Красные цепи - Константин Образцов

— Ну вот и все, — сказал Кардинал, сделал шаг, но вдруг остановился. — Виктор… а где третий гранатомет?

Виктор быстро посмотрел на крышу высокого корпуса, что-то негромко сказал в переговорное устройство, но в этот момент Кардинал показал рукой вперед и произнес:

— Уже поздно.

Дождь хлынул стеной.

Вервольф вышел на крышу, когда одна из машин Абдуллы уже пылала от прямого попадания гранаты. Прямо перед ним у края невысокого парапета расположились три человека в черных жилетах и шлемах. Вервольф в несколько широких шагов преодолел расстояние, отделявшее его от людей, и его приближение, и без того почти бесшумное, было заглушено вторым взрывом, растерзавшим еще один джип. Лежащий у края крыши гранатометчик как раз наводил свое оружие на длинный нелепый автобус внизу, когда кинжал Вервольфа, описав неширокую дугу, вонзился ему в основание черепа, попав в щель между шлемом и бронежилетом. Второй боец с пулеметом успел краем глаза увидеть высокую зловещую фигуру, выросшую у него за спиной, но в следующий миг мощный удар кривого тесака почти снес ему голову. Волна горячей крови тяжело плеснулась на третьего человека, сжимавшего в руках снайперскую винтовку. Он быстро перекатился на спину, вскинул оружие и почти в упор выстрелил Вервольфу в грудь. Тот чуть пошатнулся от удара пули пятидесятого калибра, а потом шагнул вперед, поднимая нож. Второй раз человек выстрелить уже не успел.

Вервольф перешагнул через безжизненное тело и встал на краю парапета подобно молчаливому каменному изваянию. В трех десятках метров под ним пылали машины, метались люди, гремели выстрелы, а прямо в центре всего этого огненно-кровавого действа он увидел Абдуллу, яростно бьющегося в опутавшей его металлической сети. Вервольф немного отступил от края, снял со спины большой арбалет и не спеша стал натягивать тетиву из воловьих жил. Колесико старинного механизма слегка поскрипывало. Вервольф закрепил тетиву, достал короткую толстую стрелу с острым серебряным наконечником, наложил ее на арбалет и снова посмотрел вниз.

— Уже поздно, — сказал Кардинал.

Из длинного автобуса, стоящего позади изувеченных взрывами и объятых пламенем машин, с воем вылезала дикая пехота Абдуллы: полные ярости и жажды крови головорезы, насильники, потрошители и людоеды, собранные в заброшенных городах и селениях, в психиатрических клиниках, в тюрьмах на далеких северных островах, откуда нет возврата, в жутких логовах, где они ютились, как дикие звери, прячась от людей и закона. Они не были пригодны ни для кого иного дела, кроме убийства, и именно для такого случая Абдулла держал их в бараках за городом и для этого привез их сюда. В ватниках, старых пальто, лохмотьях и обносках, сжимая в руках старые АК-47 и охотничьи ружья, они устремились сквозь ливень туда, где, опутанный сетью, лежал их хозяин.

Некоторые из них упали тут же, сраженные точными выстрелами, но ответный ураганный огонь из множества автоматов и ружей заставил бойцов Кардинала отступить. На двух крышах засверкали частые вспышки выстрелов винтовок, загрохотали пулеметные очереди, но через несколько секунд воющая орда накрыла десяток бойцов в черном, и пулеметы смолкли, потеряв возможность вести прицельный огонь.

Взгляд Алины, метавшийся среди кровавой вакханалии, развернувшейся на площади, выхватывал отдельные ее фрагменты: обуглившийся труп пулеметчика на крыше горящей машины; распростертый на земле человек в черной униформе, над шлемом которого кто-то огромный и лохматый раз за разом заносил огромный топор; прижатый спиной к пылающему борту автомобиля боец, отчаянно отстреливающийся из дробовика, каждым залпом разрывая на куски чье-то тело.

Большая часть людей Кардинала отступила к управлению, откуда стреляли по яростной, ревущей толпе, поливающей стены и окна здания непрерывным огнем. Несколько рук уже срывали сеть с Абдуллы, стремясь скорее освободить своего хозяина.

Из темных окон снова полетели гранаты. Но солдаты инфернального воинства видели то, что произошло в начале боя, и поэтому большинство из них успело закрыть глаза и уши, а те, кто все-таки попал под действие шума и света, теперь беспорядочно палили во все стороны, разя своих же товарищей.

Абдулла, все еще сжимая в левой руке автомат, затравленно озирался вокруг. Он не питал иллюзий насчет возможного исхода боя: прекрасно обученные и вооруженные бойцы Кардинала очень скоро уничтожат всю его дикую гвардию, а значит, ему остается только одно: уходить, пока еще есть такая возможность. К черту все, выжить сейчас самое главное. Сохрани жизнь и свободу — и ты уже победил.

Абдулла дал несколько коротких очередей в разные стороны, отбросил автомат и метнулся к стоящему рядом джипу с настежь раскрытыми дверцами. Лобовое стекло машины было выбито взрывной волной, уничтожившей один из «Hammer», блестящее крошево устилало сиденья и пол. Абдулла прыгнул на водительское кресло и коснулся рычага передач.

Вервольф медленно поднял арбалет и прицелился. Вода стекала по редкой короткой шерсти, ливень заливал глаза, и оборотень несколько раз мотнул головой, коротко зарычав, словно пытаясь пригрозить дождю. Внизу Абдулла уже садился в машину. Вервольф прицелился еще раз. Дождь барабанил по деревянному ложу арбалета. Автомобиль внизу дрогнул, трогаясь с места, и в этот момент Вервольф нажал на длинную спусковую скобу. Мощный стальной лук рывком распрямился, взвизгнула тетива. Короткая осиновая стрела стремительно понеслась вниз, разрезая на лету дождевые капли, за доли секунды пролетела от крыши до разбитого лобового стекла машины и ударила в грудь Абдуллы, пробив насквозь тело и прочно пригвоздив его к спинке сиденья.

Абдулла успел почувствовать страшный удар, разорвавший тугой неподвижный комок в груди. Он посмотрел вверх и увидел сквозь тьму и пелену дождя возвышающуюся на крыше фигуру в длинном плаще.

«Зверь, — подумал Абдулла. — Все-таки достал».

А потом его сознание стало стремительно гаснуть, проваливаясь в такую черную бездну, для которой нет иных имен, кроме запретных.

Гронский напрягся и чуть привстал из-за укрытия. Алина посмотрела на него: он был похож на гончего пса, почуявшего запах хищника.

— Вот он, наш шанс, — сказал Гронский и кивнул туда, где полыхало багровое пламя и гремели выстрелы.

— Что? — спросила Алина. Быстро думать сейчас не получалось: она еще не вполне отошла от оглушительного треска гранат, а последние несколько минут сидела, вжавшись в угол между деревянными паллетами и кирпичной стеной — шальные пули все-таки долетали до их укрытия и пару раз ударили в гнилые доски.