Перекрестки сумерек - Роберт Джордан

Когда Эгвейн уже начала думать, что ее голова взорвется, если не от головной боли, то от расстройства, внезапно появилась Шириам, похоже, собрав за время пути на плащ и юбки грязь со всей улицы.

– Я ужасно сожалею, Мать, – сказала она, запыхавшись, и поспешно отряхиваясь от грязи, которой была забрызгана по уши. Когда она дергала юбки, вся она сухой пылью падала в проход. – Я… я слышала, что Совет собрался, и я знала, что Вы будете меня искать, так что я прибыла так быстро, как только могла. Я очень сожалею. – Значит, Суан все еще безуспешно продолжает ее искать.

– Но теперь ты здесь, – твердо сказала Эгвейн. Женщина, должно быть, была действительно расстроена, раз извинилась в присутствии остальных, скорее для Аккарин и ее компаньонок, чем для Анайи и остальных. Даже когда люди знают вас как облупленных, они предпочитают принимать вас такими, какими вы кажетесь, поэтому никто не должен видеть Хранительницу Летописей извиняющуюся и заламывающую руки. Конечно, ей это было известно. – Иди вперед и объяви, что я пришла.

Глубоко вдохнув, Шириам отбросила с лица капюшон, поправила свой узкий голубой палантин, и шагнула во вход. Внутри ясно прозвучал ее голос с ритуальной фразой:

– Она идет, она идет…

Эгвейн с трудом дождалась ее окончания:

– …Пламя Тар Валона, Престол Амерлин, – перед тем как шагнуть в окружение жаровен и светильников, уставленных вдоль стен павильона. Светильники давали достаточно света, а жаровни, испускавшие на этот раз аромат лаванды, тепло помещению. Никто не желал терпеть холод, когда была возможность ощутить реальное тепло.

Внутреннее пространство павильона следовало древним правилам, немного измененным, чтобы учесть тот факт, что они находились не в Белой Башне, в большом круглом зале, называемом Залом Башни. В дальнем конце, наверху платформы, похожей на коробку, стояла простая, хорошо, если ошкуренная скамья, накрытая тканью из семи цветов Айя. Только эта ткань и палантин на шее Эгвейн были единственными в лагере вещами, где сохранилось упоминание о Красной Айя. Некоторые из Голубых Сестер и вовсе хотели удалить этот цвет, в ответ Элайде, сидевшей на настоящем троне, называемым Престолом Амерлин, которая перекрасила и его и свой палантин без синей полоски. Но Эгвейн не хотела брать с нее пример. Если она должна собрать все Айя и не меньше, то она соберет все Айя. Внизу, на ярких коврах, сложенных несколькими слоями и служивших полом, располагались две линии скамей, стоявших под углом к входу и разделенных на три группы. Они были накрыты поверх сидений тканью под цвет каждой Айя. Ну пусть не всех, а только шести Айя. Традиционно, две самых пожилых Восседающих могли потребовать, чтобы места ближайшие к Престолу Амерлин были предназначены для их Айя, поэтому эти места заполнили Желтые и Голубые. За ними следовали места для тех, кто пришел раньше и желал, выбирая место для своей Айя, разместиться именно здесь.

Восседающих пока было только девять, слишком мало для начала заседания Совета, но Эгвейн сразу же кое-что поразило в их размещении. Неудивительно, что Романда была уже на месте, но между нею и Салитой оставалась пустая скамья, а Лилейн, и Морайя сели на край скамьи Голубых. Романда, с седыми волосами, собранными в тугой узел на затылке ближе к шее, была самой старой из Восседающих, и почти всегда первая занимала место на заседаниях Совета. Лилейн, следующая по старшинству, несмотря на темные с блеском волосы, казалась не могла позволить другой женщине получить перед ней преимущество даже в чем-нибудь самом малом. Мужчины, которые расставляли скамьи и ожидавшие вдоль стен, пока Совет не усядется, должно быть, только что ушли через заднюю дверь, потому что Квамеза, уже усаживалась на своей скамье, будучи единственной представительницей от Серых Восседающих, а Берана, единственная из Белых, только подходила к своей. Но Майлинд из Зеленых, круглолицая кандорка с орлиными глазами, очевидно отправленная вперед, очень странно выбрала место для своей Айя – прямо возле входа. Эгвейн думала, что она выберет место поближе к Престолу Амерлин. Прямо напротив нее стояла Эскаральда возле накрытой коричневым полотном скамьи, и не спеша о чем-то спорила с Такимой. Низенькая как и Нисао, Такима была тихой, похожей на птицу, женщиной, но в то же время, когда желала, она могла быть весьма деятельной. А вперив руки в бока она становилась похожа на задиристого воробья, распушившего перья, чтобы заставить себя казаться больше. По тому, как она продолжала бросать острые взгляды на Берану, ее расстроило именно подобное размещение. Конечно, было уже слишком поздно что-нибудь менять, но, все равно, Эскаральда маячила позади Такимы, словно собиралась отстаивать свой выбор. Эгвейн поразило то, что Эскаральда оказалась на это способна. Она вела свою игру! Она, стоявшая ниже, чем даже Нисао. Это, должно быть, было чистым волевым усилием. Эскаральда никогда не отступала, когда считала, что она права. А она всегда считала себя правой. Если Морайя действительно хотела штурмовать Тар Валон, а Майлинд желала отступить, то чего хотела Эскаральда?

При всех разглагольствованиях Суан о Восседающих, которые желают чтобы их предупреждали, приход Эгвейн не вызвал особого оживления. Майлинд и прочие созвали Совет, чтобы услышать сообщение Акаррин, они не сочли вопрос слишком важным, чтобы провести заседание в присутствие одних Восседающих, поэтому небольшие группки из четырех-пяти Айз Седай присутствовали в качестве поддержки для Восседающих своих Айя, и они поприветствовали Эгвейн, пока она шла к своему месту. Восседающие просто наблюдали за ней, а кое-кто кивнул. Лилейн прохладно на нее посмотрела, возвратясь затем к слегка хмурой Морайе, которая казалась самой обычной женщиной в синем платье. Настолько обычной, что фактически, с первого взгляда можно было бы даже не обратить внимания на ее безвозрастное лицо. Она сидела, глядя прямо перед собой, поглощенная собственными мыслями. Романда была одной из тех, кто ей кинул. На Совете Престол Амерлин оставалась Престолом Амерлин, хотя и немного меньше, чем вне него. На Совете Восседающие чувствовали свою силу. В каком-то смысле, можно сказать, что здесь Амерлин была только первой, среди равных. Положим, чуть больше этого, но не на много. Суан рассказывала, что некоторые Амерлин терпели неудачу, думая, что Восседающие были полностью на их стороне, равно как и те, что думали, что разногласия между ними шире, чем было в действительности. Это походило на балансирование на узкой стене, по обе стороны которой находились злые собаки. Вы стараетесь держать равновесие и глядеть на ноги, а не на собак. Но всегда о них помните.

Отстегнув свой плащ, Эгвейн свернула его и перед тем сесть, положила его на полосатое сиденье. Скамья была жесткой, и некоторые Восседающие приносили с собой подушки, если считали, что заседание затянется. Эгвейн предпочитала так не делать. Регламент на выступления редко охлаждал прения совещающихся, по крайней мере, одна или две женщины всегда затягивали свои комментарии подробностями, и твердое сидение могло помочь оставаться бодрым, пускай даже зад заболит. Шириам заняла место Хранительницы Летописей, встав слева от Эгвейн, и больше ничего не оставалось делать, только ждать. Возможно, ей следовало принести подушку.

Другие скамьи тоже начинали заполняться, хотя и медленно. Аледрин и Саройя присоединились к Беране, причем, по сравнению с двумя остальными Аледрин была настолько полной, что те казались худыми. И конечно, вертикальные линии сбегающие вниз по юбке Саройи придавали ей стройности, в то время как, широкие белые рукава Аледрин и снежный передник только усиливал обратный эффект. Каждая из них, очевидно, пыталась узнать, что именно знали другие, что проявлялось в их суете, начиная от кивков друг другу и обмена взглядами между Голубыми, Коричневыми и Зелеными. Варилин, рыжеволосая женщина, напоминающая аиста и гораздо выше большинства мужчин, тоже заняла место возле Квамезы. Варилин, беспокойно подтягивая и поправляя шаль, переводила взгляд с Морайи на Эскаральду, на Майлинд и назад. Магла, которая плотно обернула шаль с желтой бахромой вокруг своих широких плеч, и Файзелле, доманийка с квадратным лицом и в шелках, украшенных плотной зеленой вышивкой, только входили в павильон. Каждая старательно не замечала другую, даже когда их юбки цеплялись друг за друга. Магла твердо стояла в лагере Романды, а Файзелле – у Лилейн, и эти две группы никогда не смешивались.

Другие сестры также вливались в общий поток. Вот Нисао и Мирелле среди еще полудюжины Сестер скопились позади Маглы и Файзеле. Морврин была уже среди Коричневых позади Такимы, и Эскаральды, а Беонин стояла в секторе Серых позади Варилин и Квамезы. Такими темпами павильон вскоре будет переполнен половиной Айз Седай, находящихся в лагере.

Пока Магла еще шла к местам Желтых, Романда уже поднялась на ноги.