Фрирен – И даже умереть не успеть. Том 1 - Tired God

Тем более, что Хейст в бою действует чуть ли не быстрее, чем ты. Ну, по тому, что я помню до всей этой войны.

Она помахала рукой в воздухе, как бы обозначая всю запутанность ситуации, прежде чем закончить:

— И я так-то сильнее его по ауре. Когда он её не скрывает, да…

Её брат хмыкнул, сам не отказавшись от искушения подобрать приглянувшееся изделие из тарелки. Уж он-то знал насколько нервирующим может оказаться появление в коридоре «кого-то» из «ничего». В первый раз, когда он услышал стук от «пустого места» за дверью — Вейл вздрогнул. И чуть не послал по стене широкое ветряное лезвие!

— У него были отличные отметки в теории Магии разума, — мимоходом отметил старший Скайранд. Впрочем, быстро сменив тему, — Но то ладно, как там вообще у алхимиков дела? Нужно организовывать проверку?

— Не, столичные могут быть уверены, что их попки встретит хорошая сидушка по приезду, — отмахнулась девушка, слегка разочарованно вздохнуть, — Ты реально просто передашь всю мастерскую приезжему Мастеру?

— Приказ из Столицы, ничего не могу поделать, — пожал парень плечами, всё же позволив себе вздохнуть, — Придётся передавать лабораторию с наработками.

— Не выйдет, — покачала головой Лира, вставая.

— С чего это?

— Я знаю Хейста — он уже упрятал самые важные наработки, — покачала она головой, направляясь к оставленной у входа жилетке, — Так что тут уже ничего не поделаешь.

— Он переходит черту, а? — без особого негатива, даже слегка легкомысленно хмыкнул командир, — И где же в моём лагере он может скрыть что-то от меня?

— У той эльфийки, — Лира повернулась к брату с довольной улыбкой, достав из кармана собственной верхней одежды что-то небольшое, размером с палец, упакованное в бумагу, — С которой этот хитрый алхимик видится последние две недели каждый день. Будешь?

С последним словом она показала брату мятную жвачку, полученную лично от её друга.

— Да давай, чего уж там, — Вейл опустил ноги на пол, устало откинувшись в удобном кресле, — А столичные смогут получить нужное у эльфийки?

— У Астрид «Золотой Росы»? — с лёгкой ехидцой спросила она, разделив жвачку на две части небольшим надрезом воздухом.

— Почему ты вообще не рассказала мне об этом заранее? — уже несколько серьёзнее уточнил Вейл, прикрыв глаза, — Нам нужно просто спокойно и мирно сдать мастерскую нашему новому старшему алхимику.

— Хейст бы пошёл в разнос. Я его знаю — так просто он всё выстроенное не сдал бы, чтобы уйти в ассистенты ассистента столичного Мастера.

— И что дальше?

— Помнишь Рунара? Который старший по возрасту среди алхимиков? — уточнила Лира. И, получив кивок, продолжила, — Недавно наш нынешний старший алхимик выиграл у него спор и потребовал по договорённости подчинения. И где он сейчас?

Вейлу потребовалось почти десять секунд, чтобы припомнить уведомление о поступлении этого подчинённого в лазарет.

— Он что, отравил его⁈ — вскинулся он, слегка нахмурившись, — В моём лагере? Получив данные по ядам из моих же рук?

— Не-не! — излишне рьяно замахала руками девушка, — Просто вызвал на спарринг! И провёл его довольно… жёстко.

— Ладно… — прищурился командир, — И к чему ты ведёшь?

— К тому, что маг с почти идеальной аурной маскировкой и имеющий доступ ко своему личному оборудованию с бумагами по ядовитой алхимии, — и в потенциальном конфликте с назначенным над его головой Мастером, — нам в лагере не нужен. А он своё не сдаст. Хейст прагматик, но не станет склонять голову ниже необходимого.

Вейл вновь вздохнул, в очередной раз неласково помянув уважаемого и любимого дедулю. Приказ идти навстречу всякому, желающему повысить квалификацию, банально почти не оставил ему выхода, кроме как выдать запрашиваемое алхимику. Тем более, что тогда он казался просто талантливым мальчишкой.

Зигвольт же заявлял, мол особой угрозы от парня можно не ждать, поэтому Вейл и не задумался в отказе как и в нескольких аналогичных ситуациях, в которых в качестве просителей фигурировали несколько нестабильные в своих размышлениях индивидуумы.

Вот только за этот месяц Хейст, встав во главе алхимиков его лагеря — неожиданно точно и довольно жёстко поставил себя и свою группу в иерархии лагеря. В первую неделю — одарился товарами своего производства офицерам, а после наладил связь с рыцарем-командором.

На вторую неделю внезапно оказалось, что половина личного состава периодически закупается всякой бытовой мелочью личного пользования и некоторыми новыми, уникальными товарами лично у «того молодого алхимика». Что уж говорить, если у самого Вейла в ящике стола лежит парочка энергетиков его же производства.

Сладкий вкус и смягчённый ущерб здоровью создавал слишком привлекательный компромисс, оттого Мастер, который и так был крепче обычных людей, иногда позволял себе воспользоваться лёгким стимулятором, если надо было задержаться в кабинете на ночь.

Утро у него, всё же, обычно проходило на тренировках в одиночку или с личным составом — самыми опытными людьми среди его подчинённых.

На третью неделю нашлось несколько рыцарей, что попытались… «получить преференции» у тыловых специалистов. Что же, не вышло. В довольно грубой форме маг выразил свою надежду больше никогда не видеть их у себя в мастерской и пожелал им удачи в пути по направлению к замку Короля Демонов.

Послал далеко и надолго, в общем.

И вот, сейчас появилось затруднение, связанное с ним…

— Слушай, может отдашь его мне? — внезапно предложила Лира.

— В смысле?

— Ну, дедуля же оформил мой перевод к себе. Вот и возьму Хейста с собой.

Вейл открыл рот, чтобы возразить. Закрыл. Задумался.

Генерал-Маг их корпуса поддерживал Шрёдера в том, что маги растут только под давлением.

Они вообще были поколением классических магов. Последним, как некоторые считают, ибо наука магии развивается быстрее и объективно является эффективнее. Маги, если верить логике, покинут корабль искусства и сядут на судно строгих расчётов и формул.

Но Классическая школа имела одно неоспоримое преимущество: шанс сделать прыжок выше головы.

Когда практик под давлением, жёсткие формулы не могут помочь с нахождением пути к спасению — концепция старой магии раскрывается во всю красоту. Если маг силён волей и не желает принимать поражение, когда он на пределе,