Великие русские люди - Александр Мясников

«…Мы уверены, что ни один туземец добровольно не покинет своего жилища на долгий период, требуемый плантаторами и другими нанимателями, чтобы работать на них».

Маклай возвратился в Сидней в пору хрустальных летних ливней. Вечный скиталец стоял у пепелища. Коттедж в парке Выставки, где он жил в свой последний приезд, сгорел от неизвестных причин. В пламени погибла часть многолетних работ Маклая и разные экспонаты, в том числе препарированный мозг меланезийцев. Погорелец перебрался в домик при Морской станции на берегу Ватсон-Бей. Там он жил одиноко, в большой нужде. Частым гостем Маклая был Отто Финш, уже прибывший в Австралию. Немец знал все о работах русского ученого: что он пишет, какие коллекции собирает, что думает о самых насущных проблемах изучения Океании и ее народов. «Тамо-рус» был доверчив как ребенок. А Отто Финш уже успел собрать много денег для учреждения будущей колонии «Компании Новой Гвинеи». Немецкий черный орел уже взлетел над Африкой. Очередь была за Океанией.

В феврале 1884 года русский путешественник и ученый Николай Миклухо-Маклай женился на молодой вдове Маргарите Робертсон, дочери сэра Робертсона, бывшего премьер-министра Нового Южного Уэлса. Семья Робертсон жила в окрестностях Ватсон-Бея, в имении «Клобелли». В письмах к брату Маклай жаловался: он такой неудачник, что ему даже брак насилу удался. Кто-то внушил Робертсону, что на женитьбу надо получить разрешение русского императора, поскольку Маклай — российский гражданин. Больших трудов стоило уговорить австралийского политического деятеля обойтись без милостей царя.

Зловещее немецкое знамя поднималось в тот год над Африкой и Океанией. Уже в апреле Бисмарк заявил о германском «протекторате» над бухтой Людерица в Юго-Западной Африке. Немецкие авантюристы свирепствовали в Восточной Африке. Гамбургские купцы торопили правительство с захватом Того и Камеруна и с нетерпением рассматривали карты Невольничьего берега — страны масличной пальмы и каучука. На острове Фиджи звучала немецкая речь: там были основаны прусские колонии. За один лишь 1884 год немцами были основаны фактории и плантации на островах Милан, Наморек, Мажюро, Архно, Эбон, Ликнэб. Сорок немецких кораблей побывало в Джалуите в течение этого года.

Маклай напряженно следил за событиями. Он еще верил в благородство сильных мира сего. Он писал князю Бисмарку о том, чтобы «вообще все белые взяли на себя защиту прав темнокожих туземцев островов Тихого океана от бессовестной, несправедливой и зверской эксплуатации (похищение людей, рабство и т. п.)». Как бы в ответ на это осенью 1884 года Отто Финш поднял германский флаг над Берегом Маклая…

В одном из своих сочинений Финш сознался, что при захвате Новой Гвинеи он выдал себя за «брата Маклая». Недаром он так часто старался видеться с русским ученым. Ему был нужен «знак Маклая», чтобы с его помощью овладеть доверием папуасов. При всем своей величин Маклай часто был простодушен. Он никогда не лгал, ничего не скрывал, особенного когда дело касалось любимой науки. Мы не знаем в точности, что было «знаком Маклая» — примета, условный предмет или своеобразный пароль. Но «знак» существовал, и, руководствуясь им, папуасы легко могли отличить белых друзей от недругов.

Папуасы спрашивали «брата Маклая», когда «Тамо-рус» вернется. Они с гордостью показывали незваным гостям подарки Маклая, называя их по-русски: «топор Маклая», «нож Маклая». Они знали русские слова: «арбуз», «тыква», «хлеб»… Как, вероятно, хохотали над ними немецкие лейтенанты!..

Нет больше Берега Маклая! На немецких картах появляются новые названия: Земля императора Вильгельма, архипелаг Бисмарка, Новый Мекленбург, Новая Померания, Гавань Финша. Немецкий флаг повис над Соломоновыми островами и Маршальским архипелагом. Горели туземные деревни. В красном пламени и густом дыму витал немецкий черный орел с окровавленным клювом.

МЕЧТА О ЛАЗУРНОЙ СТРАНЕ

Снова Маклай ехал в холодный Петербург. Немецкие газеты следили за каждым его шагом. Ползли гнусные сплетни: Миклухо-Маклай нашел в Новой Гвинее золото, но скрыл это, чтобы завладеть им без лишних свидетелей; Миклухо-Маклай хочет объявить протекторат России над островами Тихого океана… Сплетню подхватили некоторые русские газеты. Реакционный орган «Новое время» открыл целую кампанию против ученого. Газетный писака с темным уголовным прошлым, прикрывшись псевдонимом Житель, обвинял Маклая в… измене России. Он писал, что «папуасский король» хочет учредить республику на островах Тихого океана. Его поддержал другой журналист, близкий к официальным кругам. Дело доходило до прямых доносов: писали, что Маклай по субботам принимает у себя, на Тележной, 18, неблагонадежных и подозрительных людей — своих будущих помощников и подданных…

…Он был измучен постоянной борьбой за кусок хлеба, за право на спокойный труд. Ему удалось вырвать свои коллекции из рук сингапурских и яванских банкиров. Но теперь его богатства были в руках начальника станции Николаевской дороги. Ирония судьбы… Ведь когда-то именно эту должность занимал отец Маклая, инженер-капитан Миклухо-Маклай.

«Что касается моих коллекций, то они продолжают мирно пребывать на товарной станции Николаевской железной дороги. Несмотря на мои хлопоты, Академия наук и на этот раз, вероятно, желает оправдать установившуюся за ней репутацию, что она существует только для немцев, и решительно отказала мне в каком-либо помещении для моих коллекций, которые я намеревался поднести ей в дар…»

Так писал в одну из петербургских газет в 1886 году уже седой и согбенный Маклай. Он знал, что кто-то в Академии наук уже начал переговоры с Отто Финшем относительно приобретения у него этнографических коллекций из Новой Гвинеи.

Наконец после долгих хлопот и мучений открылась выставка. Ее успех можно сравнить только с тем успехом, который ровно через год имела выставка великого открывателя Центральной Азии — Николая Михайловича Пржевальского. Маклай открыл для России лазурный мир Океании, показал родине жизнь далеких племен, их искусство, промыслы, обычаи. Он вплотную подошел к истокам происхождения человеческого рода.

Но Маклай был обречен. Болезни, подвижнический образ жизни, непосильная работа подорвали его силы. Он еще мечтал, что сумеет найти отважных и честных русских людей, которым он может доверить «знак Маклая». Он думал, что эти люди смогут жить в мире с темнокожими людьми, как он жил когда-то с Туем и Саулом. Он хотел спасти тех своих черных друзей, до которых еще не дотянулась рука Отто Финша, прийти к ним на помощь.