Колибри - Лавирль Спенсер

– Что скажешь, Эбби?

Ее глаза, обрамленные копной распустившихся волос, сверкали от смущения.

– Как я могу выйти за мужчину, которого боюсь, который швыряет меня прямо на дверь?

Лицо Джесси омрачилось болью, он опустил руки от груди к талии и нежно ласкал.

– О Боже, разве я сделал тебе больно, Эбби? Я совсем не хотел.

Он поцеловал ее в одно веко, потом в другое, потом отстранился, чтобы посмотреть в ее голубые глаза. В его голосе звучала такая мука, которой Эбби никогда не слышала.

– Ты действительно боишься меня, Эбби? Тебе незачем меня бояться. Я всего лишь хочу сделать тебя счастливой, заставить тебя смеяться, может быть, стонать... но не от боли. А от этого...

Он опять закрыл ей глаза своими губами, потом прикоснулся к носу, щеке, вдоль изящной скулы к подбородку и, наконец, припал к губам, которые уже открылись. Руки Джесси легли на плечи Абигейл и сжали их так, что Эбби подумала, что он сломает ей кости. Но рот Джесси был полной противоположностью его рук – мягкий, нежный, теплый язык Джесси легко скользил по губам, потом по зубам и затем передвинулся к уху, в которое Джесси прошептал:

– Признай это, Эбби, ты этого хочешь. Будь честна со мной и сама с собой.

– Как я могу быть честной, если ты так вцепился в меня? Джесси, я не могу даже думать.

Он опустил руки и стал так нежно гладить Абигейл, словно все еще боялся, что она убежит. Вглядываясь в лицо Абигейл, Джесси большим пальцем поглаживал ее груди.

– Эбби, ты говорила, что кричала в пустых комнатах, когда я уехал, пытаясь освободиться от меня. Это тебе ни о чем не говорит?

Ее глаза наполнились мольбой, но Джесси не отпустил ее. Вместо этого, тепло его пальцев просочилось сквозь слой хлопка к коже Абигейл. Руки Джесси оказались внутри блузки, и большой палец, двигаясь, возбуждал Абигейл.

– Я так запуталась, – сказала она дрожащим голосом, закрыв глаза и устало прислонившись головой к двери.

– У тебя есть такое право. Я совершенно не такой, каким должен быть подходящий для тебя человек, как тебе говорили всю жизнь. Но я подхожу, Эб, подхожу.

Абигейл покачала головой и сглотнула:

– Я не знаю, я не знаю.

– Нет, знаешь, Эбби. Ты знаешь, какую жизнь мы будем вести. Мы подходим друг другу во всем, чем бы ни занимались. В разговоре, в споре, в занятиях любовью, в размышлениях... и дурачествах. Эбби, ты боишься, что тебе опять будет больно? Это Дэвид так сказал?

Она открыла глаза и посмотрела через его плечо на кружевную занавеску на окне и снег за окном.

– Я сделала больно Дэвиду, и очень больно.

Ноздри Абигейл затрепетали, глаза закрылись.

– Может быть, ты должна была это сделать ради собственного спасения.

– Нет, никто не заслуживает такой боли.

– А ты, тринадцать лет назад? Она снова посмотрела ему в глаза.

– Я не могу успокоить свою совесть, сказав, что за несправедливость надо платить несправедливостью.

– Тогда позволь мне разделить с тобой стыд, который ты испытываешь, причинив Дэвиду боль. Какого черта, я даже могу выйти на улицу и извиниться перед ним, если от этого тебе станет легче. Ты хочешь, чтобы я это сделал, Эбби?

– Слезы внезапно обожгли ее нос. Слезы из– за потери Дэвида, из-за преданности этого человека. Она почему-то поверила Джесси и подумала, что он действительно встретится с Дэвидом и извинится. В конце концов, Джесси был человеком, который достигает того, что хочет, любыми средствами. Абигейл вдруг почувствовала, как сильно он ее хочет. Замерев у двери, она позволила ему убеждать ее, и ей было сладостно видеть перед собой его смуглое лицо и руки по сторонам от ее головы, которыми он оперся о дверь.

– Перед нами целая страна, Эбби. Ты можешь выбрать любой город, в каком захочешь жить. Я привезу тебя в любое место. Хочешь жить как жена железнодорожного магната в одном из особняков Колорадо Спрингс – хорошо. Будь по-твоему. Ты называешь место, и мы едем. Как насчет того, чтобы начать с Нового Орлеана? Я покажу тебе океан, Эбби, и познакомлю с семьей. Ты всегда хотела посмотреть океан, ты говорила мне. Ты даже попыталась принести его частицу сюда, построив окно а-ля Кейп– Код в обувном магазине, а я отвезу тебя в Кейп-Код посмотреть на настоящие окна, если ты захочешь. – Его глаза были искренними. – Эбби, я не хочу покупать тебя, но я бы купил, если бы мог, я богат, Эбби, и что в этом плохого? Что плохого в том, что я хочу потратить свои деньги на твое счастье? Я обязан тебе своей жизнью, Эбби, так что позволь мне дать тебе...

Вот оно, думала она, вот то, о чем она всегда мечтала, о Джесси, нашептывающем ей слова любви, заставляя кровь кипеть, а чувства парить. Глаза Абигейл открылись и очутились напротив черных глаз Джесси, обещавших целый мир. Абигейл купалась в теплом чувстве безопасности, которое ей давало знание о любви Джесси, но она была не в силах что-либо сказать в данный момент.

Неужели это я, Абигейл Маккензи? Неужели это происходит на самом деле? Этот необычайно привлекательный мужчина с подкупающей искренностью убеждает меня каждым своим словом, что любит меня? Ее сердце было готово разорваться.

Джесси склонился, коснулся шеи Абигейл, ущипнул за мочку и дотронулся до нее кончиком влажного языка.

– Вот чего я хочу, Эб, но чего ты хочешь, сейчас?

Абигейл ощущала, как его дыхание – теплое, быстрое – ударяет ей в ухо. Затем снова раздался его странный, приглушенный голос, расплавлявший все внутри нее.

– Не думай, что это не важно. Если я просуну руку под твою юбку и дотронусь до твоего тела, я знаю, что обнаружу. Не отрицай, что это важно, Эб. Я почувствовал это тогда, и я знаю это теперь, потому что ты хочешь меня.

И где-то в глубине Эбби почувствовала, как понеслась желанная жидкость, олицетворяющая женственность, сопровождаемая чувственным взрывом в той части, которой не касался ни один мужчина, кроме Джесси.

Ее глаза закрылись, грудь сдавило, дыхание стало отрывистым, даже волосы на затылке поднялись, готовые ответить на его ласки.

Абигейл почувствовала, как Джесси прижался к ее животу своим возбужденным телом и начал слегка тереться справа налево, слева направо, делая круговые движения. Его ладони опирались на дверь над головой Эбби. Ее собственные ладони дрожали, пылая желанием дотронуться до Джесси, но он их по-прежнему держал прижатыми к двери позади бедер Абигейл, растягивая чувственный танец, чтобы постепенно, постепенно, постепенно увеличивать его темп и жар, пуговицы его рубашки слегка задевали ее соски, напряженные, как крошечные, твердые колокольчики, под тонким лифчиком.

Абигейл затрепетала. Джесси, Джесси, подумала она, ты так замечательно это делаешь... так замечательно...