Охота на левиафана. Пропавшая сестра. Мальчики на севере.Водой по лесу. - Майн Рид

Майн Рид

Собрание сочинений в 27 томах. Том 16

ОХОТА НА ЛЕВИАФАНА

(роман)

В ПОИСКАХ ФЛАМИНГО. — BLUBBER — HUNTER

Для меня нет в мире более интересного уголка, чем Луизиана, где я впервые ступил на американскую землю. Я покинул школу со страстной любовью к природе и здесь мог упиваться дикими ее картинами во всей их первозданной свежести.

В этом отношении Луизиана не оставляет желать ничего лучшего. Ее неизмеримая территория, более обширная, чем Англия, представляет собою причудливую поверхность, покрытую то непроходимыми лесами и прериями, то болотами. Растительность здесь роскошная, обильная, почти тропическая. Можно насчитать более ста видов туземных пород деревьев, среди них магнолия, напоминающая собою лавр, с листьями, словно лакированными, с цветком широким, как тарелка, веерообразные пальмы, мрачные кипарисы, будто задрапированные серебряной тканью.

Все это, и многое еще сверх этого, столь же новое для меня, подстегнули мою любознательность и усилили и без того сильное увлечение разнообразием природы. Мой интерес был подстегнут тем более, что я только что совершил скучный шестинедельный переход по морю. Дело происходило в ту эпоху, когда черные султаны пароходов еще не отражались в голубых водах Мексиканского залива.

Если растительное царство Луизианы доставило мне истинное наслаждение, что сказать о царстве животном? Бесчисленные стада оленей бродили по саванне, в лесах раздавалось рычание пумы, безраздельно властвующей над более мелкой дичью — волками, рысями, лисицами, хорьками, енотами.

Единоличным тираном рек, заливов, лагун был чудовищный аллигатор, прожорливость которого являлась роковой для всего живого, что имело несчастье оказаться вблизи его пасти или ужасного хвоста. Обширные воздушные пространства и поверхности вод были населены крупными птицами с блестящим опереньем, такими, как белоснежная цапля чепура, луизианский журавль, голубая цапля или самая яркая среди них — одетая в багрец фламинго. Высоко в небе величественно парили ястребы и другие хищники соколиной породы, например, коршун с раздвоенным хвостом или белоголовый орел.

Для меня, страстного охотника, Луизиана с этим изобилием дичи казалась землей обетованной. Едва высадившись, я пустился в странствия, чтобы исследовать самые дикие уголки ее болот и лесов. В продолжение более полугода я бродил в окрестностях Нового Орлеана, чаще всего пешком, реже верхом, иногда в челноке плавал вдоль заливов.

Но все же я не был удовлетворен: ни в одну из моих охотничьих поездок мне не удалось встретить дичь, которую я всего больше хотел бы положить в свой ягдташ, — фламинго. Я забыл сказать, что стаи фламинго населяют большие болота в устье Миссисипи, на всем протяжении берега, когда они высиживают яйца.

Я сгорал от нетерпения увидеть это редкое зрелище. Но напрасно обращался я ко всем проводникам, ко всем местным судовщикам — ни один из них не мог точно указать, где гнездятся фламинго. Я уже почти отказался от мечты присоединить чучело фламинго к другим моим охотничьим трофеям, когда случай пришел мне на помощь. Я нашел то, что искал.

Однажды я познакомился с человеком, который жил, как и я, в знаменитом отеле «Сент-Шарль». В нем не было ничего примечательного, от других смертных его отличала разве что военная форма — форма офицера пограничной охраны. Наш общий друг представил мне его как капитана Мэси, командира таможенного катера «Бдительный», который в это время стоял на якоре в устье Миссисипи, осуществляя наблюдение за соседним берегом.

Как-то раз за обедом во время десерта разговор коснулся охоты, мы заговорили о животных, которые преимущественно встречаются в этой стране, и я признался в давнем моем желании посвятить денек охоте на фламинго, рассказал о своих бесплодных попытках и заявил даже, что сомневаюсь в существовании этих птиц в Луизиане.

— Фламинго! — воскликнул капитан Мэси. — Но я стрелял их десятками!

— Где? — встрепенулся я.

— Да на всем берегу к востоку от устья Миссисипи. Они плодятся в окрестностях острова Баратарии. Вы, конечно, знаете этот остров, где старый пират Лаффит со своими разбойниками имеет привычку вставать на якорь.

Это неожиданное известие только усилило мое желание поохотиться на фламинго. Я тотчас же выразил твердое решение совершить путешествие на остров пиратов.

— Конечно, если это возможно, — благоразумно добавил я.

— Если это возможно? — удивленно повторил таможенный офицер. — Почему, скажите, пожалуйста, это было бы невозможно! Если вы человек, которого не пугает наше гостеприимство, не отличающееся чрезмерной изысканностью, то вы будете желанным гостем на «Бдительном». Вы можете провести на нем неделю, даже месяц, если пожелаете. Я берусь проводить вас в места, где вы убьете столько фламинго, что нагрузите ими целую барку!

Я принял приглашение, даже для виду не заставляя упрашивать себя. Двадцать четыре часа спустя я был уже на борту катера, и мы вошли в устье Миссисипи.

Верный своему обещанию, капитан Мэси доставил меня в одно из тех мест, где действительно гнездились птицы. Я мог наблюдать их прямо у них дома, в их родных убежищах. Я думаю, что когда чучело такой птицы видишь в музее, рождается естественное желание познакомиться с нею поближе, узнать то, чего нет в энциклопедиях и сочинениях по орнитологии.

Многие считают, что существует только один вид фламинго, Poenicopterus ruber, чьи чучела можно видеть в коллекциях. В действительности же существует несколько различных видов — в Азии, Африке и Америке. Все они живут в тропиках, но никогда не встречаются на берегу моря, а только по берегам рек и внутренних озер. Тот вид, с которым я познакомился, благодаря капитану Мэси, отличается от обыкновенных красных фламинго. В классификации этих редких птиц он принадлежит Новому Свету. Натуралисты называют его Phoenicopterus chilensis. Меж этой породой и близкими к ней породами Старого Света есть много различий, например, ее оперение скорее оранжевого, чем ярко-красного цвета.

Устроив на фламинго настоящий набег, я оставил их в покое. Мое любопытство было удовлетворено, и я мог обратиться к новым впечатлениям. Здесь достаточно интересного не только для охотника или натуралиста. Эти берега пробуждают исторические воспоминания: вспоминаются исследования Луизианы испанцем де Сото, колонизация ее французом Ласалем, наконец — в более близкое нам время — дерзкие предприятия Лаффита