Мастер третьего ранга (СИ) - Коробкин Дмитрий

— Я же, говорю, — стал выплевывать фразу частями, с тем усиливая нажим, Михаил, — Стареешь ты. Стареешь, Иван. Старая. Ты. Рухлядь. Ты никогда. Никогда не поддавался. Гад.

Он опять сунул конец кабеля в обугленную броню. Из — под него повалил дым. Монстр рванулся вперед, но хватка мастера не ослабевала, он выдавливал из твари последний дух.

— Да сдохни ты уже!

Рывок, еще рывок, и вот монстр уже не хрипит, не сипит, а лишь беззвучно вытягивает лапы и щелкает пастью пытаясь заглотнуть хоть каплю кислорода.

Еще усилие.

Из раскрытой пасти вывалился синеющий язык. Монстр обмяк.

— Все, конец мастеру Ивану, — устало выдохнул Михаил, слезая с поверженного монстра, и наткнулся взглядом на вышедшую из коридора Настю. — Ты следующая, сука! — зло брызнул он слюной и, нахмурившись, направился к ней.

— Неа! — с улыбкой покачала она головой.

Сокрушающий удар пришелся по мастеру сверху, и казалось, почти пробил щит. С трудом устояв на ногах, Михаил развернулся, и следующий удар в корпус отправил его к стене.

Монстр, будто и не сдыхал миг назад, он молниеносно прыгнул к мастеру, и стал остервенело вколачивать его бронированными кулачищами в бетон между развороченных металлических шкафов.

Просыпалась штукатурка, трещала лопающаяся стена, а монстр разъярялся все сильнее. Не помогали ни блоки, ни попытки отбить удар, или нанести ответный.

Мастер был прижат к трещащему бетону серией ударов, и ему становилось страшно, потому — как он начинал слабеть. Защита трещала по швам, и если она внезапно лопнет, то следующий удар, просто размажет его по стене.

— Я сдаюсь, — закричал он, закрываясь руками, но монстр продолжал его яростно колотить. — Пощади! — взмолился мастер.

— Иван! — позвала Настя. — Хватит!

Хрипло дыша, монстр остановился, но придержал когтистой лапой мастера у разбитой стены.

— Знаешь, — начала колдунья, встав рядом с монстром, — я слишком долго вас терпела. А вы, жадные скоты, пользовались моей добротой. Ваша жадность вас сгубила. Я не знаю, кем вы себя возомнили, но вы просто жадные, тупые людишки, что не видят дальше своего носа. Ты хотел стать сверхчеловеком? Богом? Кем?

— Я, — растерялся Михаил. — О чем ты говоришь? Это установка…

— Ваша установка, просто куча хлама. Пока меня не было, вы тут наверно чуть не рехнулись от вопроса, почему она перестала работать? — она рассмеялась. — Идиоты, да она и не работала никогда. Это прототип. Он не выдавал и десятой доли того, на что способна установка Обители. Я брала способности и отдавала вам. Лучшее я, конечно же, оставляла себе. Но и вам неплохо перепадало. Установка оказалась отличным прикрытием, для истинного источника сил.

— Зачем? — удивился мастер.

— Этим, облученным бедолагам, способности уже были не к чему. Их тела так поражены, что даже не способны к перерождению. Я давно хотела отблагодарить Ковырялова, за то, что он, когда-то дал мне работу и приют, тебя за защиту, хоть ты и козел. Установка стала лишь поводом, чтобы наградить вас не раскрывая себя. Но этот комплекс, а проще говоря, ограниченное пространство, показало, наконец, кто вы есть на самом деле.

Пока паучки на свободе, то они бегают себе друг, мимо дружки, не обращая внимания, а посади их в банку, и они непременно начинают друг друга жрать.

Так и вы показали себя. Ковырялов использовал меня просто как тело, как способ сбросить напряжение. Плевать ему было, на меня и мои чувства. Последнее время его интересовала только слава и выгоды, которые принесут обнаруженные здесь чужие открытия.

Тебя, дружок, одолела мания величия и жадность. Ты решил стать богом. Когда закончились бы одаренные наверху, ты принудил бы нас отдать свои силы тебе.

— Нет, это не так, — стал возражать Михаил.

— Заткнись, — отрезала Настя. — Я вижу тебя насквозь. Даже сейчас ты просчитываешь ходы и варианты, как меня обмануть и с пользой для себя выкрутиться из этой ситуации.

Этого не будет.

Сейчас ты возвращаешь мне все, что я тебе дала, включая свои исходные способности, и, так и быть, можешь проваливать на все четыре стороны. А если ты возражаешь, то Ванечка, — она похлопала смирно хрипящую тварь по чешуе, — закончит все здесь и сейчас. Черт с ними со способностями. Правда, Вань?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Монстр рыкнул и согласно покачал головой.

— Я согласен, — сдался мастер. — Даешь слово, что я могу уйти?

— Ты видел? — хмыкнула колдунья обращаясь к чудовищу, — Даже сейчас, он пытается ставить условия.

— Хорошо — хорошо. Забирай.

Настя сосредоточилась, протянула к мастеру ладонь. Он почувствовал, как те силы, к которым он привык, стал считать своими, стремительно покидали его оболочку.

Когда она закончила, то Михаил ощутил себя, слабым и опустошенным настолько, что опустился на колени и чуть не заплакал.

— Так себя чувствуют обычные люди. Смирись и живи, — напутствовала она. — А теперь проваливай.

Бывший мастер, утер нос и, пряча глаза, на полусогнутых направился к выходу.

— Ну что Вань, ты помог мне, а я помогу тебе, только давай сперва…

Ее речь прервал заметавшийся эхом по залу выстрел. Пуля, направленная в спину Насти зависла в воздухе. Девушка обернулась, посмотрела на завязшую в пространстве пулю, а после, на испуганного, замершего с автоматом в руках Михаила.

— Нет, ну что ты будешь с ним делать, а? — хмыкнула она, пощелкав пальцем по пуле. Монстр зарычал, он был готов разорвать наглеца. — Вань, — похлопала она по броне. — Он того не стоит. Богиня ведь должна быть милосердной? Так и быть. Проявлю это самое милосердие и дам ему последний шанс. Проваливай, говорю! — она помахала ручкой Михаилу. — Не зли.

28. Поднимите мне веки!

Запыхавшийся Михаил, остановился у поворота. из-за угла раздавался злобный рев одного из уродов, которых Ковырялов называл «рабочими особями», крики и выстрелы.

На негнущихся ногах, крепко сжимая автомат, он попятился обратно. Кровь стучала в висках, а ощущение полнейшего бессилия и страх делал тело ватным. Вопли и грохот доносились со всех сторон. Стоило торопиться, пока не отрезали путь к выходу из комплекса.

Мысль осенила испуганный разум: нужно прорываться к автопарку. Взять броневик. Тем более, будто предчувствуя беду, он на днях сложил в один из них кое какие ценные предметы, и несколько ящиков с оружием со склада. Главное поскорее вырваться на поверхность, а там, под прикрытием брони ему будут не страшны ни твари, не безумные — облученные, ни гвардейцы.

Можно было выбраться быстрей и безопасней, через гермодверь в соседнем коридоре, ту самую что выходила в подвал больницы, но жадность поборола здравый смысл. Михаил направился, в обратную сторону, надеясь, незамеченным проскочить в автопарк.

— Михаил, — окликнул кто-то за спиной.

Вздрогнув, готовый выпустить порцию свинца в любого, кого заметит, резко развернувшись он увидел, как вдоль стены неуверенной походкой плелся взъерошенный, осунувшийся Ковырялов. Лицо профессора было бледным, перекошенным, глаза бешено вращались, а сам он то и дело оступался, хватался за шершавую стену.

— Что, прижало? — зло оскалился мастер. — Ноги унести хочешь? А хрен тебе, — показал он неприличный жест, — Оставайся тут со своей сучкой, и чтоб вы все провалились к бесу, твари!

— Что? — пытаясь собраться с мыслями и навести фокус, приближаясь растерянно прохрипел профессор, — Помоги, я не пойму, что происходит.

— А вот что, — процедил сквозь зубы Михаил ударив его прикладом в живот. Тот охнул, перегнулся пополам и осел у стены.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Падаль, — выдавил корчась от боли Ковырялов.

— Что? — не поверил своим ушам мастер. Вместо того, чтобы спешить убраться, он шагнул навстречу, и замахнулся, целя прикладом в седую голову.

Вышибить мозг Ковырялову ему помешал мощный толчок в спину. Загремел — забряцал отлетевший автомат. Михаил перевернувшись в воздухе сильно приложился лицом о выщербленную плитку на полу. Из расквашенного носа хлынула горячая струя.