Ересь Хоруса: Омнибус. Том IV - Дэн Абнетт

Лоргар Аврелиан, примарх Несущих Слово.

Если в предательстве существует своя иерархия, то Несущие Слово пребывают на высшем из ее кругов. Мало того, что эти некогда самые верные и суровые воители пали сами, но они еще и увлекли за собой в бездну братские Легионы. Измена прочих случилась, словно буря или расцветание давно зарытого семени, но предательство Несущих Слово было ядом, который накапливался долгие годы. С момента основания их преданность Империуму и Великому крестовому походу не подвергалась сомнению. Они были носителями идеалов Империума, его замысла касательно будущего человечества. Под вопрос ни разу не ставилась их верность, только формы служения. Однако теперь в их верности можно видеть лишь маску, а в фанатизме — изъян, которому суждено было подорвать все, что они стремились создать.

Еще до того, как завоевания Императора распространились в небеса, уже было ясно, что он ведет не просто войну ради покорения, а войну идеалов. Объединительные Войны, а затем и Великий крестовый поход имели своей целью собрать разрозненных и разделенных детей человечества под единое просвещенное управление. Император сокрушал силы и твердыни тих, кто ему противостоял, однако всегда был готов принять присягу и службу побежденных. Чтобы империя человечества стала подлинной, она должна была принимать даже тех, кто поначалу сопротивлялся ее притязаниям. Как заметил один из полководцев Объединительных Войн: «Если мы будем убивать каждого, кто нам противостоит, то получим власть над царством из пепла». Впрочем, с некоторыми не могло быть примирения: у единства есть свои пределы.

Человечество могло зайти так далеко, лишь ведомое рационализмом и просвещенным знанием. Тьму варварства надлежало отбросить назад, сокрушить и сжечь, дабы озарить путь в будущее. Поклонение богам и распространение идей, способных привести к суеверию с невежеством, были сорняками, которые требовалось срезать мечом. В этом отношении войны армий нарождающегося Империума в равной мере шли в умах и среди плоти с кровью. Именно для первого типа войны — войны за сохранение идеалов Империума — и был создан XVII Легион.

С самых первых дней XVII-й стоял особняком от братских Легионов в отношении своего долга и мировоззрения. Прочие Легионес Астартес сражались с предельной преданностью, но воинов XVII-го сопровождала аура фанатизма. Их набирали из сыновей уничтоженных врагов, воспитывали и учили о грехах предков и цене искупления. Другие выступали на войну с праведностью, но XVII-й бился с холодной яростью, которая ведома лишь приговоренным и получившим прощение. Они были суровы и безрадостны, и мало кто из них контактировал с другими Легионами, что было обычным делом в те древние дни. Для них в битве не было радости, а в завоевании отсутствовала слава. Важно было лишь исполнить свой долг. Прочие могли признавать и даже уважать своих противников, но XVII-й не видел в упорстве добродетели. Лишь когда враг сломлен и склонился в покаянии, можно допустить, что он заслуживает чего-то иного, нежели гибели.

Другие Легионы получали названия позже, но XVII-й был назван Имперскими Вестниками при основании. Избрание одного из двадцати могло подразумевать некое благоволение, однако на самом деле это название указывало не на особую честь, а на место Легиона в замысле Императора. Там, где враги противостояли Императору в силу веры в богов, или суеверия Старой Ночи, именно XVII-му выпадало донести ультиматум Императора: отречься или погибнуть. К крепостям демагогов и анклавам культов являлся одинокий воин XVII-го. Закованный в черную броню и несущий булаву с орлиными крыльями вестник, чье лицо скрывалось за череполиким шлемом, говорил об истине, которую предлагает Император, и о тщетности сопротивления. Этих носителей слова и смерти избирали из тех, кто проявлял наивысшую преданность Имперской Истине. Выданную мантию уже никогда не забирали. Увидев такого воина, некоторые сдавались и отрекались от ложных верований. Другие же отвечали отказом. Многие вестники гибли от рук непокорных врагов, они сражали многие сотни людей, прежде чем те их повергали. Однако вслед за облаченным в черное вестником всегда приходили серые воители, несущие пламя и гром перемен.

Имперские Вестники воевали прямолинейно и функционально. Прочие Легионы сражались соответственно собственной природе, но для XVII-го война была лишь инструментом. Подлинная война в их понимании существовала задолго до первой выпущенной пули и тянулась еще долго после падения последней капли крови. Они сражались в сфере веры, ведя войну, в которой единственным подлинным оружием являлась истина.

Завершив завоевание, Имперские Вестники искали труды, где говорилось о силе колдовства, ложных богах и иррациональном. Они опустошали библиотеки, разделяя содержимое на правду и ложь. Идолов и предметы культа повергали и вытаскивали из храмов и святилищ. Тех, кто хранил яд ложной веры, тащили на костры из груд книг и резных статуй. Все сгорало вместе. Тем же, кого освободили от оков невежества, предоставлялся выбор: принять Имперскую Истину или также оказаться на костре. И, наконец, обрушивали и обращали в пыль огромные здания, бывшие прибежищем обмана прошлого. Лишь тогда большинство воинов отбывало, оставив спасенных жителей вести вновь озаренную жизнь. Такую схему Легион повторял по всей Древней Терре, заслужив себе второе название. Мало кто именовал XVII-й Имперскими Вестниками. Для братских Легионов и граждан новорожденного Империума они были Иконоборцами.

Колхида была миром старых богов. Говорят, что религия там витала в воздухе, присутствовала в прикосновении солнца и вкусе пыли. Для местных жителей поклонение высшим силам было такой же частью себя, как биение сердца и плач их детей. Когда-то связанный феодальными традициями мир обладал технологиями, однако те дни забылись в Старой Ночи. Жизнь была легка для одних и трудна для других, и всем людям были известны те же истины, которые знали их отцы и которым учили матери. Что болезни являлись и забирали поколения, но эти времена кончались, ибо ничто не может пребывать неизменным. Что война приходит, словно ливень, и пятнает землю кровью, но даже когда кажется, что все потеряно, остается перспектива счастья. Люди умирали, королей свергали, возвышались новые властители, но боги оставались.

Когда юный Лоргар упал с небес Колхиды, его Легиону еще только предстояло появиться на свет на Терре, а вера Колхиды находилась в руках жречества, именуемого Заветом. Воспитанный жрецами, Лоргар вырос и стал одним из Завета. Настало время, когда он выступил против тех, кто растил его, и возглавил крестовый поход, чтобы уничтожить их, однако не во имя старых богов, а ради единственного божества — золотого и светлого бога, который говорил с ним во снах. Когда Император достиг Колхиды и спустился вниз вместе с Магнусом Красным, у Лоргара не могло быть сомнений, что он преклоняет колени перед своим богом. Вся планета стояла вместе с ним на коленях и верила в то же самое.

Наименование: Колхида

Классификация: Родной мир Легионес Астартес [феодальный мир] Легион Несущих Слово

Данные о системе: JJD/4576/K2G/ΣP

Звездные координаты: 02-TRS/JH3

Сегментум: Пасификус/Вновь передана

Описание: Устойчиво частично засушливая, преобладающие пустыни тянутся до границ обитаемых полярных регионов, температура в экваториальном поясе в зените планетарного цикла превышает предел выносливости человека. Размер планеты в несколько раз крупнее Терры. Зафиксировано девятнадцать естественных спутников.

Вера в божественность Императора не была чем-то новым. Со времен первых завоеваний находились те, кто шептался, будто он не из мира смертных. Многие из покоренных врагов были среди первых, объявлявших его богом. Столкнувшись с его мощью и уничтожением всего, что им было известно, они наделяли его древними именами — для них это был единственный способ дать разумное объяснение произошедшему. Некоторые называли его ангелом, другие — демоном, прочие же ставили его еще выше. Они звали его богом, вознося ему молитвы во время ночных дозоров и при свете затерянных солнц.

Несомненно, Лоргар верил в божественность Императора и вполне вероятно, что он придерживался этой веры до встречи с объектом своего преклонения и сохранил ее, даже став повелителем Легиона, которому было поручено искоренение идолопоклонства и суеверия. В первые годы он скрывал свои взгляды, никогда не высказывая их открыто, однако и не отрекаясь от них. Во всех записях его изречений того времени присутствуют непрестанные похвалы замыслу Императора и курсу, который тот наметил для человечества, однако нет ни единого слова, которое бы осуждало именно веру в божественность Императора. Лоргар безмерно порицал поклонение идолам, мистические практики и ложность бесчестных богов, но по поводу природы своего повелителя и отца хранил молчание.