13 1/2 жизней капитана по имени Синий Медведь - Вальтер Моэрс

Это благодаря ему гладиаторский спорт узнал, что такое «обманка», изящнейшая из фигур, соединившая в себе заячью технику заметания следов с изысканными пируэтами балерины. Он собственноручно изготовил лжеритмическую таблицу с тридцатью шестью тысячами всевозможных вымыслов и однажды устроил сеанс одновременного боя с двенадцатью лучшими гладиаторами современности и у всех у них выиграл. Нусрам Факир был живой легендой, гением, Филинчиком лжегладиаторского спорта. Проиграть ему было несложно. Он все равно так или иначе должен был меня победить. Добавлю только, что он был собаковолком, существом с человеческим туловищем и головой волколисицы. Такие экземпляры встречались в Замонии довольно редко, появлялись они вследствие спаривания добраньских быков и вервольфолисиц. Эти похожие на людей существа, естественно, не пользовались особой любовью, но, несмотря на отсутствие агрессивности вервольфолисиц и физической силы добраньских быков, все же имели с ними достаточно сходства, чтобы внушать окружающим трепет и уважение.

Недостаток животной физической силы собаковолки компенсировали выдающимся интеллектом и обладали редким шармом, перед которым не могла устоять ни одна представительница прекрасного пола.

И все же собаковолкам приходилось несладко. Большинство из них вели замкнутый, уединенный образ жизни, в одиночку скитались по Замонии и были неплохими столярами-поденщиками. Нусраму, как следует из его биографии, единственному среди себе подобных удалось пройти нелегкий путь от землекопа и столяра-поденщика до настоящего гладиатора-лжеца. За что его в среде собаковолков почитали чуть ли не как святого.

— Прошу простить мне мое опоздание, — обратился он к публике с галантным поклоном. — Для того чтобы попасть сюда, мне пришлось вырваться из свинцовой темницы Бухтянска, где меня долгое время удерживали вопреки моей воле и без всякого на то основания, а для этого нужно было сначала сесть на диету и скинуть пятьдесят килограммов, иначе бы мне ни за что не пролезть сквозь прутья решетки. А выбравшись на свободу, потребовалось потратить некоторое время, чтобы наесть обратно недостающую мускулатуру, — не мог же я предстать перед почтеннейшей публикой совершенным скелетом, этого не вынесли бы ни ваши, ни мои нервы. Особенно тяжело дались мне последние килограммы, для чего я питался исключительно кремовыми тортами, свиной ветчиной и напоследок съел еще несколько метров телячьих сосисок, на что, к моему величайшему сожалению, ушло на пару минут больше, чем ожидалось!

Еще даже не включали прибор, измеряющий силу аплодисментов, а он уже принялся околдовывать публику своими чарами, запросто расходуя свою фантазию, будто запасы ее были у него бесконечны. Правдивость его истории не вызвала сомнений даже у меня, и я наравне со всеми отчаянно хлопал в ладоши, так очаровал меня эффектный выход на сцену моего кумира.

Я никак не мог взять в толк, зачем это Смейку понадобилось так передо мной распинаться? Ясно же, что я так и так проиграю, буду я стараться для этого или нет. Да и проиграть такому сопернику не обидно. Он элегантно взошел на трон соискателя и изысканным жестом стряхнул невидимую пыль с подлокотника.

— Да, давненько я не сиживал на этом месте, — вздохнул он с меланхолическим выражением лица. — Трон соискателя… Хм… Как-то здесь неуютно. Ничего не поделаешь, придется привыкать.

Публика захохотала и захлопала в ладоши, оценив намек Нусрама на его гладиаторское прошлое.

— Хотя, может, не стоит привыкать. Все равно мы скоро поменяемся местами, — добавил он, обращаясь уже ко мне.

По спине у меня побежали мурашки.

Новый раскат хохота и шквал аплодисментов.

Он впился в меня глазами, так что я непроизвольно втянул голову в плечи.

— И это мой соперник?! — презрительно фыркнул он. — Синюшный медведь?

— Синий Медведь! — деликатно поправил я.

Публика взвизгнула от восторга.

— Ну да, ну да. А знаете, что говорят про медведей? Если поблизости завелся один, держи амбар на замке, — зашептал он через плечо в зал, но так, чтобы я отчетливо слышал каждое слово.

Зрители понимающе захихикали.

Я знал, что он любит пощекотать сопернику нервы перед дуэлью. Этой теме в его биографии отведена была целая глава. Он считал вполне нормальным и естественным вызнать заранее о сопернике всю подноготную, а затем при всех наступать ему на больные мозоли. В главе под названием «39 способов деморализации противника» он приводил 39 вариантов давления на психику и обезоруживания соперника еще до начала первого раунда. Честно говоря, это было единственное место в его книге, которое мне не понравилось. Мне казалось нечестным наводить справки о противнике перед дуэлью, лучше все-таки открытая борьба. Но что поделаешь, у каждого свои методы. Таким способом Нусраму Факиру удалось выиграть несколько битв еще прежде, чем они успели начаться.

Я постарался взять себя в руки и не реагировать на его замечание. После приключения с островом-плотожором тема обжорства была для меня слишком болезненной, одного намека хватило бы, чтобы вывести меня из себя, — но здесь это называлось профессиональным подходом к сопернику.

— Знавал я одного медведя, так тот настолько был неравнодушен к еде, что жрал даже калории, которые другие тратили, чтобы похудеть.

Нусрам непринужденно развалился на троне и, казалось, сам был в полном восторге от удачно нанесенного точного удара.

Публика, видимо, тоже сочла эти позорящие весь медвежий род шутки вполне забавными и отреагировала на них звонким смехом и аплодисментами.

— Когда он помер, его живот был так набит, что желудку пришлось потом еще целый месяц жить, чтобы переварить все свое содержимое!

Я старался не подавать виду, что шутка меня задела. Напротив, я скорчил вежливую гримасу и даже слегка поклонился Нусраму, выказывая ему тем самым свое почтение. Он быстро понял, что тактика не сработала и нужно придумывать что-то другое.

Пришлось сменить тему:

— Это правда, что ты пришел в этот мир, не рождаясь? Во всяком случае, так писали в газетах.

В зале воцарилась полная тишина. Это была не просто изящная шутка, это был удар ниже пояса, то есть замечание, на которое я не мог не отреагировать.

— Как же он тогда появился на свет? — спросил Нусрам, обращаясь к публике. — Вырос из земли, как дерево? Если он не рождался, как может он сидеть теперь здесь, передо мной? Или, может быть, его вовсе не существует? Тогда я автоматически становлюсь победителем этой дуэли. Мне, наверное, можно идти?

Жалкие смущенные смешки в зале. Я уже начал сомневаться в бесспорности таланта своего кумира.