Не будите спящих джиннов - Василий Головачёв

— Увы, господа, наш кибер не имеет рации и вообще чего-то похожего на аппаратуру связи. Будем ждать ночи, потом соорудим костер и попытаемся с его помощью посигналить нашим.

— Зачем ждать ночи? — хладнокровно сказал Артем. — У нас есть прекрасное средство связи.

Селим поднял бровь, пытливо глянул на пограничника, потом хлопнул себя ладонью по колену.

— Лам-ка? Отличная мысль, гриф! А я, похоже, старею. Не подумал о такой возможности.

— Мало того, я думаю, он поможет нам эвакуироваться. В крайнем случае хотя бы накроет нас своей «шапкой-невидимкой».

Селим несколько мгновений изучал нарочито простодушное лицо Ромашина, стукнул его по плечу и повернулся к Зари-ме:

— Вызывай нашего друга, девочка, начнем очередной сеанс прямого общения с ним. Я объясню ему нашу идею.

— Высадите меня, — сердито буркнул Ульрих. — Я останусь. Мне… мне надо в туалет.

Мужчины посмотрели на него с одинаковым выражением лица, переглянулись. Оба подумали об одном и том же: Ульрих наверняка имел запасной вариант связи со своими истинными хозяевами, а также способ возвращения на Землю, минуя каналы контрразведки.

— Обойдешься, — сказал Селим со стальной ноткой в голосе. — На базе сходишь.

Ульрих попятился, хотел было юркнуть в щель люка, но наткнулся на локоть Артема. Поднял голову, прошипел сквозь зубы:

— Пусти!

Артем продолжал молча загораживать выход.

Глаза Ульриха метнули молнии, но в открытую связываться с пограничником в присутствии деда он не стал. Отполз назад. Артем с грустью подумал, что окончательно приобрел в его лице врага.

— Поехали, милая барышня, — сказал фон Хорст, делая вид, что ничего не случилось.

В кабине повеяло холодом. Воздух загустел и завибрировал. «Джинн» Лам-ка высунул «голову» из-под своей «шапки-невидимки» и приготовился беседовать с людьми.

На этот раз сеанс связи длился всего пару минут. Селим сделал надлежащие выводы из предыдущего контакта и не замерз, как в прошлый раз, разве что волосы заиндевели.

— Порядок, — сказал он, открывая бездонные черные глаза, с усмешкой пошевелил плечами. — Кажется, я начинаю привыкать к магическим консультациям с этим малышом. Да и он быстрее стал ориентироваться. Подождем.

— О чем вы с ним говорили? — не удержался от вопроса Артем.

— Вряд ли это можно назвать разговором. Но он меня понял. Я попросил его выйти в космос, найти на орбите спейсер «Зоркий» и внушить его командиру сообщение, что мы живы и ждем десантный модуль в горах Маххура. Точные координаты сообщим ночью.

— Вы уверены, что Лам-ка справится с поручением?

— Не обижай маленьких, — нахмурила брови Зари-ма. — Он все понимает, только говорить не может.

— Да я не обижаю, — пробормотал Артем.

Ульрих язвительно хихикнул.

— Детский лепет на лужайке! Черта с два он вам поможет! Это же негуманский робот, машина, хотя и с серьезным энергопотенциалом. Послушались бы меня, сейчас у нас был бы в руках взрослый «джинн», а не этот свихнувшийся недомерок.

В кабине чедома снова похолодало.

— Лам-ка вернулся! — обрадовалась Зари-ма.

Селим прислушался к себе, лицо его поголубело, стало на несколько секунд чешуйчато-металлическим. Затем волна холода сменилась дуновением теплого ветра, фон Хорст расслабился, вопросительно глянул на полюсидку:

— Я его правильно понял? Все в порядке?

— Он все сделал! — Зари-ма бросила на Ульриха уничтожающий взгляд. — Нашел ваше судно «Зоркий», связался с его старостой и сообщил о нашем появлении.

— Ему ничего не передали в ответ?

— Лам-ка ведь не разговаривает по-людски, — укоризненно покачала головой девушка, поправилась. — По-человечески. Но насколько я его поняла, ваши друзья на судне будут ждать сигнала.

— Я бы все-таки рискнул, — вполголоса заметил Артем.

Зари-ма и Селим вопросительно посмотрели на него, и он пояснил:

— Почему бы не попросить Лам-ку сразу перенести нас на орбиту, поближе к спейсеру? Справился же он с перебросом канала между полудохлым «джинном» и угаагским порталом ТФ-транспортировки.

Селим помедлил, прикидывая последствия этого шага, повернул голову к Зари-ме:

— Как ты думаешь, дочка, это возможно?

— Охлосс… — вырвалось у полюсидки, хотя она тут же добавила: — Он еще совсем ребенок, но он справится!

Артем улыбнулся. Полюсидское словечко «охлосс» переводилось на русский язык как «чудаки».

Улыбка тронула и сухие губы Селима.

— Рискнем, — решил он, кинув предостерегающий взгляд на шевельнувшегося внука. — История учит, что только безумные идеи и имеют шанс на осуществление.

— Высадите меня! — потребовал Ульрих без особой уверенности в голосе. — Вы психи! Я не хочу рисковать жизнью, доверившись негуманскому киллеру!

— Что есть киллер? — потребовала ответа Зари-ма.

— Убийца, — хмыкнул Селим.

— Лам-ка не убийца! Он совсем не…

Селим жестом остановил ее.

— Пусть болтает, коль у него язык без костей. Вызываем Лам-ку и летим к своим. Присоединяйся, гриф, пора и тебе участвовать в прямых контактах с юным «джинном». Когда-нибудь тебе это пригодится.

Артем хотел было отшутиться, но встретил оценивающий взгляд Зари-мы и рассудительно молвил:

— Давно пора. Я просто не хотел навязываться.

Зари-ма просияла.

— Вот и славно, — проворчал Селим. — Мы тебя подстрахуем если что.

В кабине чедома с волной холода замелькали снежные искорки. Артем набрал в грудь воздуха и мысленно нырнул в это прозрачное облако, как в воду.

Голову словно ошпарили кипятком! Затем последовала быстрая смена ощущений, конечным из которых было ощущение сияющей морозной бездны под ногами, в которую он и провалился с головой. Нервная система отреагировала на холод, и сердце заработало с удвоенной частотой, борясь с переохлаждением организма.

«Иди дальше», — прошелестел под черепом чей-то бесплотный голос.

Артем собрался с духом, «шагнул вперед».

Ему показалось, что его сознание раздвоилось, вернее, расчетверилось! Он ощутил себя сразу и Селимом (сильная мысленная «рука» полковника поддержала его), и Зари-мой (нежное объятие, полный любви взгляд), и «джинном»: множество пересекающихся нечетких образов, складывающихся в странный текучий «букет», создавало удивительное впечатление скрытой мощи, ограниченной нечеловеческим желанием услужить. Захотелось ответить тем же, пожать руку Селиму, обнять Зари-му, погладить «по спине» Лам-ку.

«Не отвлекайся, — услышал Артем всем объемом сознания тот же мысленный голос. — Думай только о конкретном деле».

Артем послушно отбросил мешающие думать эмоции, представил спейсер «Зоркий», плывующий над Полюсом в тысяче километров от поверхности планеты, и мысленно соединил его с чедомом светящимся шнуром. Затем попытался представить, как чедом прыгает в небо…

Чедом окутался серой дымкой и прыгнул в небо, пронзив атмосферу планеты, вынесся в космос, миновав сторожевую спайдер-систему гиперптеридов. Совсем рядом возник знакомый конусовидный силуэт спейсера.

Сознание поплыло струями, разбиваясь на отдельные зыбкие фрагменты. Артем начал растворяться в сиянии небытия… и почувствовал, что его поддерживают чьи-то живые горячие руки. Показалось, что из сияющей бездны кто-то посмотрел на него виновато и сожалеюще и скрылся.

Сознание прояснилось, глаза снова стали видеть.

Он по-прежнему находился в кабине чедома. Никто его не поддерживал. Селим и Зари-ма даже не смотрели в его сторону. Как и Ульрих. Они как завороженные разглядывали приближающийся борт спейсера «Зоркий».

Артем преодолел онемение мышц, с трудом поднял чудовищно тяжелую руку, чтобы дотронуться до локтя фон Хорста, и только теперь осознал, что видит сквозь прозрачную стенку кабины черную бездну космоса с иглами звезд, пушистую желтовато-оранжевую глыбу Полюса Недоступности и конус спейсера.

Эксперимент удался!

«Джинн» Лам-ка без труда перенес их с поверхности планеты туда, куда они хотели попасть.

Из борта спейсера вырос длинный ажурный язык приемного узла, подхватил чедом и втянул в корпус, как лягушка муху.

Глава 20

ШАКАЛЫ ВЛАСТИ

Радиус орбиты спутника Юпитера Каллисто равен одному миллиону восьмистам тысячам километров. Это вообще самый удаленный по отношению к патрону спутник Солнечной системы.[33] Именно поэтому Юпитер с его поверхности не выглядит столь грозно и впечатляюще, как с поверхности более близких лун — Амальтеи, Ио, Европы и Ганимеда.

Диаметр Каллисто равен четырем тысячам восьмистам сорока километрам, поэтому сила тяжести на его поверхности не превышает одной десятой земной. Это обстоятельство создает больше неудобств, чем преимуществ для обитателей станций и баз, поэтому в поселках поддерживается «щадящая» гравитация, равная марсианской.