Справочник по философии разума животных - Kristin Andrews,Jacob Beck

используют понятие "сигнал", которое мы пока можем трактовать как свойство организма передавать информацию и быть предназначенным (хотя бы в силу процесса естественного отбора) для передачи этой информации соответствующей аудитории.3 Кроме того, в конкретном случае с ярко окрашенной древесной лягушкой можно предположить, что яркая окраска этого существа является сигналом того, что оно вредно. Поэтому в таком случае естественно сказать, что яркая окраска древесной лягушки означает, что она вредна. Но что это за значение?

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно заметить, что сигнал может быть обманчивым. Популяция предупреждающе окрашенных и ядовитых древесных лягушек может, в конце концов, обнаружить среди себя мутацию, которая имеет предупреждающую окраску, но не ядовита. Такая лягушка не намерена обманывать, но получит преимущество перед своими собратьями, отпугивая хищников и не платя за хранение токсичных химикатов. О такой ярко окрашенной, но нетоксичной древесной лягушке можно сказать, что хотя ее яркая окраска означает, что она вредна, на самом деле это не так.

Рассмотрим, как обманчивый апосематизм сочетается с пятью условиями Грайса:

1F Можно последовательно сказать: "Это красное пятно означает, что он ядовит, но он не ядовит". То есть "mean" в его органическом употреблении не является фактивным.

2F Можно рассуждать от "Эта красная повязка означает, что он ядовит" до вывода о том, что подразумевается или подразумевалось под этой красной повязкой.

3F Нельзя отталкиваться от фразы "Эта красная повязка означает, что он ядовит" к какому-либо выводу о том, что кто-то имел в виду под этой красной повязкой.

4F Нельзя перефразировать приведенный выше пример в терминах, подразумевающих прямой дискурс. То есть нельзя перефразировать фразу "Этот красный пластырь означает, что он ядовит", сказав: "Этот красный пластырь означает "ядовит"" или "Этот пластырь означает "я ядовит"".

5F Нельзя переформулировать "Эта красная повязка означает, что он ядовит" как "Тот факт, что у него есть красная повязка, означает, что он ядовит".

Я выделил курсивом условия, которые меняются, когда мы переходим от пятен, означающих корь, к ядовитой древесной лягушке: 1, 2 и 5. Если это верно, то Грайс ошибался, полагая, что условия 1-5 стоят или падают вместе. Из этого также следует, что расширения, выделенные первоначальным набором условий Грайса (1-5 и отрицание каждого из 1-5), представляют собой классы, которые не являются совместно исчерпывающими. То есть существуют случаи значения, которые не являются ни естественным, ни говорящим значением. Может ли это открыть путь к семантике, свободной от намерений?

 

Ограничения семантики, основанной на намерениях

Несмотря на всю свою привлекательность, IBS сталкивается с двумя проблемами, которые мы можем назвать проблемой аналитического приоритета и проблемой когнитивной нагрузки. Согласно первой, IBS проблематично принимает намерения за более объяснительную основу, чем значение слова. Например, некоторые утверждают, что мы не знаем, как приписать сложные намерения, необходимые в анализе Грайса, существам, которые, как предполагается, уже не обладают языком (Davidson 1974). Аврамидес (1989) предлагает альтернативный вариант, согласно которому IBS обеспечивает нередуктивный анализ семантических понятий. Однако если раньше мы были озадачены тем, как могут возникать коммуникативные формы смысла, то неясно, как такой анализ сможет устранить это недоумение.5

Согласно проблеме когнитивной нагрузки, IBS предъявляет неоправданно высокие когнитивные требования к говорящим, которых мы интуитивно считаем способными к смысловой деятельности (Glüer and Pagin 2003; Breheny 2006). К таким говорящим относятся маленькие дети, а также те, у кого, независимо от возраста, нарушена теория мышления. В любом случае неправдоподобно, чтобы говорящий обладал достаточной когнитивной изощренностью, чтобы намереваться вызвать эффект в когнитивном состоянии аудитории посредством признания аудиторией его намерения.

Вопросы когнитивной нагрузки также влияют на наше понимание языковой эволюции. Теоретик, стремящийся к натурализации смысла и в то же время желающий быть хотя бы в согласии с эмпирическими фактами языковой эволюции, вполне может пожелать увидеть, как смысл может возникнуть на правдоподобном эволюционном пути. Однако, несмотря на волнение, связанное с недавними исследованиями в области сравнительного познания (хорошо представленными в этом томе), существует мало убедительных доказательств в пользу приписывания нечеловеческим животным тех видов сложных намерений, которые требуются от говорящего значения. Таким образом, в то время как большинство ученых и философов уже с готовностью приписывают когнитивные состояния нечеловеческим животным, лишь немногие готовы приписать нечеловеческим животным рефлексивные коммуникативные намерения, необходимые для означивания речи. Мы также не располагаем достоверными свидетельствами такой когнитивной изощренности у вымерших предков современных людей. В результате, если среди нечеловеческих животных и возникнет что-то похожее на смысл, то объяснить, как это происходит, с помощью инструментов IBS будет непросто.

 

Биологическая сигнализация

Объяснительный приоритет и когнитивная нагрузка не являются сразу же фатальными для IBS; возможно, нельзя найти лучшего объяснения онтогенеза и филогенеза семантических феноменов, чем то, которое предлагается в этой программе. Однако прежде чем согласиться с этим выводом, нам стоит проследить за только что появившимся ароматом. Хотя каждый физический объект является источником информации, для подавляющего большинства таких объектов мы не получаем объяснительного преимущества, отмечая их несущие информацию свойства. На земные приливы и отливы влияет гравитационное притяжение Луны, но было бы, как правило, объяснительно-пустым добавлять - что тоже верно - что эти приливы и отливы несут информацию о близости Луны. Однако если какое-то существо полагается на лунный свет для навигации, то учет его поведения вполне может основываться на том, чтобы отметить, что прилив информационно значим для него. В целом, многие организмы способны использовать информационные возможности окружающей среды для своего выживания. Комар использует присутствие более высокого, чем обычно, уровня углекислого газа в воздухе, чтобы найти себе пищу, обычно в крови млекопитающего (Gillies 1980). Таким образом, концентрация углекислого газа в воздухе является сигналом для комара, хотя для других животных это может быть и не так. Говоря более официально, мы можем сказать, что C является сигналом для организма O только в том случае, если O компетентен использовать C для получения информации в своих интересах. То, что присутствие в воздухе более высокого, чем обычно, уровня углекислого газа является подсказкой для организма O, не означает, что что-то (естественный отбор или намерение разумного существа) создало углекислый газ для выполнения этой роли. Сигналы могут производиться даже теми вещами, которые не являются ни артефактами, ни одушевленными существами. Поэтому использование организмом подсказки не означает, что он понимает или каким-то другим образом создает ментальную репрезентацию какого-либо фрагмента информации. Компетентность может, но не обязательно должна быть подкреплена ментальной репрезентацией.

Использование организмом сигнала - это еще не общение. Я не общаюсь с комаром, когда он наслаждается едой за счет моих сосудов; и он не общается