Тайна гибели Лермонтова. Все версии - Вадим Хачиков

В дальнейшем штабной писарь якобы постоянно общался с Лермонтовым, был хорошо осведомлен о его многочисленных проделках и проказах и, конечно же, о ссоре с Мартыновым и всех попытках предотвратить дуэль. На следующий день после поединка именно Карпов поддерживал связь между лицами, решавшими вопросы отпевания Лермонтова – полковником Траскиным, комендантом Ильяшенковым и протоиереем Александровским.

Неудивительно, что столь близкая к поэту и столь осведомленная фигура привлекла внимание многих желавших узнать что-либо о Лермонтове и его пребывании в Пятигорске, о дуэли и гибели. Карпова не обошел ни один из биографов Лермонтова, которые, начиная с 70-х годов, стали регулярно наезжать в Пятигорск. Лишь П. Мартьянов, первым из литераторов прибывший сюда, не «клюнул» на откровения Карпова. Зато П. Висковатов, считающийся основным дореволюционным биографом поэта, по крайней мере дважды беседовал с бывшим писарем, а позже с удивлением отмечал в своей книге, что сведения, сообщенные Карповым в разное время, почему-то выглядят по-разному. В конце концов профессор вынужден был признать, что «почтенный старожил Железноводска смешивал истину с баснями и слухами, коих немало ходит по тем местам».

Видимо не придавая значения подобным замечаниям, свое слово в лермонтоведении решил сказать журналист С. Филиппов, который опубликовал статью, целиком построенную на рассказах Карпова. Статья наполнена такими откровениями бывшего писаря, которые вызвали резко негативную оценку и биографов поэта, и его современницы Э. А. Шан-Гирей. А спустя некоторое время «кухню» карповских рассказов о Лермонтове раскрыл священник Василий Эрастов, который в беседе с корреспондентом «Донецкой речи» сказал: «Я этого Карпова… знал очень близко; о Лермонтове он плел всякие небылицы». К великому сожалению, ни протесты Шан-Гирей и биографов, ни разоблачения Эрастова не останавливают более поздних авторов, пишущих о Лермонтове, и даже в наши дни эти измышления не получают должного отпора. А зря!

К перечню «казенных людей», живших в Пятигорске и соприкасавшихся с Лермонтовым в его последнее лето, можно добавить и двух офицеров Волгского казачьего полка, располагавшегося в станице Горячеводской. В свое время этим полком командовал Петр Семенович Верзилин. Командиром одной из сотен Волгского полка был Александр Кузьминский, о котором нам практически ничего не известно, кроме того, что он бывал в доме Верзилиных и встречался там с Лермонтовым и его приятелями. В 80-е годы его сын, Н. А. Кузьминский, опубликовал в российских газетах материалы, написанные со слов отца. Главной ценностью их считаются подробные сведения о ближайшем лермонтовском окружении в Пятигорске, характеристики друзей и недругов поэта. Это, конечно, имело бы немалое значение для анализа обстановки, при которой произошла роковая дуэль, если бы воспоминания Кузьминского, как считает современный лермонтовед Д. А. Алексеев, не были пересказом воспоминаний Раевского. А они сами, кстати сказать, являются пересказом того, что Раевский услышал от других, так что получается некая цепочка «свидетельств», фактически повторяющих одно и то же, но считающихся ценными самостоятельными источниками.

Второй офицер никаких воспоминаний не оставил, но волею случая оказался в самом центре дуэльных событий и потому не может не привлечь нашего внимания.

Полковник Антон Карлович Зельмиц (1790 – ?), заслуженный офицер, участник Отечественной войны 1812 года, в 20-е годы был адъютантом командующего войсками на Кавказской линии и в Черномории Г. А. Емануеля, затем командиром Волгского казачьего полка, возможно сменив на этом посту Верзилина. В 1838 году Зельмиц сдал полк майору Львову, после чего, видимо, оказался в отставке. С Верзилиным у них явно сохранились добрые отношения, позволившие генералу поселить Зельмица с семьей у себя в доме, предназначенном для сдачи внаем. Летом 1841 года Антон Карлович жил там с женой и двумя дочерьми. Многие писавшие об этом считали, что его дочери были или не слишком привлекательными, или староватыми, поскольку лермонтовское окружение ими особенно не интересовалось. Но девочки были попросту малы. Выяснивший это Недумов указывает возрастные данные всех членов семьи: Зельмиц Антон Карлович – 51 год, его супруга Александра Васильевна – 35 лет, дочери: Варвара – 14 лет, Софья – 9 лет.

Н. Раевский отмечает, что у Зельмица было прозвище «О-то», поскольку почти каждую фразу он начинал с этого восклицания, и называет его очень болтливым, любящим разносить свежие новости по знакомым дамам. Зельмиц первым сообщил Верзилиным о гибели Лермонтова – это утверждает Эмилия Шан-Гирей. По словам Раевского, которым явно не стоит доверять, Зельмиц поехал за телом Лермонтова, после того как посланный извозчик вернулся с полдороги из-за большой грязи. У Зельмица же был взят стол, на который положили привезенное тело поэта.

Завершая разговор о «казенных людях», служивших в Пятигорске, мы должны обязательно добавить к ним еще две фигуры, с Пятигорском практически не связанные, но находившиеся здесь в это время по делам службы. В недобрые времена «охоты на ведьм» обоих считали ярыми врагами Лермонтова и возможными вдохновителями интриг против него.

Одним из них считался полковник Александр Семенович Траскин, начальник штаба войск Кавказской линии. Обстоятельства его пребывания в Пятигорске летом 1841 года мы рассматривали выше. Думается, сказанного выше вполне достаточно, чтобы увидеть этого человека с лучшей стороны.

Поистине зловещей фигурой выглядит и приехавший в то время на Воды жандармский подполковник Кушинников, якобы посланный шефом жандармов Бенкендорфом в Пятигорск со специальным заданием – погубить Лермонтова. Вот, к примеру, что пишет о нем В. Нечаева: «Со специальным на него возложенным „поручением“ Кушинников прибыл из Петербурга… Кушинников действовал, конечно, не один, а с целой сворой „голубых мундиров“». А в работе С. Андреева-Кривича «Всеведение поэта» читаем: «В Пятигорске жил, наблюдал за всем и обо всем доносил Бенкендорфу прямой его эмиссар – жандармский подполковник Кушинников, посланный из Петербурга для секретного надзора».

Кто он такой, этот зловещий подполковник? Александр Николаевич Кушинников (иногда он именовался «Кувшинников») родился в 1799 году. Первоначально служил в армии и, заработав чин поручика, вышел в отставку. В 1830 году он решил вернуться на службу и был определен в лейб-гвардии Жандармский полуэскадрон, где спустя какое-то время получил чин капитана. В 1839 году исполнительного и добросовестного службиста определяют офицером для особых поручений к начальнику Первого округа Корпуса жандармов, ведающего центральными губерниями, в том числе и Петербургской. Одновременно его производят в подполковники. В дальнейшем Высочайшие приказы не раз отмечали получаемое Кушинниковым «монаршее благоволение». Стало быть, подполковник очень добросовестно выполнял даваемые ему «особые поручения». Какие? Известно лишь одно из них – наблюдение за порядком во время ежегодного праздника в Петергофе, где обычно присутствовали особы императорской фамилии. Более никаких сведений о нем в литературе не приводится, кроме того, что скончался Александр Николаевич в 1860 году.