13 1/2 жизней капитана по имени Синий Медведь - Вальтер Моэрс

Пришлось сменить тему:

— Это правда, что ты пришел в этот мир, не рождаясь? Во всяком случае, так писали в газетах.

В зале воцарилась полная тишина. Это была не просто изящная шутка, это был удар ниже пояса, то есть замечание, на которое я не мог не отреагировать.

— Как же он тогда появился на свет? — спросил Нусрам, обращаясь к публике. — Вырос из земли, как дерево? Если он не рождался, как может он сидеть теперь здесь, передо мной? Или, может быть, его вовсе не существует? Тогда я автоматически становлюсь победителем этой дуэли. Мне, наверное, можно идти?

Жалкие смущенные смешки в зале. Я уже начал сомневаться в бесспорности таланта своего кумира.

— Мне жаль его. Сидит тут бедняжка — один-одинешенек, как круглый сирота.

Похоже, лучший способ разувериться в величии своего кумира — столкнуться с ним лично, лоб в лоб.

— Вы слышали? Круглый сирота! Это как раз про него.

Вольцотан Смейк подал мне незаметный знак: мол, ничего страшного, не обращай внимания. Но было уже поздно. Сохраняя равнодушную вежливую улыбку, я скрежетал зубами, ненавидя Факира всей душой. Лучше бы он оставил свои шуточки при себе!

— Даже у круглого сироты и то больше родственников, чем у нашего медвежонка, — продолжал Факир, но никто не смеялся. — Может, стоит его усыновить?

Надо же, я и вправду был готов добровольно уступить титул своему кумиру, отдав таким образом должное его опыту, таланту и славе. А теперь я не только желал при всех уничтожить Нусрама Факира Оригинального, но и мечтал сделать это так, чтобы дуэль наша вошла в историю гладиаторских боев страницей его несмываемого позора.

Я хотел не просто победить — я желал раздавить его, растоптать, уничтожить по всем правилам гладиаторского искусства. Я хотел, чтобы впредь одно только упоминание о моем имени или о профессии гладиатора вызывало у него содрогание, чтобы этот ужас преследовал его всю жизнь. Он слишком больно ранил меня, коснувшись самых неприятных вопросов. Что ж, это была его ошибка. Теперь он для меня больше не пример, учитель и кумир, а обыкновенный соперник.

Мне все равно, что он Нусрам Факир Оригинальный.

Я — Синий Медведь, Непобедимый.

Прозвучал гонг, и дуэль началась.

В первом ряду, как всегда, восседал Смейк со своими приближенными, среди которых были Грот и Цилле, добраньский бык-телохранитель, дюжина йети и несколько подающих надежду начинающих гладиаторов. Ничего не подозревающий Гемлут Гаванна сидел тут же, рядом с ними. Смейк расточал лучезарные улыбки, а сам беспокойно ерзал на стуле. Он еще раз красноречиво показал мне глазами, чтобы я его не подвел.

Нусрам Факир был соискателем, так что и начинать пришлось ему. Он преподнес публике незамысловатую историю о грифе, которого он якобы изловил и выучил нести уже вареные яйца гигантского размера. Выступление, однако же, было снабжено таким количеством языковых деликатесов и мимических па, что недостаток оригинальности сюжета никак не сказался на его качестве. А позволенное Факиром под конец колкое замечание в адрес всех грифов вообще заставило публику разразиться безудержным хохотом, в котором, естественно, не принимали участия грифы, стоически несшие свою вахту на стенах стадиона. Аплодисменты были соответствующими. Измеритель громкости показал восемь баллов.

Я знал, что в изяществе, тонкости и хитроумии приемов фантазии Нусраму Факиру не было равных среди гладиаторов. Поэтому победить его с помощью какой-нибудь грандиозно закрученной лжи не стоило даже пытаться, такое проделывали до меня уже многие простаки, всех их он разбил в пух и прах безупречной техникой. Я решил экономить силы, действуя не спеша и наверняка. История, с которой я начал, была заготовлена мною уже давно на тот случай, если срочно понадобится что-то ввернуть, а экспромт не получится. Это была вполне приличная морская байка про то, как я путешествовал в открытом море на судне, перевозящем хомячков, и на нас вдруг напали пираты. Суть истории заключалась в том, что мне удалось сконструировать своеобразный гребной механизм и, используя энергию непоседливых хомячков, удрать от кровожадных разбойников. Рассчитанное на комический эффект выступление удалось мне на славу, я старался изо всех сил и честно заработал свои шесть баллов. Первый раунд выиграл Факир. Смейк заметно расслабился.

Второй раунд мой соперник открыл памфлетом о натифтофской дипломатии. Эта на первый взгляд малообещающая тема вылилась у него в увлекательнейшую шпионскую историю, в которой он, наклеив себе натифтофские уши, сумел проникнуть в высшие натифтофские дипломатические круги. Прибавьте к этому еще меткие замечания в адрес современных политиков, и поймете, с каким восторгом публика хохотала и хлопала в ладоши. В довершение всего он даже осмелился утверждать, что это именно он случайно вытолкнул из окна небезызвестного натифтофа и таким образом стал причиной написания знаменитого «Уложения о порядке наследования».

Грохот аплодисментов. Девять баллов на шкале прибора. Я начал понимать, почему выступления Факира пользовались таким успехом. Он гораздо лучше меня ориентировался в истории Атлантиса, а также был в курсе последних новостей и сплетен. Он говорил о том, что было близко и дорого каждому жителю города.

То есть мне следовало, говоря языком гладиаторов, чуть приотстать, приглядеться, а потом быстро нагнать его и зашагать с ним в ногу.

Ну что ж, Факиру нравится сидеть в родном болоте, пусть сидит! А мы продолжим травить морские байки. Второй моей историей стала неплохая выдумка о путешествии по морю на судне, перевозящем трусливых зайчишек. Мои бедные пассажиры одновременно испугались грозы и привидений, и, чтобы успокоить их, мне пришлось ловить молнии и глотать их на глазах у привидений, которых так впечатлило это зрелище, что они предпочли удалиться восвояси. Сюжет, конечно, был так себе и не дотягивал до того, чтобы твердо и решительно указать Факиру на дверь, но я старался, и вышло неплохо. Вежливые аплодисменты. Пять баллов.

Первые легкие победы никак не подействовали на Нусрама, он все так же спокойно сидел на троне и не выказывал никаких признаков усыпления бдительности, что нередко происходило в подобных ситуациях с менее опытными бойцами.

В следующем рассказе он поведал публике свою теорию происхождения синих молний. Это была история-размышление, в которой он без всякого сюжета просто рассуждал о том, чем, по его мнению, могут заниматься люди-невидимки под землей Атлантиса. При этом он делал вид, что делится со слушателями некими тайными, одному только ему известными подробностями, которые сообщал полушепотом, смущенно кося глазами, в результате чего окружающие чувствовали себя его сообщниками.