Август Хромер - Сергей Жилин

– Доски на этой площадке почти полностью обвалились, – быстро вспомнил внутреннее убранство ремонтного здания Истериан.

– Значит, постараемся его поскорее восстановить.

С этими словами инспектор коротко кивнул, развернулся и приступил к организации своих ребят. Раздались команды, сантибы бросились организованными группами на их исполнение. Обменявшись парой фраз с Дворнягой, инспектор и начальник падальщиков подключили к работе всех подчинённых. Вокруг завязалась бодрая, оживлённая работа.

Вмешиваться в этот отрегулированный процесс нет никакого смысла, но Истер не устоял на месте и двинулся внутрь верфи проследить за ходом конструирования огневой точки.

Я остался совершенно один, без дела. Правую руку начинает понемногу оттягивать сумка с Дикобразом. Сегодня, возможно, выдастся шанс опробовать его.

Беспокойная Азмета, над которой носящие маски попытаются раскрыть Блик, пошла крупной рябью и вдруг стала отсвечивать солнечный свет. В самом деле, день начал сменяться вечером, и первый лучик солнца пробился-таки сквозь нагромождения туч.

Начинается основательная проверка теории Дюамеля.

– Авхуст, – внезапно возник над плечом острый, как клин, подбородок Дворняги, а его спутанные длинные волосы полезли мне за шиворот, – Могу я с вами поговохить?

Длинную площадку вдоль высоких окон быстро восстановили, для чего использовали те самые доски, за которыми трапезничал трул. Первый сантиб, увидевший растерзанное тело пса, как мне рассказал, согнувшись пополам от смеха, Истериан, жутко перепугался и потом долго ходил ругался, выдерживая подколки товарищей.

Тем не менее, старые доски, сложенные в несколько рядов, вполне выдержали вес пятнадцати стрелков, среди которых и я, и Истериан, и, как вот сейчас выяснилось, Бьюло. Трое сантибов, как и планировалось, засели в будке, что напротив нас, двое громобойцев притаились прямо под нами, трое бойцов, включая Майера, засели у самой воды, чтобы перехватить тех сектантов, кому удастся отплыть от берега, ну, и ещё четверо попрятались в разных точках вокруг прилегающей к верфи территории, чтобы отслеживать появление носящих маски и перекрыть им пути отступления.

Так мы, рассредоточившись, затихли на своих местах, и лишь Дворнягу тянуло потявкать.

Отпихнув вызывающе ведущего себя экзорциста плечом, я шёпотом пробурчал:

– Ваши темы для разговоров меня не интересуют, Бьюло!

– Сейчас я хотех бы поговохить не о вашей виновности, – ухмыльнулся падальщик и по-дружески положил мне костлявую ладонь на плечо, но я тут же скинул её ловким движением, – Наобохот, хотел бы задать вам паху вопхосов с той позиции, что вы неповинны.

– О, не думал, что вашего гения хватит на это! – усмехнулся я над Дахом.

Субтильного эта издёвка не задела. По какой-то причине он готов терпеть мои выпады ради сомнительного содержания разговора.

– Думаю, вы не пхотив…

– Будь я против, ваша натура не позволит вам оставить меня в покое, – огрызнулся я. Похоже, от общения с Дворнягой мне не отвертеться. Ненавижу людей, которые ставят своё желание бесцельно пообщаться выше нежелания других.

– Вы пхоницательны, Авхуст, – непроизвольно дёрнул губой Бьюло, – Скажите, вас ведь нанял Хокфеллех… Почему вы согхасились на это?

– Чтоб доказать вашу неправоту! – с вызовом выпалил я.

– Вхёте, Авхуст, – самодовольно погрозил мне пальцем глава отдела по борьбе с демонами, – Чем он обещал вам отпхатить?

Истинную цену моей помощи Гамильтону я не собираюсь выкладывать на несправедливый суд предвзятого до крайности Даха по ряду веских причин. Среди них есть и совсем банальная на первый взгляд: это личные дела Ордена, в которые Дворняга не имеет права засовывать свой крючковатый узкий нос.

– А как вы думаете?

– Есть идея…

– Озвучьте…

– Как известно, сэх Гамихьтон не бхезгует связями с мужчинами, а потом те вдхуг поднимаются по социахьной лестнице… Но стать ехо, так сказать, ездовой хошадкой просто так нельзя…

Дах моментально заткнулся, стоило мне поднести дуло пистолета к его кадыку. Прищурив с вызовом ехидные гляделки, Дворняга презрительно дёрнул шальной верхней губой. Я стараюсь на этого выродка не смотреть, иначе желание плюнуть на ценность человеческой жизни и спустить курок многократно возрастёт.

Грязный, ублюдочный фантазёр…

Надменно хмыкнув, субтильная пародия на человека уползла обратно к своей позиции. Во мне бушует небольшой торнадо, готовый разорвать грудную клетку на мелкие ошмётки и наброситься на окружающих.

Я слишком вспыльчив. Ещё Франц говорил мне, что вспыльчивость – один из самых главных моих недостатков: не умея держать себя в руках, я в былые годы вытворял всякое. Спровоцировать мою агрессию – довольно нехитрое дело, но один лишь Бьюло делает это с изяществом, достойного уважения… или пули…

Но тут свершилось! Появилась возможность выплеснуть накопленный за день – из-за хлипкого барака потянулись странные господа. Длинные плащи скрывают их тела от шеи до пят, маскарадные белые маски прячут лица, а высокие, сужающиеся кверху, широкополые шляпы делают ребят похожих на грибы. Сектанты прибыли, теория Дюамеля сработала!

Ребята, собрав всё внимание, сосредоточенность и выдержку, замерли за оконными рамами. Остаётся только надеяться, что безбожники не заметят мельтешения лиц на втором этаже верфи. У каждого окна по всей длине верфи стоит по стрелку, и каждый норовит самолично проследить за продвижением сектантов.

А те всё пребывают. И их совершенно необъяснимым образом слишком много: я занялся подсчётом и остановился на цифре сорок, отсчитав замыкающего. На какие же нужды им понадобилось столько народу, и как они вообще смогли пройти по улицам незамечено? Численный перевес явно на стороне сектантов, остаётся уповать на преимущество в позиции и неожиданности.

Группа носящих маски начала стягиваться к причалу. Взоры сантибов устремились вниз, где Майер поднял руку, готовый дать отмашку к началу стрельбы. Я одним моментом проверил содержимое магазина (полон) и поближе подкрался к окну.

Сектанты замялись, начав что-то обсуждать прямо на причале. Нельзя дать им шанса сесть в лодки. Инспектор, следящий за неприятелем через небольшое отверстие в стене, отлично это понимает, и, как только язычники закончили спор, очкарик сделал мах рукой, после которого началось…

Весь ряд дружно выглянул из-за укрытий, вскинул оружие, один единственный сектант успел разглядеть нас и выкрикнуть предупреждение, как хором громыхнули пятнадцать стволов. Началась перестрелка.