Институт экстремальных проблем - Саша Камских

— Все остальное тоже заработает! — Светины глаза сияли любовью и надеждой. — Не сразу, постепенно, много времени пройдет, но ты встанешь!

Силы у Медведева закончились, Света почувствовала это и перехватила его руку, чтобы та не упала. Девушка нежно сжала слабые пока что пальцы.

— Хватит на сегодня, тебе нужно отдохнуть. Давай будем готовиться ко сну, а завтра продолжим наши занятия.

Вадим после Светиного ухода долго думал, как поздравить ее, какие слова произнести, чтобы лишний раз сказать о своей любви. Все, что приходило в голову, казалось затертым до дыр, банально-примитивным. Медведев даже попытался вспомнить какие-нибудь стихи, но в памяти обнаружились только обрывочные строки, с которыми он позориться не хотел. Что-то сочинить самому, как это с легкостью делал Илья, ему было не под силу. «Твои глаза сверкнули мне, как солнечный зайчик на темной стене», — больше ничего Вадим придумать не смог, да и насчет этой строчки сильно сомневался – сам ли сочинил ее или припомнил чью-то. Во всяком случае, такой ерундой Светлану поздравлять не хотелось.

— Ты почему до сих пор не спишь? Болит что-нибудь? — Света и в полумраке без всякой аппаратуры поняла, что Медведев все еще не заснул, хотя она почти два часа занималась другими пациентами. Девушка тронула его за руку. — Не замерз? Мне кажется, руки у тебя холодные, сейчас я тебе одеяло принесу.

— Светонька, не волнуйся, пусть лучше прохладно будет, чем жарко. — Вадим был укрыт только тонкой простыней. — Все в порядке. Я просто так лежу, думаю о разном.

— Беспокоишься, как завтра сможешь разговаривать с мамой? Тем более, нужно отдохнуть, выспаться как следует, чтобы сил хватило. Хочешь, я помогу тебе заснуть?

— Просто посиди со мной немного, если есть время.

— Только никаких разговоров, а то внеочередной укол поставлю, — поставила условие Светлана.

— Согласен. Буду молчать, как рыба в пироге.

Медведеву было вполне достаточно, что Света устроилась на стуле рядом с кроватью и взяла его за руку. Ласковое прикосновение успокаивало его, прогоняло тревогу и тоску. Через какое-то время он почувствовал, что Светлана набросила на него легкое одеяло и подтянула его до самой шеи. «А так, действительно, уютнее», — уже засыпая, с благодарностью подумал Вадим; невесомую простыню он почти не чувствовал, и временами ему казалось, что он лежит совершенно голый.

— Светлашенька, солнышко, светлая, любимая моя девочка, с праздником тебя! — Такими словами встретил Вадим Светлану, чуть только она переступила порог бокса. Он проснулся ранним утром и с нетерпением ждал ее прихода, почти не отрывая взгляда от часов. — Мне не хочется повторять обычные поздравления и пожелания, которые женщины слышат раз в год, когда мужики дарят цветы и обещают свернуть горы, починить кран, а некоторые даже дают клятву выносить мусор без дополнительного напоминания. То, что всегда желают, у тебя есть: молодость, здоровье, красота, любовь. Могу добавить только одно – пусть всего этого будет еще больше! Я хотел бы преподнести тебе весь мир, но считаю, что этого мало, ты достойна лучшего подарка! Как я хочу сделать что-нибудь для тебя, Светонька, но пока ничего не могу, даже не в состоянии подарить какой-нибудь жалкий цветочек!

— Спасибо, Дим! — Светины глаза сверкали от улыбки, когда она наклонилась над Медведевым. — Спасибо, милый! Поправляйся побыстрей – это будет для меня лучшим подарком!

Вадим поднял правую руку и обнял за плечи девушку.

— Прости меня, любимая, прости за все, что я когда-либо сделал или сказал не так, прости за то, что был груб, глуп и невнимателен. Прости за то, что я так долго ставил свое, откровенно сказать, идиотское самолюбие выше любви к тебе, боялся насмешек.

— Чьих, Димка?! — поразилась Света.

— И твоих, и ребят, — Медведев горько усмехнулся. — Я только сейчас понял, что остался, по сути, придурочным пятнадцатилетним пацаном, но смею свысока судить того же Шурика или Антошку. Они, может, в чем-то поумнее меня будут.

— Нет, Дим, такого просто не может быть! Не наговаривай на себя, — улыбнулась Света. — Мальчишки тебе просто в рот смотрят.

— Теперь им придется подыскать себе другой объект для поклонения, — Вадим вздохнул, но тут же постарался улыбнуться. — Я не хочу сегодня говорить ни о работе, ни о каких-либо делах. И от тебя ни о чем таком не хочу слышать, лучше расскажи что-нибудь о себе.

— Это все потом, а пока нужно умываться, завтракать и выполнять все предписания Олега и Евгения Петровича. Маме ты когда звонить будешь?

— Часов в десять, не раньше. Как у меня голос-то?

— Слабоват немного, но это можно списать на некачественную связь.

После звонка своей маме Вадим занервничал:

— Нужно было не звонить, а попросить тебя дать телеграмму. По-моему, мама что-то заподозрила.

— Почему ты так решил?

— Она начала расспрашивать, все ли у меня в порядке, не болею ли, что сейчас делаю. Пришлось соврать, что у меня сегодня дежурство и поступил вызов, поэтому больше говорить не могу.

— Димка!.. — Света не знала, что и сказать. — Неужели мама никогда не задавала тебе таких вопросов?

— Не помню… — Медведев задумался.

— Я думаю, что твоя мама всегда о таких вещах спрашивает. Это настолько для тебя привычно, что ты никогда не обращал на ее расспросы особого внимания, и поэтому в памяти они не отложились.

— Ты думаешь? — Вадим с сомнением посмотрел на Светлану.

— Конечно! Не может мама не интересоваться родным сыном; она беспокоится о тебе и любит тебя так же, как в детстве, ничуть не меньше.

— И так же продолжает называть Вадиком. — Медведев наморщил нос, но тут же улыбнулся. — Мне нравится, как ты говоришь: «Дим», так коротко и звучно у тебя получается, просто класс! «Димка», да еще с разной интонацией – то ласково, то укоризненно – тоже неплохо, но вот когда ты зовешь меня полным именем, я прижимаю уши, потому что жду выговор за какие-нибудь грехи.

— А когда ребята тебя Вадимом называют, тогда тоже чего-нибудь ждешь?

— Так они меня почти не зовут, я у них – «Димыч» да «командир». Вот чего не люблю, так это когда по имени-отчеству обращаются – тут точно жди неприятностей, в особенности от начальства. Вообще, имя у меня какое-то дурное, мне никогда оно не нравилось, а уж в сочетании с отчеством – просто кошмар. Вадим Дмитриевич! О чем мои родители думали?

— А по-моему, совсем неплохо, — не согласилась Света. — Вот раньше, когда имя давали при крещении, выбора иногда не было совсем. Смотрели по святцам, а там такое могло оказаться! Когда я была совсем маленькая, у нас дома делали капитальный ремонт. Полы перестилал старый такой дед, мне он запомнился тем, что нюхал табак, и еще своим именем.

— И как же его звали? — поинтересовался Вадим. — Какой-нибудь Акакий или Варфоломей?

— Если бы! Иуда! Не больше, не меньше! — Света рассмеялась. — Он то и дело повторял, что это имя ему всю жизнь испортило, а сменить его считал за грех, вот так и маялся.

— Надо же, как бывает, — Медведев усмехнулся. — Мне ничего оригинальнее отчества Черепанова не попадалось,[8] у остальных все тривиально. Но все-таки, — он вернулся к началу разговора, — как ты думаешь, мама мне поверила? Может быть, мне через пару дней еще позвонить, сказать, что все в порядке?

— Ты ведь обычно звонишь родителям раз в месяц, я правильно поняла?

Вадим молча кивнул, насколько возможно кивнуть лежа.

— Какой-то неожиданный, внеплановый звонок может или укрепить возникшие у твоей мамы подозрения, или даже вызвать, если их до этого не было.

— Да, ты, пожалуй, права. Звонить не стоит.

— Позвонишь через месяц, как всегда. Голос у тебя к тому времени уж точно будет нормальный.

— Возможно, — с этим Вадим не стал спорить, но про себя подумал: «Голос нормальный, а все остальное? Света права – не смогу выкручиваться столько времени, чтобы встать на ноги. Да и встану ли вообще? Сомнительно, что бы ни говорили Света, Олег и все остальные. Сколько в их словах уверенности в благополучном исходе и сколько желания утешить меня? То же соотношение – десять к девяноста?»

В праздничный день Вадим не хотел ничем испортить Светлане настроение. Чтобы справиться с мрачными мыслями, одолевшими его, ему нужно было на какое-то время остаться одному.

— Светонька, я уже несколько раз слышал, как у тебя в кармане хрюкал мой мобильник. Наверное, поздравления кучами валятся.

Света вытащила из кармана телефон.

— Точно. От всех ребят SMS-ки пришли, да еще и не по одной.

— Эта рухлядь длинную SMS-ку принять не может, делит на части. Кто такой многословный? Илья?

— Нет, это Санька, они с Петровичем просят к ним зайти.

— Сходи, Светлаша, а я пока вздремну – устал что-то.

В коридоре Светлану караулил Меньшиков. Он уже давно ждал ее около дверей блока интенсивной терапии, хотя присесть там было не на что, а на одной ноге, опираясь на костыли, стоять было тяжело.