Планета риска - Джек Вэнс

— Да, — кивнул старик. — Три секвина это немного, но я вам предлагаю не пользоваться мазью для ног. Это новая услуга, которая не внушает мне доверия. Может, это просто мазь, которая ничему не помогает, и за которую просто берут дополнительную плату. А может быть и так, что от этой штуки появятся мозоли, а бальзам для их лечения стоит пять секвинов.

Кауш говорил все это в присутствии мажордома, который лишь потихоньку ухмылялся и ни в коей мере не был этим разговором задет.

— Старый зсафатранец, ты снова настроен чрезвычайно скептически. Недавно вместо наличных денег нам пришлось взять большую партию укрепляющих средств и мазей, и теперь мы просто предоставляем их нашим гостям. Может быть, тебе нужно мочегонное средство или средство против глистов? Мы можем предоставить тебе и то, и другое по довольно низкой цене.

— Сейчас не нужно, — отрезал Кауш.

— А что скажут твои хедайянские друзья? Каждый чувствует себя лучше после выведения шлаков, которое мы предлагаем всего за десять светло-голубых. Нет? Хорошо, тогда к ужину я смогу предложить вам несколько фирменных блюд как морских, так и сухопутных. Это всего лишь в двух шагах направо по набережной.

— Там я уже один раз имел неосторожность поесть, — сказал Кауш. — То, что мне там подали, могло бы испортить аппетит даже гоулу. Мы лучше купим на базаре хлеб и фрукты.

— В таком случае, осчастливь, пожалуйста, лавку моего племянника. Она находится напротив заведения по выведению волос.

— Мы посмотрим на его товар.

Кауш пошел впереди на набережную.

— «Счастливый моряк» по сравнению с другими — добросовестная гостиница. Но все-таки и здесь постоянно надо быть начеку, как вы сами видите. Когда я приезжал сюда в последний раз, в холле играла группа музыкантов. Я на какое-то мгновение остановился и стал слушать. За это время в моем счете я обнаружил пункт в четыре секвина. Что же касается выведения шлаков за небольшую плату или вообще бесплатно, — здесь Кауш закашлялся, — все это хорошо. Когда-то во время приезда в Урманк моему деду тоже сделали такое предложение. Он согласился, но после процедуры обнаружил на двери туалета замок и был вынужден заплатить значительную сумму за пользование им. Процедура обошлась ему довольно дорого. При сделках с тангами самым лучшим выходом было бы тщательно обдумать каждый пункт соглашения.

Они шли вдоль по набережной, и Рейт с интересом рассматривал корабли. Они были толстыми, с высокими палубами и смотровыми площадками спереди. При хорошем ветре они шли под парусами, а если ветра не было, то приводились в движение электрореактивными двигателями. Перед каждым кораблем была укреплена табличка с названием, портом назначения и датой отправления.

Кауш дотронулся до руки Рейта:

— Наверное, это не совсем предусмотрительно проявлять к кораблям столь повышенное внимание.

— Почему?

— В Урманке лучше вообще не привлекать к себе внимания.

Рейт оглянулся и внимательно посмотрел вдоль набережной.

— Мне кажется, что за нами никто не наблюдает. А если же это и не так, то они подумают, что я пытаюсь их запутать и в действительности собираюсь предпринять путешествие по суше.

Кауш вздохнул:

— В Урманке невнимательность готовит неприятные неожиданности.

Рейт остановился у одной из табличек:

«Ниахар».

Цель путешествия: Чинг, Туманные острова, южное побережье Шанизады, Казаин.

Отправление: по готовности.

Рейт поднялся по трапу и подошел к худому человеку в кожаном переднике. Взгляд у него был мрачный.

— Извините, где капитан?

— Это я.

— Что бы вы хотели получить за поездку двух человек до Казаина?

— За путешествие в первом классе я беру по четыре секвина в день за одного человека; питание уже включено в стоимость. Путь до Казаина длится, как правило, тридцать два дня. Значит, общая сумма за двух человек составит, скажем, двести шестьдесят секвинов.

Рейт высказал свое смущение по поводу высокой стоимости, но это нисколько не тронуло капитана.

Рейт вернулся обратно на причал.

— Мне необходимо чуть больше, чем двести пятьдесят секвинов.

— Это не слишком большая сумма, — сказал Кауш. — Старательный рабочий может заработать за день от четырех до шести секвинов. В порту постоянно требуются грузчики.

— А что происходит в игральных салонах?

— Они находятся там, возле базара. Мне, наверное, не нужно тебе говорить, что тебе навряд ли удастся превзойти профессионалов в их ремесле.

Они вышли на площадь, вымощенную красноватой плиткой.

— Примерно тысячу лет назад тиран Прзелиус приказал соорудить здесь огромное круглое сооружение. Сейчас от него осталась только небольшая часть. Здесь — продуктовые лавки и лотки. Там — одежда и обувь. Дальше — мази и экстракты...

Говоря, Кауш показывал в разные секторы площадки, где на прилавках была выставлена масса всевозможных товаров: продукты, ткани, одежда, припорошенные пылью всевозможные приправы, оловянные и медные изделия, металлические плитки, мебель, мыслимые и немыслимые конструкции, стеклянные изделия и лампы, колдовские формулы и заклинания и множество других вещей. За круглым сооружением и более или менее методически расположенными лавками и лотками находились развлекательные заведения: оранжевые палатки с расстеленными перед ними коврами, на которых под музыку носовых флейт и инструментов, похожих на стиральные доски, танцевали девушки. На некоторых из них была одежда из узких полосок материи, другие же танцевали по пояс обнаженными; несколько девушек, которые лишь год или два назад выросли из детского возраста, были одеты только в сандалии. Зэп-210 наблюдала за последними, а также за их позами. Затем она пожала плечами и отвернулась с недовольной физиономией.

Приглушенное бормотание привлекло к себе внимание Рейта. Матерчатая стена окружала небольшой стадион, с которого неожиданно вырвался воющий и стонущий хор голосов.

— Соревнования на ходулях, — объяснил Кауш. — Кажется, один из мастеров оказался побежденным, и многие, делавшие на него ставки, проиграли.

Когда они проходили мимо стадиона, Рейт успел заметить четырех человек на ходулях трехметровой высоты, которые внимательно и осторожно ходили кругами. Один из них пытался ударить других своей ходулей, другой наносил удары мягкой на конце булавой. Третий неожиданно получил удар и резко наклонился в сторону; каким-то чудом ему удалось удержать равновесие, пока другие, словно стервятники, прыгали позади него.

— Бойцы на ходулях — это в основном резчики слюды из Черных гор, — объяснил Кауш. — Зритель, заключающий пари и делающий ставки, может с таким же успехом выбросить эти деньги на помойку.

Кауш печально покачал головой и добавил:

— Но, тем не менее, мы все еще продолжаем надеяться. Названный отец моего брата несколько лет назад выиграл на гонках угрей сорок два секвина. К этому я должен только добавить, что за два дня до этого он окурил себя ладаном и попросил божественного вдохновения.

— Давай тоже посмотрим на гонки угрей, — предложил Рейт. — Если божественное вдохновение дает возможность выиграть сорок два секвина, то наш интеллект должен позволить нам выиграть как минимум столько же, а может, еще и больше.

— В таком случае, нам в эту сторону, мимо детского дома.

Рейт как раз собирался спросить, что такое детский дом, когда к нему подскочил ухмыляющийся шалопай. Он стукнул Рейта ногой по голени, отскочил назад, скорчил ужасную гримасу и помчался в детский дом. Рейт сердито и ошеломленно посмотрел вслед убегавшему мальчишке.

— Зачем он это сделал?

— Пошли, — сказал Кауш. — Я вам сейчас покажу.

Зсафатранец завел их в детский дом. На находившейся на расстоянии девяти метров от входа сцене стоял мальчишка, который при их появлении издал непостижимо пронзительный издевательский крик. За спиной зсафатранца появился усердный танг среднего возраста с шелковистыми коричневыми усами:

— Ужасный невежа, не правда ли? Дайте ему изрядную взбучку. Эти комья грязи стоят по десять светло-голубых за штуку, пакетик с навозом стоит шесть секвинов, а кусок цепи с шипами можно получить и за пять.

— Хе, хе, хе, — издевался шалопай. — Зачем стараться? Он все равно не сможет так далеко добросить.

— Попробуйте, мой господин, отомстите ему, — ободрял предприниматель. — Чего вы желаете? Комья грязи? Пакетики с навозом распространяют предерьмовейший запах — мальчишка их ненавидит. А цепь с шипами! Он проклянет тот день, когда набросился на вас.

— Иди сам на сцену, — приказал Рейт. — Я использую тебя, как мишень.

— За двойную цену, мой господин.

Рейт вышел из детского дома, а в ушах у него еще долго звучали издевки обоих — мальчишки и предпринимателя.