Это смертное тело - Элизабет Джордж

— Второй человек — брюнет. Все трое подозреваемых — брюнеты: Фрейзер Чаплин, Эббот Лангер и Паоло ди Фацио.

— У всех у них алиби, — вмешался Стюарт. — Чаплин был дома, это подтверждено миссис Макхаггис. Ди Фацио трудился на рынке за своим прилавком, подтверждено другими торговцами, его там видели триста человек. Лангер прогуливал собак в парке, подтверждено его учениками.

— Никто его там не видел, Джон, — возразила Изабелла. — Поэтому мы не можем доверять этим алиби. Один из этих парней всадил крюк в шею девушки, и мы должны поймать его. Ясно?

— Что до крюка… — заговорил Уинстон Нката.

— Погодите, Уинстон. — Изабелла продолжила высказывать свои соображения: — Не будем забывать то, что нам известно о звонках на мобильник жертвы. В день смерти она трижды позвонила Чаплину и один раз Лангеру. Приняла один звонок от Гордона Джосси, один от Чаплина и один от Джейсона Друтера — это ее коллега из табачной лавки, — все это в тот день и в то время, которое нас интересует. После ее смерти на мобильник поступали сообщения от ее брата, от Джейсона Друтера, от Паоло ди Фацио и от медиума Иоланды. Но ни Эббот Лангер, ни Фрейзер Чаплин не звонили, а они оба подходят под описание человека, которого видели уходящим с места преступления. Я хочу еще раз опросить соседей. Нужно показать фотороботы в каждом доме. Нужно еще раз посмотреть записи видеокамер и обратить внимание, не попадется ли в поле зрения мотороллер «веспа» цвета лайма с рекламой тоника «Дрэгонфлай». Надо обойти все дома — Филипп, это за вами. Уинстон, вы будете просматривать записи видеокамер. Джон, вы…

— Черт возьми, это же глупо! — воскликнул Джон Стюарт. — Эти дурацкие фотороботы абсолютно бесполезны. Вы только посмотрите на них! По-вашему, в них есть хоть одна отличительная черта? Черный парень похож на злодея из телевизионной драмы, а тот, что в бейсболке и очках, вполне может оказаться бабой. Неужели вы верите, что этот узкоглазый…

— Довольно, инспектор.

— Нет, не довольно. Мы бы его арестовали, если бы по вашей милости он не попал под машину, а он еще к тому же и убийцей не оказался. Вы с самого начала завели дело не туда. Вы…

— Утихомирься, Джон. — Это сказал не кто-нибудь, а Филипп Хейл, а Уинстон Нката его поддержал:

— Помолчи, приятель.

— Ну а вы-то хоть подумайте, что происходит, — ответил Стюарт. — Ходите на цыпочках и выслушиваете сумасшедшие идеи этой женщины, словно мы поклялись в верности этому ничтожеству!

— О господи, Джон… — выдохнул Хейл.

— Ты, свинья! — закричала женщина-констебль.

— Да ты не узнаешь убийцу, если он в тебя вставит! — ответил ей Стюарт.

Поднялся шум. Кроме Изабеллы, в комнате было пять молодых женщин — три констебля и две машинистки. Женщина-констебль взлетела со стула, словно ракета, а одна машинистка швырнула в Стюарта кофейную чашку. Джон набросился на нее. Филипп Хейл стал его удерживать. Стюарт замахнулся на Хейла. Нката перехватил его руку, и Стюарт развернулся к Уинстону.

— Ты, поганый ниг…

Нката ударил его в лицо. Удар был крепкий, быстрый и звонкий. Голова Стюарта запрокинулась назад.

— Когда я говорю «помолчи», то не шучу, — сказал ему Нката. — Сядь, заткни пасть, веди себя как положено и радуйся, что я не сломал тебе нос.

— Отличный удар, Уинни! — похвалил кто-то.

— Хватит, я всем говорю! — прикрикнула Изабелла.

Она заметила, что Линли, стоя возле стендов, наблюдает за ней. Он не шевельнулся, и она была ему за это благодарна. Только его вмешательства ей и не хватало. Довольно было уже того, что Хейлу и Нкате пришлось приструнить Стюарта, хотя это было ее задачей.

— Ступайте в мой кабинет, — приказала Изабелла Стюарту. — И ждите меня там. — Она молчала, пока Стюарт не вышел из комнаты, и только тогда спросила: — Что у нас есть еще?

Оказалось, что у Джемаймы Хастингс были золотая монета (в ее вещах не обнаруженная) и камень римского происхождения. Барбара Хейверс узнала орудие убийства и…

— Где сержант Хейверс? — спросила Изабелла, впервые сообразив, что неряшливой женщины нет в комнате. — Почему она не здесь?

Наступило молчание.

— Она уехала в Хэмпшир, шеф, — вымолвил наконец Нката.

Изабелла почувствовала, что лицо ее окаменело.

— В Хэмпшир, — повторила она, не зная, что ответить в сложившейся ситуации.

— Орудие убийства — крюк. Мы с Барб видели такие в Хэмпшире. Это инструмент кровельщика. Там мы говорили с двумя кровельщиками, и Барб подумала…

— Спасибо, — сказала Изабелла.

— Интересно то, что эти крюки изготавливают кузнецы, — продолжал Нката. — Роб Хастингс учился кузнечному делу, и поскольку…

— Я уже сказала, Уинстон, спасибо.

В комнате наступило молчание. В оперативный штаб доносились звонки из других помещений. Тишина сделалась для всех нежелательным напоминанием того, что собрание вышло из-под контроля. Когда заговорил Томас Линли, все поняли, что он выступил в защиту Барбары Хейверс.

— Она выявила еще одну связь, шеф: Ринго Хит, Закари Уайтинг и Гордон Джосси.

— А как вы об этом узнали?

— Я говорил с ней, когда она ехала в Хэмпшир.

— Она вам звонила?

— Это я ей звонил. Мне удалось перехватить ее, когда она остановилась у бензоколонки. Но главное — это…

— За расследование отвечаете не вы, инспектор Линли.

— Я понимаю.

— Но вы, должно быть, понимаете и то, что нарушили правила и поощрили сержанта Хейверс, вместо того чтобы заставить ее вернуться в Лондон. Так?

Линли молчал. Изабелла смотрела ему в глаза. В комнате снова стало очень тихо. «Господи, — подумала она. — Сначала Стюарт, а теперь и Линли. Хейверс укатила в Хэмпшир. Нката ввязался в рукоприкладство с другим офицером».

— Я это понимаю, — осторожно сказал Линли. — Но в деле выявилась еще одна связь, и, думаю, вы согласитесь, что ее нужно рассмотреть.

— Что за связь?

Линли рассказал ей о журнале, о фотографиях, сделанных в Портретной галерее. Он пояснил, что на этих фотографиях есть Фрейзер Чаплин, а на заднем плане — Джина Диккенс.

— Я счел за лучшее позволить ей поехать в Хэмпшир. По крайней мере, она может показать снимки Джосси, Ринго Хиту и Уайтингу. Надо будет показать их и Мацумото. Но, зная Барбару, я уверен, что ей удастся сделать больше этого.

— В самом деле? — сказала Изабелла. — Благодарю, инспектор. Я побеседую с ней позже. — Она посмотрела на остальных сотрудников и прочитала на их лицах неловкость, выраженную в той или иной степени. — У вас у всех есть задания на завтра. Поговорим во второй половине дня.

Изабелла вышла из комнаты. По пути в кабинет она услышала, что Линли зовет ее, но отмахнулась.

— Мне нужно поговорить со Стюартом, — сказала она, — а потом с Хильером. И это, можете мне поверить, все, с чем я сегодня могу разобраться.

Изабелла круто развернулась, прежде чем он успел ответить. Не успела она подойти к двери своего кабинета, как Доротея Харриман сказала ей, что помощник комиссара позвонил лично — она сделала ударение на слове «лично», подчеркивая срочность сообщения, — и предоставил суперинтенданту выбор: либо она к нему придет, либо он сам к ней пожалует.

— Я позволила себе смелость… — красноречиво заметила Доротея. — Потому что, со всем уважением, детектив-суперинтендант Ардери, вы же не захотите, чтобы помощник комиссара пришел…

— Скажите ему, что я иду.

Джон Стюарт может подождать, решила Изабелла. Чем-то закончится ее день? Скоро она узнает.

Главное — продержаться час или два. Изабелла сказала себе, что она на это способна. Ей не нужно подкреплять себя ради шестидесяти минут в Ярде. Да, ей хочется, но она в этом не нуждается. Хотение и нужда — разные вещи.

В приемной Джуди Макинтош сказала, что Изабелла может сразу войти. Помощник комиссара ожидает ее, но, может, она хочет чаю или кофе? Изабелла попросила чаю с молоком и сахаром. Подумала, что способность выпить его, взяв чашку твердыми руками, докажет Хильеру, что она удерживает ситуацию под контролем.

Помощник комиссара сидел за рабочим столом. Он кивнул Изабелле на стол для переговоров и сказал, что придется подождать Стивенсона Дикона. Сам тоже перешел к этому столу. В руке у него было несколько листочков бумаги с телефонными сообщениями, которые он положил перед собой на стол и сделал вид, что изучает. Прошло две минуты напряженного молчания. Дверь кабинета открылась, и вошла Джуди Макинтош с чаем для Изабеллы. Она принесла чашку, блюдце, молочник, сахарницу и ложку из нержавеющей стали. С этим ей труднее будет справиться, чем с пластиковой посудой. Такая чашка загремит на блюдце, когда она ее поднимет, и выдаст ее волнение. Очень умно, подумала Изабелла.

— Пейте, пожалуйста, — сказал ей Хильер.