Ювелир. Тень Серафима - Наталья Корнева

От кровосмешения лорду стало дурно. Он почувствовал слабость и дрожь в руках, переходящую в озноб во всем теле. Обычный человек был бы заражен и несколько суток умирал в муках, если бы в его вены попала кровь нелюдя, но более сильная драконья кровь в жилах стража действовала как противоядие, вытесняя, отторгая всё чужеродное. Никакая инфекция не могла выжить в этом огненном горниле, выдержать священный жар. Совсем немного времени, и страж опять будет, как новенький. Если бы только это время было!

...Реальность неожиданно начала меняться.

Саранде уже добралась до них и мгновенно почувствовала смерть. Она взвыла пронзительно и коротко, и бросилась на заклинателя с бешенством матери, защищающей единственное дитя, не осознавая того, что оно уже мертво.

Хищная морда лисицы, лицо разъяренной женщины с высокими острыми скулами... два этих облика внезапно слились в восприятии в чудовищную ритуальную маску, изменившую цвет и разбухшую от немыслимого количества крови - застарелой, давнишней, и совсем свежей. В следующий миг в глазах потемнело и откуда-то появилось ощущение стремительного падения.

Словно из колодца или какой-то черной норы маг вывалился наружу, в ослепительно яркий божественный свет, который спустя пару мгновений оказался всего лишь тусклым ледумским днем. А в ушах еще долго отдавался страшный истерический визг Саранде, королевы лис, потерявшей единокровного брата.

Смерть сегодня прошла слишком близко, но всё-таки миновала его. Токсичная кровь оборотня шипела и дымилась на одежде, как блин на раскаленной сковороде, разъедая ткань и открытые участки кожи. Даже не отследив момент, когда совершил это, правитель машинально связал две точки пространства и телепортировался в свой дворец. Едва оказавшись в безопасности, маг почувствовал резкий упадок сил и рухнул на пол, как подкошенный. Его трясло - от ярости, от требующего колоссальных затрат энергии процесса регенерации, от всего ужаса и напряжения пережитого.

- Мерзавцы, - задыхаясь, шумно выдохнул лорд, не имея сил подняться. - Они предали меня!

- Нет, Эдвард, - внезапно возникший Альварх в мгновение ока понял, что произошло. Опустившись на колени подле своего стража, дракон с тревогой склонился над ним, оценивая состояние, и одним бережным прикосновением унял эту нервную дрожь. Выражение детского лица было пугающе серьезно, холодные солнца в глазах сияли неприятным металлическим блеском, - так, что человек не смог смотреть ему в лицо.

- Они предали меня, - тихо, спокойно и зло закончил ящер. - И за это заплатят.

***

Сквозь круглую линзу монокля, с упоением безумного ученого, глава особой службы рассматривал им же самим созданное произведение искусства: стену кабинета украшала широкая, размашистая схема, смысл которой остался бы загадкой для любого постороннего взгляда. Однако Винсент, по всей вероятности, находил и открывал в ней бездны логической связности.

Всё это дело было каким-то ненастоящим, нарочно сфабрикованным. Это не давало канцлеру покоя. Вот уже долгое время он тщетно пытался найти подлинный мотив покушения, - с помощью которого обычно непозволительно просто и быстро вычисляется преступник. Однако здесь... здесь всё было не так однозначно. Будто умелая рука оставшегося в тени режиссера исподволь управляла этим мастерски поставленным спектаклем, где актеры исполняли свои роли даже не подозревая о том, - но от этого не менее блистательно. Любопытная теория продолжала развиваться и в конце концов привела канцлера к мысли, что покушение на правителя Ледума не несло в себе цели собственно убийства. По природе своей оно напоминало скорее первое движение маятника, доселе пребывающего в покое. Оно словно бы запустило в действие некий механизм, вывело из равновесия всю систему. Продолжая параллель с драматургией, можно было сказать, что покушение было лишь завязкой, начальной стадией пьесы, породившей основной конфликт. Но маятник продолжал раскачиваться, колебания его всё ускорялись, всё усиливались, а это значит - и развитие, и кульминация, и эпичная развязка еще ожидают их впереди. Принимая во внимание размах действа, в качестве подмостков выступит не только Ледум - вся Бреония.

Эти сравнения понравились канцлеру. Размышляя над ними, он продолжал рассеянно чертить на гладкой серой стене, и из-под кисти следователя сами собой выходили чертежи и классические формулы, описывающие различные случаи гармонических и нелинейных колебаний маятника. Внезапно взгляд его соскользнул по ним в пустоту и остановился. Вот же он, ключ к разгадке! Строгое лицо Винсента будто просветлело. С чего он, черт побери, взял, что маятник будет двигаться по синусоиде? С чего он решил, спрашивается, что система снова начнет стремиться к равновесию, к возвращению в изначальную точку?! Природа любит, когда восстанавливается гармония, но по естественному ли пути развивается это движение? Возможно, действие первоначального импульса таково, что спровоцировало рождение хаоса? Если же это так, то система примется демонстрировать хаотическое поведение, и траектория движения маятника станет почти непредсказуема.

Тут увлекательнейшие рассуждения его были прерваны, да еще как: внезапно, беспардонно, на самом интересном месте, когда цепкий разум канцлера уже почти ухватил мысль о том, чья же это рука качнула злополучный маятник, и чего добивался неведомый злоумышленник...

Под самым сердцем пришел в движение его личный карманный предсказатель. Алмазный секундомер, подарок лорда, предупреждал об опасности звуком мерного хода стрелок, которые за мгновенье до того стояли.

В недоумении Винсент сунул руку за пазуху и вытащил маленький механизм наружу. Циферблат неумолимо показывал смерть, до которой оставалось уже не более шести минут. Но как такое возможно? Здесь, в Рициануме, который славится своей неприступностью? Убийцы - в самом сердце его подземных владений?

Однако это ново.

Глава особой службы немедля поднялся на ноги. Прежде всего, используя уже отработанную схему, нужно сменить местонахождение. Уйти отсюда, уйти куда угодно, просто не сидеть на месте, на котором через пять с половиной минут должна застать его смерть.

Размышляя над дальнейшими шагами, канцлер почти выбежал из кабинета и решительным шагом направился по хорошо знакомым лабиринтам коридоров и лестниц, кратчайшим путем вверх, к выходу из комплекса, избегая встречаться с постами стражи. Сейчас - впрочем, как и всегда, - он не доверял никому.

Почти выбравшись из здания, Винсент снова глянул на циферблат. Поразительно, но стрелки, как ни в чем ни бывало, продолжали своё флегматичное движение. Не торопясь, но и не замедляясь ни на миг, они продолжали своё заколдованное движение по кругу. Оставалось всего три минуты. Это означало, что он никак не влияет на момент своей скорой смерти, словно она неизбежна. Канцлер сдвинул брови. Своими действиями он не отдаляет и не приближает трагическую развязку: он идет прямо к ней. Своим уверенным четким шагом, которого так боятся подчиненные, он идет прямиком к смерти!