имелось с чего. «Укусом» месиво из крови и материи, которые являла собой штанина на лодыжке, назвать было сложно. Похоже, взбесившаяся крыса не просто тяпнула мужчину за ногу, а как следует потрепала ее. Кровь едва текла — очевидно, никакие крупные сосуды зубы не задели — но зрелище для непривычного зрителя все равно оставалось впечатляющим.

— Штаны спасти не удастся, даже не просите, — пробормотала Карина. — Но в остальном выглядит куда страшнее, чем есть на самом деле. Зверюшка только кожу и погрызла, спасибо материи, даже мышцы почти не повреждены…

Она отключила все нервы ниже колена и приподняла ногу, несколькими резкими движениями манипуляторов оборвав штанину ниже колена и обрезав материю вокруг раны. Затем она осторожно извлекла из месива мелкие клочки ткани.

— Принесите горячую воду и бинты, — приказала она. — Нужно отмыть кожу от грязи. И тампоны… мягкую ткань для мытья.

На сей раз все три женщины среагировали немедленно. Они гурьбой бросились в угол, где на настоящей железной печке стоял большой медный казан, и спустя минуту рядом с кроватью стоял широкий жестяной таз, наполненный парящей влагой. На свет появилось еще несколько пакетов с бинтами. Придерживая ногу манипуляторами, Карина смыла с раны грязь и сгустки уже начавшей сворачиваться крови, опустила ногу на топчан и села перед ней на пятки, прикрыв глаза.

— Кара, ты вздремнуть решила? — окликнула ее Цукка. — Или уже все?

— Я сканером смотрю, мне глаза не нужны, — отмахнулась Карина. — Цу, не мешай минут пять, а? Я шью.

Все время, пока под ее невидимыми манипуляторами медленно смыкались и зарастали края многочисленных, хотя и неглубоких рваных ранок от звериных зубов, в доме стояла гробовая тишина. Когда Карина открыла глаза, она обнаружила, что пять пар глаз ее обитателей смотрят на нее с благоговейным ужасом, и только Цукка с видимым любопытством рассматривает интерьер дома. Про себя вздохнув, она поднялась на ноги, смыла остатки крови, успевшей выступить за время шитья, и быстро забинтовала ногу.

— Все, — сказала она. — Лечение закончено. Господин Шаттах, к вечеру нога отойдет. Ты снова почувствуешь боль. Не трогай ногу. Ни в коем случае не чеши сквозь бинты, или раны разойдутся. И лучше пару дней полежи в постели, чтобы зажило получше. Понимаешь?

— Муллулуба убьет меня раньше, чем нога заживет, — во взгляде мужчины помимо ужаса, однако, прорезалась еще и надежда. — Или ты ее вылечила?

— Я убила муллулубу. Я умею видеть микробов… тех мелких духов, которые проникают в рану и вызывают болезнь. Я стерилизовала… изгнала всех духов из твоей крови. Твоя рана не загноится, и ты не заболеешь.

— Что, правда стерилизовала? — заинтересовалась Цукка. — Ты уверена?

— В ране и в окрестностях по кровотоку сидела куча какой-то странной гадости помимо обычных гроздчатых и синюшных бактерий. В других частях организма она тоже наблюдалась, но в куда меньших количествах. Я такую раньше никогда не замечала. Очень крупная для бактерии, но, тем не менее, бактерия. Размножалась со страшной скоростью, прямо на глазах делилась. Надеюсь, что она и есть возбудитель муллулубы. Не понимаю только, как она существовать умудряется? Она же должна убивать носителя раньше, чем тот ее дальше передаст! Или в животных она медленнее размножается?

— Ну, если он не помрет через три дня, значит, ты победила страшную болячку, — резюмировала Цукка. — Ты закончила над подопытным кроликом издеваться? Господин Шаттах, момбацу сама Карина тебя вылечила. Полежишь в постельке немного, и можешь снова сражаться с водяными крысами. Только хотя бы палку возьми, а то штанов не напасешься.

Мужчина молча переводил взгляд с одной чужестранки на другую, потом хрипло и глубоко вздохнул и расслабился.

— Момбацу сама, я в долгу перед тобой, — проговорил он. — Мне надо отдохнуть. Потом я обязательно тебя отблагодарю.

— Отдыхай, господин, — кивнула Карина. — Не вставай с постели еще два дня. Помни — вечером нога снова заболит. Если начнется боль внутри ноги, резкая и пульсирующая, позови меня. Почистим рану снова. Если почувствуешь первые симптомы муллулубы, тоже зови. Но, надеюсь, не почувствуешь.

— Да, момбацу сама, — кивнул Шаттах.

— Матса, проводишь нас? — спросила Цукка. — А то мы свой дом не найдем. Почему у вас тут улиц нету? Удобнее же с ними!

— Да, — с готовностью кивнул мальчик. — Я провожу.

Дождь снаружи уже перестал, и воздух казался свежим и крепким, напоенным ароматами влажной почвы и благоухающей зелени. Тучи ушли куда-то за горы, и полуденное солнце опять сияло на небосклоне, прорываясь сквозь густые кроны деревьев. Деревня по-прежнему казалась безлюдной — жители то ли работали на полях, то ли просто прятались при их приближении, но от их хижины брызнула в разные стороны стайка женских фигур.

Всю дорогу до их хижины мальчик молчал, но уже у самого входа сказал:

— Сама Карина, ты великий шаман. Ни один шаман у нас в деревне раньше не лечил так муллулубу, как ты. Они плясали и пели молитвы духам, и люди всегда умирали. И никто не умеет так заращивать раны. Ты не думай, отец обязательно заплатит тебе, когда поправится! — торопливо добавил он. — Вот увидишь!