Свидание с хичи. Анналы хичи - Фредерик Пол

— Но ведь остается Враг, — упрямо сказал я.

Эсси рассмеялась. Она как будто действительно находила это забавным. Картина исчезла. Мы снова оказались в Веретене, и она наклонилась и поцеловала меня в щеку.

— Враг? — ласково сказала она. — О, да, дорогой Робин. Враг — еще одно плохое, вслед за целым рядом других. Но ты справишься с этим, как всегда справлялся. Только нужно браться за одно дело за раз. А теперь вернемся к самому важному делу — будем танцевать!

Она удивительная женщина, моя Эсси. Реальная или нет.

Она также совершенно права, права во всех смыслах, так что пришлось мне подчиниться ее логике. Не могу сказать, что мне по-настоящему стало весело, но новокаин по крайней мере притупил боль — насколько бы ни была она реальна, — притупил так, что я смог немного поразвлечься. Я так и поступил. Танцевал. Встречался с знакомыми. Переходил от одной группы записанных машиной друзей к другой, потом присоединился к Эсси и нескольким другим в Голубом Аду. Толпа медленно танцевала под музыку, которая нам не была слышна. Среди танцующих я увидел Кассату. Он, как зомби, двигался по танцплощадке, обнимая хорошенькую миниатюрную восточную девушку. Танцорам, по-видимому, не мешало то, что мы запели старые песни. Я пел с остальными, даже когда они переключились на старинные русские баллады о ночных троллейбусах и дороге на Смоленск[25]. Неважно, что я не знал слов. В гигабитном пространстве вы знаете все, что вам нужно, и в тот момент, когда нужно. И даже если бы я не знал, мне бы подсказал Альберт Эйнштейн.

Я почувствовал, как он похлопал меня по плечу, когда я стоял, прислонившись к старому пианино. Подняв голову, я увидел его улыбающееся лицо.

— Прекрасный голос, Робин, — похвалил Альберт, — и по-русски вы стали говорить бегло.

— Присоединяйся к нам, — пригласил я.

— Мне кажется, нет, — ответил он. — Робин. Кое-что происходит. Примерно пятнадцать сотен миллисекунд назад прервалась всякая связь.

— Да? — мне потребовалось какое-то время, чтобы сообразить, о чем он говорит. — О! Раньше этого никогда не делали!

— Да, Робин. Я появился, потому что решил, что генерал Хулио Кассата должен кое-что знать об этом. — И он оглянулся в направлении Кассаты и его девушки, которые продолжали бесцельно двигаться.

— Спросить его?

Альберт задумчиво нахмурился, но прежде чем он сумел ответить, Эсси кончила петь и подошла к нам.

— Что? — резко спросила она, а когда Альберт рассказал ей, пораженно сказала: — Это невозможно. Ведь множество линий не зависят друг от друга, перекрываются.

— Не думаю, чтобы это была поломка, миссис Броадхед, — сказал Альберт.

— Что же тогда? — спросила она. — Опять это вздор ЗУБов?

— Конечно, это приказ ЗУБов, но, мне кажется, этот приказ вызвало что-то происшедшее на Земле. Но даже догадаться не могу, что это.

9. На Моореа

Пассажирами рейса со Сторожевого Колеса почти сплошь были дети, и рейс был плаксивым. Немного приободрились, выйдя на околоземную орбиту, но не очень. Навстречу с петель устремились шаттлы, присосались к транспортному кораблю, как поросята к свинье.

Детям не повезло, что первым добрался до них шаттл ЗУБов. В нем было полно аналитиков из спецслужб.

Так что следующие несколько часов прошли для детей совсем не весело. Аналитики ЗУБов «опрашивали» каждого из них, упрямо задавая все снова и снова одни и те же вопросы, в надежде получить какие-нибудь новые данные и определить, насколько ложной была все-таки «ложная тревога».

Конечно, ни у кого из детей такой информации не оказалось. Потребовалось немало времени, чтобы агенты ЗУБов убедились в этом, но наконец они позволили заняться детьми более добрым людям и программам.

Новая смена занялась подысканием места для детей на Земле. Для некоторых это оказалось легко, потому что у них были семьи. Остальных распределили по школам всей планеты.

Места для Снизи, Гарольда и Онико нашлись чуть ли не в последнюю очередь. По старой дружбе они держались вместе. К тому же они не говорили по-русски или по-французски, что исключало школы в Париже или Ленинграде. И они совсем не были готовы к суматохе большого города. Это исключало Сидней, Нью Йорк и Чикаго. И когда распределяющая программа подыскала места для всех детей, остались эти трое.

— Я бы хотела куда-нибудь в теплое место, недалеко от Японии, — сказала Онико. Снизи, уже отказавшийся от надежды найти колонию хичи, добавил свой голос к ее просьбе.

Распределяющая программа выглядела как учительница средних лет, с яркими глазами и ласковой речью. Хотя внешне она казалась человеком, Снизи чувствовал, как от нее исходит доброта. Она посмотрела на экран — который на самом деле не существовал, как и она сама, — немного подумала и довольно улыбнулась Снизи.

— У меня есть три вакансии на Моореа, Стернутейтор. Это совсем рядом с Таити.

— Спасибо, — вежливо ответил Снизи, глядя на карту и не узнавая ее. Название острова ничего не значило для него. Одно человеческое название очень похоже на другое, и для мальчика хичи все они экзотичны. Но Гарольд, мрачно примирившийся с тем фактом, что его не отправят немедленно на планету Пегги, закричал сзади:

— О, парень! Я с вами, ладно? И если тебе там понравится, может, ты купишь остров, как ты сказала, Онико?

Шаттл сквозь удары атмосферы опустил их на петлю в Новой Гвинее. Потом самый легкий участок пути — стратосферный реактивный самолет до Фаа-Фаа-Фаа, аэропорта на Папеэте. В качестве особой заботы о вновь прибывших директриса школы, человек, встретила их и провезла мимо соседних островов на лодке.

— Смотрите, — сказала она, взяв Онико за руку. Дети вцепились в сидения открытого вельбота с инерционным двигателем. — За этим мысом, внутри лагуны, видите белые здания на берегу? С одной стороны, на склоне горы, роща таро, а с другой — плантация папайи? Это ваша школа.

Она ничего не сказала о других, гораздо более мрачных зданиях, дальше по берегу в сторону гор. Гарольд был слишком занят — он перегнулся через борт вельбота, и его рвало, — чтобы спросить о них; Снизи слишком поглотила бесслезная тоска о далеком ядре, а Онико была слишком запугана мощным тяготением Земли, чтобы реагировать на что-нибудь.

Для Онико все это путешествие было чрезвычайно болезненным и даже угрожающим здоровью. Она была раздавлен а. На земле ее хрупкое тело весило всего тридцать килограммов, что это в двадцать с лишним раз больше, чем привыкли нести ее нетренированные кости и мышцы.

Все дети, которые находились на Сторожевом Колесе, нуждались в подготовке к земному тяготению. Весь долгий полет к Земле их заставляли пить содержащие кальций напитки, вроде молока или горячего шоколада, и самый странный напиток — «сырный суп»; им приходилось ежедневно проводить по три часа, вращая педали или работая на пружинных механизмах. Для большинства детей это была просто разумная предосторожность. Для Онико — единственная альтернатива сломанных костей. Врачебная программа разработала для нее специальный план, и она ежедневно по многу часов проводила на столе, а в это время гудящие сонары укрепляли ее кости, а электрические разряды заставляли дергаться и сокращаться все мышцы. Когда корабль приблизился к земной орбите, машина-врач заверила Онико, что ее организм в достатке снабжен кальцием. И девочка в безопасности от поломов и трещин в костях, если проявит осторожность, будет ходить в специальном корсете-ходулях и не станет спрыгивать ни с какой высоты. Но если кости были подготовлены к испытанию, то для мышц подготовки оказалось недостаточно. И теперь каждый шаг утомлял Онико. Каждый раз, вставая, она испытывала боль в теле. И поэтому самым экзотическим испытанием, давшим ей наибольшее наслаждение в первые дни пребывания в Западно-Полинезийской подготовительной школе, стало купание в лагуне.