Мир Данте. Том второй (малые произведения) - Алигьери Данте
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Толпы какие легли у Коллинских ворот в эту пору —
В дни, когда места едва державная мира столица
Не изменила и был самнит исполнен надежды
Рим опозорить сильней, чем когда-то в Кавдинском ущелье?[946]
А после того как улеглись раздоры италийцев и еще не начата была по Божественному решению борьба с греками и пунийцами, которые — и те и другие — стремились к господству, Рим одержал верх, когда Фабриций на стороне римлян и Пирр на стороне греков оспаривали друг у друга славу империи; когда же Сципион на стороне италийцев, а Ганнибал на стороне африканцев вели войну в форме поединка, африканцы не выдержали натиска италийцев, как стремятся это показать Ливий и другие римские историки. У кого же теперь окажется столь тупой ум[947] и кто не увидит, что по праву поединка прославленный народ стяжал венец всего мира? Римский муж поистине мог сказать о себе то, что Апостол сказал Тимофею: «Возложен на меня венец правды»[948], то есть возложен в вечном провидении Божьем. Пусть же смотрят теперь преисполненные дерзости юристы[949], насколько ниже они по сравнению с той дозорной вышкой разума, откуда человеческая мысль созерцает эти принципы, и пусть замолкнут они, довольствуясь буквальным толкованием смысла и значения закона.
И уже ясно теперь, что римский народ стяжал империю в поединке; следовательно, стяжал он ее по праву; а показать это была главная задача, поставленная нами в настоящей книге. До сих пор тема эта уяснялась посредством доводов, преимущественно опиравшихся на принципы разума; теперь то же самое надлежит раскрыть из принципов веры христианской.
XI. Ведь особенно роптали и выдумывали пустые вещи о главенстве Рима те, кто называют себя ревнителями христианской веры; и им не жаль бедняков Христовых, которых не только обманывают при церковных сборах, но они расхищают ежедневно даже отцовское достояние, и нищает церковь, когда такие ревнители, соблюдая видимость справедливости, не допускают вершителя справедливости. И такое обнищание не происходит без решения Божья, коль скоро к беднякам, чьим отцовским достоянием являются церковные средства, эти средства не попадают[950], и они не принимаются с благодарностью от жертвующей империи[951]. Пусть уйдут они туда, откуда пришли: пришли они хорошо, уходят плохо, ибо даяния были хороши, но попали к плохим владельцам. Что сказать о таких пастырях? Что сказать, если достояние церкви оскудевает, тогда как собственность лиц, с нею связанных, растет? Но, может быть, лучше продолжать наш путь и в благоговейном молчании ждать помощи от Спасителя.
Я утверждаю, следовательно, что, если Римская империя существовала не по праву, Христос, родившись, совершил бы несправедливость[952]. Консеквент (вывод) ложен; следовательно, истинно суждение, противоречащее антецеденту (предпосылке)[953]. Ведь противоречащие друг другу суждения переходят взаимно друг в друга, если придать им противоположный смысл. Ложность консеквента доказывать верующим незачем; ведь, если он верующий, он признает его ложность, а если не признает, он неверующий, а если он неверующий, то довод, о котором идет речь, к нему не относится. Вывод я доказываю так: тот, кто соблюдает повеление добровольно, подтверждает делом, что оно справедливо; а так как дела убедительнее слов (как склонен думать Философ в конце «Никомаховой этики»), такое подтверждение убедительнее, чем одобрение словом. Но Христос, как свидетельствует летописец Его Лука, соизволил родиться от Девы Матери в дни, когда было обнародовано повеление римской власти, дабы при этой исключительной переписи рода человеческого Сын Божий, став человеком, был записан как человек; а это и значило соблюсти повеление. А может быть, благочестивее будет полагать, что повеление было сделано цезарем по Божественному наитию, дабы Тот, Кого столько времени ожидали среди смертных, Сам вместе со смертными вписал бы Себя в их число. Следовательно, Христос делом подтвердил, что повеление Августа, действовавшего от имени римлян, было справедливо. И так как из справедливости повеления вытекает право юрисдикции, необходимо, чтобы признавший справедливым повеление признал бы и юрисдикцию, которая была бы несправедливой, если бы не осуществлялась по праву. И следует заметить, что аргумент, направленный на разрушение консеквента, хотя по своей форме он и сводится к одному из мест «Топики»[954], однако силу свою обнаруживает посредством второй фигуры силлогизма[955], если редуцировать его по первой фигуре как аргумент, основанный на допущении антецедента. А редуцируется он так: все несправедливое утверждается только с помощью несправедливых методов; Христос никогда не прибегал к несправедливым словам; следовательно, Он не признавал несправедливое. Путем полагания антецедента так: все несправедливое утверждается несправедливо; Христос признал нечто несправедливое; следовательно, Он признал нечто несправедливо.
XII. И если Римская империя существовала не по праву, грех Адама не был наказан во Христе[956], а это ложно; следовательно, суждение, противоречащее тому суждению, из которого заключение вытекает, истинно. Ложность консеквента выясняется так. От греха Адама все мы грешники, по слову Апостола: «Как через одного человека вошел грех в мир[957] и с грехом смерть, так и во всех людей вошла смерть, потому что в нем все согрешили»; следовательно, если бы этот грех не был искуплен смертью Христа, мы по сей день оставались бы сынами гнева по природе своей (то есть природе поврежденной). Но это не так, коль скоро Апостол свидетельствует в Послании к ефесянам, говоря об Отце: «Он предопределил усыновить нас через Иисуса Христа, по решению воли Своей, в похвалу и славу благодати Своей, и
