Охота на левиафана. Пропавшая сестра. Мальчики на севере.Водой по лесу. - Майн Рид

плыли по кругу. Если это будет повторяться и дальше, то весьма возможно, что им не скоро удастся добраться до леса.

Индеец каждую минуту приподнимался над водой, как испанская охотничья собака в поисках подстреленной дикой утки. По разочарованию, выражавшемуся на его лице, товарищи его поняли, что дела их плохи. Они увидели только, как он взвалил себе на плечи мертвую гварибу, что доказывало, что мэндруку, не ожидая скорого окончания путешествия, запасался провизией. Затем индеец предложил товарищам следовать за ним. Все беспрекословно повиновались, хотя проводник и ошибся в своих расчетах; но что делать?

По крайней мере они не опасались пойти ко дну. Плавательные пояса отлично держали их на воде. Нечего было бояться погибнуть от жажды, — воды к их услугам было сколько угодно. Что же касается утоления голода, то они его еще не чувствовали, так как утром плотно позавтракали остатками яканы и бразильскими орехами. Потом, в крайнем случае, могла бы пригодиться и обезьяна, захваченная индейцем… А затем?

Что будет потом — они не знали, но были уверены, что Промысел Божий не даст им погибнуть в этой водяной пустыне.

Глава 11

НОЖ ВМЕСТО КОМПАСА

Теперь речь шла уже не о том, чтобы переплыть озерцо, а о том, чтобы только выбраться из него.

Добраться до леса, хотя бы вернувшись назад, — вот все, чего желали наши путешественники; но оказывалось, что и это очень нелегко сделать.

Тщетные попытки индейца определить направление, которого надо держаться, и его озабоченный вид заставляли их бояться, что они уже никогда больше не увидят затопленного леса. Они будут продолжать плавать по кругу, точно в водовороте, до тех пор, пока бессилие и усталость принудят их наконец остановиться. Тогда настанет смерть от истощения сил и голода, или же обессиленные, неспособные защищаться, они сделаются жертвами кровожадных животных, населяющих гапо, или хищных птиц. Им начинало даже казаться, что орел, который все продолжал кружиться над озером, видит в них свою добычу и громкими криками своими заранее торжествует над ними победу.

По их предположению, было около полудня. С самого утра небо покрылось слоем туч серо-свинцового цвета, закрывавших солнце. Это-то именно и ставило их в затруднительное положение, так как золотое светило могло бы указать им верную дорогу. Вдруг небо прояснилось, в ту же минуту повеселело и лицо индейца.

— Если солнце не спрячется опять, все кончится благополучно, хозяин, — ответил индеец на вопрос Треванио. — Теперь оно нам ни к чему, но через час будет тень, тогда мы поплывем так же прямо, как gravatana. Не бойтесь, хозяин, мы выберемся отсюда еще до ночи.

Эти утешительные слова обрадовали всех и вселили в них надежду на благополучный исход.

— Но я думаю, — продолжал мэндруку, — что мы могли бы остановиться до тех пор, пока не узнаем, в какую сторону движется солнце. Если мы будем продолжать плыть, то может случиться, что мы станем продвигаться не в ту сторону, куда следует.

Все слишком устали и потому были очень рады последовать такому благоразумному совету.

Мэндруку, впрочем, сделал попытку, приподнявшись над водой, поискать вершины деревьев, но убедившись, что это ни к чему не ведет, последовал примеру остальных и неподвижно растянулся на воде.

Прошло около часа. Пловцы, лежавшие на воде с таким же комфортом, как если бы они отдыхали на свежей траве прерии, наблюдали за небом. Что если оно снова оденется тучами? Положение их тогда сделается еще хуже, так как они потеряют драгоценное время. Мэндей смотрел на солнце с совсем иными мыслями: он наблюдал движение солнечного диска.

Вдруг индеец обратился к ним с просьбой лежать как можно спокойнее, не шевелясь, чтобы не было ряби на воде. Потом он вынул из кармана нож и стал держать его таким образом, чтобы лезвие находилось вертикально по отношению к поверхности воды. Все, затаив дыхание, внимательно следили за тем, что делает мэндруку.

Спустя немного времени мэндруку удалось, наконец, заметить тень. Лезвие, которое он теперь уже смело повертывал во все стороны, бросало на воду отражение, сначала легкое, но постепенно удлиняющееся, по мере того как продолжался опыт. Убедившись наконец, что теперь он сможет отличить восток от запада, индеец вложил нож в ножны и, крикнув своим товарищам, чтобы они следовали за ним, поплыл по направлению, указанному лезвием, то есть на восток.

Время от времени мэндруку проверял себя, не отклоняется ли он от нужного направления, повторяя опыт с ножом. Но, спустя немного времени, незачем уже было и сверяться с солнечным компасом, так как удалось найти более верного проводника, — на линии горизонта показалась зеленая опушка затопленного леса.

Солнце уже готово было закатиться, когда они подплыли к наклоненным над водой ветвям, выискивая местечко для ночлега. Если бы не необходимость добраться до какого-нибудь пристанища, они очень огорчились бы, заметив, что находятся как раз там же, где провели прошлую ночь.

Мертвая гвариба, которую Мэндей притащил на плечах, заменила им ужин. В ту минуту, когда они взбирались на дерево, случилось происшествие, стоящее того, чтобы о нем упомянуть. Прибытие их приветствовалось громкими радостными криками обезьяны — коаиты, выражавшей чрезмерную радость. И действительно, это был бедный товарищ, покинутый ими в этот день утром.

В отчаянии от постигшей их неудачи путешественники пробыли на дереве весь следующий день до самого полудня, утомленные душевно и физически, близкие к разочарованию и отчаянию.

Между тем, по мере того как проходила усталость, улучшалось их нравственное состояние, и, прежде чем солнце достигло своего зенита, они снова начали толковать уже о том, какие следует принять меры, чтобы перебраться через озеро. Не повторить ли еще раз то же самое, что не удалось накануне? А может быть, на этот раз им и удастся переплыть озеро? Будут ли они иметь больше шансов на успех, чем накануне? Отнюдь нет. Им опять угрожала опасность вторично заблудиться, только в другой раз им, может, и не удастся так счастливо выпутаться из беды.

Мэндруку на этот раз не подавал совета. Его молчание и мрачные взгляды доказывали, что он был огорчен и унижен тем, что потерпел накануне неудачу.

Между тем никто и не думал упрекать его за эту неудачу. Но надо признаться, что товарищи индейца уже не питали больше такого слепого доверия к его словам, хотя и продолжали признавать его превосходство. Даже Мозэ, почти всю жизнь проведший в странствовании по морям, и тот говорил, что боится этого заколдованного гапо.

Тогда Треванио взял на себя руководство и предложил следующий