Избранные произведения. Том 4. Приговоренный: Путешествие в город мертвых. Приговоренный к призие. - Алан Фостер

Его товарищи столпились вокруг, глядя на стекающую с него воду. Лежа на солнце, Эван впервые радовался их горячему вниманию. Долго, однако, сохнуть было нельзя — мог появиться загар, что для жителей Сэмстеда было явлением чуждым и непристижным. Эван не хотел загара.

— Ты поступил достойно, — похвалил библиотека.

— Мне некогда было бояться, — Эван взглянул мимо библиотеки, и его лицо нахмурилось. — Что случилось с собирателем?

— Он серьезно травмирован во время бегства грампиона. Больше никого не задело.

Даже на неискушенный взгляд Эвана было видно, как сильно было истерзано это существо. Один бок был распорот, оттуда виднелись внутренности, непонятные биологу и любопытные для инженера.

— Он умирает?

— Ну что ты, нет, конечно, — спокойно сказал Эже.

Два врача советовались с процессором, собираясь починить поврежденного товарища.

Эван спросил у недвижимого собирателя:

— Тебе больно?

— Что такое боль? — голос был медленнее, чем у разведчика и библиотеки.

— Ты не чувствуешь боли? Каких-нибудь неудобств?

— Есть сознание того, что тело повреждено и нуждается в ремонте. Плохо, что утрачены некоторые функции тела. Ты это имеешь ввиду, Эван?

— Не уверен, — засомневался Эван. Поскольку врачи уже были готовы к операции, он обратился к Эже: — Послушай, я не хочу вторгаться в чью-либо частную жизнь. Может быть, я пока побуду в лесу?

— Какие у нас могут быть тайны от члена Ассоциативы?

— Но я не член…

— Член. Ты стал членом Ассоциативы с тех пор, как твои знания помогли нам изгнать Ввакоритов.

— Но никто не сказал мне об этом.

— Об этом не обязательно говорить. Хотя мы не избирали тебя, но ты сам сделал себя членом Ассоциативы. Мы думали, что ты сам мог понять это.

— Как видно, я немного бестолковый.

Эже наблюдал как работают врачи.

— Кроме того, мы очень обязаны тебе.

Эван потер висок.

— Ты имеешь в виду коммуникатор? Пустяки.

— Это не пустяки. И это, и то, что ты чувствуешь, что ты думаешь, что ты сделал для нас.

— Вы оказали мне большую честь, я, наверное, должен поблагодарить всех?

— Лучше помолчи, мы консультируемся, — сказал врач не оборачиваясь.

Эван, смутившись, умолк. Писк высокой частоты щекотал его уши. Писк был направлен на собирателя, лежащего на боку, и Эван догадался, что это была электронная анестезия, с которой он был немного знаком. Незнакомым и новым были узкие и мощные пучки света, исходившие из области рта у каждого из врачей, пучки освещали внутренности их подопечного. Врачи работали быстро. Они были соединены между собой тонким коммуникационным кабелем. Им помогал процессор, поставляя материал для изготовления недостающих органов. Все трое работали как одно целое, четко и эффективно.

Так они чинили собирателя, производя недостающие части тела внутри своих тел, и вставляя их затем в нужные места. Задача, для решения которой понадобились бы усилия тысяч людей, решалась этими тремя инопланетянами, работающими, к тому же, без инструментов. Несколько часов они работали, передвигаясь все это время не более, чем на несколько сантиметров. Как ни был утомлен Эван, но не мог оторваться от этого захватывающего зрелища. Ему хотелось спать, и он прилег на песок. Утомительное плавание, битва с грампионом, или же снотворное действие высокочастотного писка врачей сделали свое дело, и Эван крепко уснул.

Засыпая, он увидел, как Эже о чем-то спорит с первым врачом, но, может быть, это уже был сон, а не явь.

12

Он проснулся с пульсирующей головной болью. Спал он очень долго, операция, должно быть, уже кончилась. По солнцу он понял, что проспал всю ночь и утро. Был уже полдень. Его заботливые друзья не стали будить Эвана, дали ему выспаться как следует, а теперь, наверно, терпеливо ждут, когда он проснется, чтобы вместе продолжить путь. Эван встал, потянулся и увидел Эже. Или это не Эже?

Очень похож, но что-то изменилось. Раньше Эже был синим. Эван не помнил, чтобы раньше на нем были эти красные и зеленые пятна, которыми теперь усеян его друг. Местами красный цвет переходил в желтый, сияя где ярче, где слабее.

— Эже, что случилось с тобой?

— Я же говорил им, — голос его друга был немного печален, — что ты не будешь знать, как реагировать.

— На что реагировать? — Эван повернулся к лесу и отпрянул — лес кишел крошечными ползающими и пляшущими существами, которых еще вчера не было. Даже воздух, казалось, был наполнен этой невесть откуда взявшейся живностью.

Голова все еще болела. Эван приложил руку ко лбу. Солнцезащитных очков, подаренных ему Эже, не было. Тем не менее, Эван видел хорошо, несмотря на ярчайший свет Призмы, несмотря на слепящие блики флоры, как будто и не было всего этого ослепительного блеска.

Наверно, сегодня пасмурный день, решил Эван. Запрокинул голову и посмотрел в небо, но облаков не было. Раньше, сделав так, он упал бы, обливаясь слезами из ослепленных глаз. Сейчас было все иначе. Эван заметил, что на него смотрят — воины, библиотека, врачи и только что отремонтированный собиратель. Все уставились на него, как на диво. Тишина, в которой они созерцали Эвана, была красноречивее слов.

Глядя на Эже, он медленно произнес:

— Что ты имел в виду, когда сказал, что я не буду знать, как реагировать? — но друг молчал, и тогда Эван обратился к врачам: — Что вы со мной сделали?.

Те тоже молчали.

Эван вышел из круга обступивших его товарищей и подошел к опушке леса. Здесь в тени росли небольшие кустики. Из-под их прозрачной коры торчали стекловидные стебли, на кончиках которых блестели причудливые цветы в форме плоских шестигранников. Эван сорвал один такой цветок и посмотрелся в него, как в зеркало.

Если не считать отсутствия очков, все было без изменений — на него смотрело озабоченное лицо Эвана Орджелла. И что-то все же было не так. Но что именно, трудно было понять. Нечто неуловимое и, тем не менее, существующее. Он смотрел на это нечто, и не замечал.

Конечно же! Его коричневые глаза стали фиолетовыми! Это было бы невозможно, если бы не контактные линзы. Эван улыбнулся. Это врачи постарались. Они заменили не вполне удобные очки на маленькие и хорошо подогнанные контактные линзы. Подогнаны настолько хорошо, что Эван даже не чувствует их. Он осторожно протянул палец, чтобы потрогать линзы.

Едва коснувшись зрачка, он моргнул. Линз не было. Головная боль не унималась. Эвана начинали терзать сомнения.

— Что вы сделали со мной? — спросил он настойчивее. — Вы закапали мне что-то в глаза, чтобы я мог видеть без солнцезащитных очков? И это изменило цвет радужной оболочки моих глаз.