1941. Разгром Западного фронта - Дмитрий Егоров

Примечание. Есть свидетельство, что Н. А. Козлов служил не в 162-м полку 43-й дивизии, а в 188-м ИАП 60-й ИАД[400]. Он мог заменить раненого летчика 162-го полка и воевать на его машине? Вполне. Но тогда не ясно, каким образом Г. Н. Захаров мог помнить его (бывший комдив 43-й ИАД встретил Козлова через много лет после войны, когда тот был уже генералом, и узнал). Вот такая нестыковка.

23 июня Козлов сбил «мессершмитт», открыв личный боевой счет и боевой счет полка. При отступлении, насмотревшись страшных сцен гибели при воздушных налетах детей и женщин, дал себе зарок: сбивать только бомбардировщики. К 9 мая 45-го на счету Н. А. Козлова было 130 боевых вылетов и 23 сбитых самолета (из них 20 бомбардировщиков). 24 сентября 1941 г. в районе Брянска он таранил Ю-88. 24 мая 1942 г. в районе ст. Морозовская под Сталинградом на истребителе МиГ-3 он снова пошел на таран, на этот раз разведчика Ю-88. Поврежденную машину сумел посадить. Указом от 14 февраля 1943 г. ему присвоено звание Героя Советского Союза. Командовал 907-м истребительным авиаполком особого назначения.

На одной из стен в казематах Брестской крепости при разборке ее развалин (вскоре после войны, когда крепость еще не имела Золотой Звезды и не была мемориалом) обнаружили надпись. Навсегда оставшийся неизвестным русский солдат нацарапал по штукатурке: «Умирали не срамя». Это смело можно отнести не только к защитникам крепости над Бугом. Так могли написать тысячи павших в Западной Белоруссии красноармейцев и командиров из всех соединений 4-й армии.

За три дня отступления с беспрерывными боями перед фронтом 4-й армии образовался своего рода «слоеный пирог»: немецкие войска атаковали боевые порядки армии, а в их тылу на разном удалении от границы (повторяя маршрут отступления) дрались отряды, группы и даже целые части из состава 14-го и 28-го корпусов. Они не имели связи со штабом армии, было мало боеприпасов, почти отсутствовали продовольствие и медикаменты. Несколько отрядов попало в окружение в районе Коссово — станция Ивацевичи. Когда их обошли с обоих флангов танковые подразделения группы Гудериана, они соединились и действовали совместно. В кольце оказались основные силы 205-й моторизованной дивизии во главе с ее командиром полковником Ф. Ф. Кудюровым, отряд 22-й танковой дивизии под командой полковника И. В. Кононова, сводная группа 6-й Орловской Краснознаменной стрелковой дивизии полковника Осташенко и еще несколько групп. Проявленные ими в этих невероятно тяжелых условиях доблесть, героизм и готовность к самопожертвованию заслуживают того, чтобы написать о них.

После удачной в целом атаки утром 24 июня, не принесшей, однако, никакого территориального успеха ввиду малочисленности советских войск, а лишь замедлившей продвижение 2-го эшелона 47-го МК противника, остатки 22-й танковой дивизии и отряд 6-й Краснознаменной СД отступили от шоссе и двинулись ранее определенным маршрутом — на Березу. У реки Ясельда они встретили 672-й артполк 205-й мотодивизии, командир которого рассказал, что и Береза уже взята противником, а основные силы 205-й севернее Селец отходят с рубежа на канале Мухавец за Ясельду (по данным радиоперехвата, Береза была занята в 9 часов утра 24 июня). Примерно в полдень все подразделения групп полковника Ф. А. Осташенко и полковника И. В. Кононова переправились на северный берег реки и сожгли за собой мост.

Теперь численность оставшихся во вражеском тылу и объединившихся частей 4-й армии (условно я назвал ее коссовской группой войск) составляла примерно 6 тысяч человек. Основу составляла 205-я МД, сохранившая штатную структуру и до 4000 бойцов, у Ф. А. Осташенко было свыше 600 человек, около 400 человек оставалось в 22-й ТД. Несколько сот штыков было в отряде, который возглавлял начальник разведки 28-го корпуса майор К. Г. Дмитриев.

С утра 24 июня гитлеровцы возобновили наступление вдоль шоссейной дороги Брест — Кобрин — Барановичи. Ожесточенные бои продолжились. Противнику удалось, подтянув свежие резервы, обойти фланги 721-го моторизованного полка и частью сил выйти ему в тыл. Возникла угроза полного окружения. В этой тяжелой ситуации командир полка А. Г. Карапетян, проявив тактическую грамотность, оседлал и взял под контроль шоссейную дорогу, помешав врагу перебрасывать резервы к фронту. Одновременно разведгруппы полка совершили нападения на вражеские коммуникации. Был разгромлен немецкий штаб, колонна автомашин, захвачены важные боевые документы, оружие и продовольствие.

Однажды воинам полка улыбнулась удача: у переднего края его обороны неожиданно остановились вражеские танки. Оказалось, они остались без горючего. Ночью, выдвинувшись вперед, красноармейцы смелым налетом перебили охрану, танки были захвачены. Утром из орудий трофейных машин красноармейцы уже вели огонь по врагу. Несколько суток в условиях окружения, испытывая нехватку боеприпасов и продовольствия, полк Карапетяна вел тяжелые бои с превосходящими силами противника. Артиллерист Рахманов, будучи раненым, один уничтожил три немецких танка. Саперы Игнатов и Самсонян со связками гранат и бутылками с бензином преградили путь целой танковой колонне противника. К исходу пятых суток неравных боев командир 721-го МП подполковник А. Г. Карапетян получил приказ от своего комдива Ф. Ф. Кудюрова: выходить с боем из окружения. Он собрал все силы полка в один кулак. Используя лесисто-болотистую местность, внезапным и дерзким ударом 721-й прорвал вражеское кольцо и, оторвавшись от преследования, скрылся в лесах[401].

Кульминацией боев в районе Коссово можно считать 25 июня. Упорное сопротивление окруженных и невозможность полноценно использовать автостраду Брест — Барановичи немало раздражали немецкое командование. Оно усилило натиск на оборонявшихся, чтобы раз и навсегда покончить с ними. Продолжать и далее сражаться на реке Ясельда в условиях круговой обороны означало неминуемую гибель или пленение всех собравшихся здесь частей. В боях уже пали сотни бойцов и многие офицеры, в том числе начальник штаба 205-й МД подполковник С. Н. Попов[402]. Все попытки радистов 205-й связаться со штабом армии оказались безуспешными, разведка установила, что войска неприятеля продвигаются по двум шоссе на Слоним. и Барановичи. Полковник Ф. Ф. Кудюров принял решение оставить позиции по Ясельде и отходить на Ружаны и Слоним. Примерно в полдень 25 июня головной полк дивизии в 2 км южнее Ружан вышел к шоссе, где завязал бой. Неожиданную помощь мотострелкам оказали экипажи трех ДБ-3, нанесших мощный бомбовый удар по врагу. Но вскоре в небе появились три Ме-109… Трое летчиков воспользовались парашютами, из одной упавшей машины извлекли обожженного капитана, который умер в дороге, несмотря на оказанную помощь. Когда стало ясно, что пробиться всеми силами на Слоним шансов нет, повернули в сторону Коссово. Танкистам И. В. Кононова все же удалось прорваться в район Слонима. Кононов писал, что 25 июня они подошли к Щаре. Разведка обнаружила, что мост исправен и охраняется немцами при поддержке трех танков. Однако «охраняется» было бы сказано слишком сильно. Немцы были уверены, что на четвертый день боевых действий никаких советских войск с запада появиться не может. Поэтому они купались, загорали, одним словом, отдыхали, как на пикнике. Выкатив на прямую наводку 45-мм орудия, бойцы расстреляли вражеские танки и рассеяли охрану. Уничтожив за собой переправу, они направились на юго-восток[403]. Остальные части двинулись в пинские болота. Вечером, выбив из Коссово батальон противника с пятью танками, похоронили умершего летчика на городской площади. Отряд 6-й дивизии значительно пополнился примкнувшими группами и одиночными военнослужащими. Утром 26 июня 205-я МД с примкнувшими к ней отрядами выступила на Масиловичи — Жировицы, но вскоре была обнаружена противником, который атаковал ее и попытался окружить. Пришлось вновь отходить, прорываясь к большому лесному массиву в 10–12 км юго-западнее Бытеня. Потери были сравнительно небольшими, но стало окончательно ясно, что вывести целиком такую группу войск не удастся. На общем совещании командиры подразделений и отрядов выработали план: разбиться на более мелкие группы, форсировать реку Гривда и на участке Ивацевичи — Доманово пробиваться на юго-восток, в сторону Луниниа. Полковник Ф. А. Осташенко повел 800 человек, по 600 — Ф. Ф. Берков и тяжело раненный полковой комиссар С. Г. Пименов. 400 бойцов и командиров было у майора А. М. Дмитришина. Командир 205-й мотодивизии поступил аналогично. Прорыв прошел успешно, но утром 28 июня советские войска при форсировании Гривды были атакованы авиацией противника и понесли серьезные потери, был убит командир одного из отрядов подполковник Ф. Ф. Берков.

1 июля отряд Осташенко столкнулся с мотопехотой противника. Не сумев преодолеть заслон, воины 6-й КрСД вынуждены были отступить, но вечером следующего дня им удалось пересечь дорогу Логишин — Доброславка и уйти еще дальше в глубь Полесья. Через несколько дней воины 6-й дивизии вышли к дороге Брест — Пинск — Калинковичи. 6 июля они встретили 75-ю дивизию, которую немцы так и не сумели уничтожить, и соединились с ней. Майор К. Г. Дмитриев со своими людьми вышел еще раньше, 28 июня. 3 июля командир 75-й СД С. И. Недвигин передал командующему 4-й армией А. А. Коробкову короткую записку — первую с 22 июня весточку о своем соединении: «Красный пакет опоздал, а отсюда и вся трагедия! Части попали под удар разрозненными группами. Лично с 22-го по 27-е вел бой с преобладающим по силе противником. Отсутствие горючего и боеприпасов вынудило оставить все в болотах и привести для противника в негодность»[404].