Мой отец Иоахим фон Риббентроп. «Никогда против России!» - Рудольф Риббентроп

Первым делом возникает вопрос: напала бы Россия на нас в самом деле? Существуют мнения, что германское наступление опередило советское лишь на несколько недель. Они, несомненно, могут привести в качестве аргумента тот факт, что, как уже упоминалось выше, русское развертывание осуществлялось в наступательном боевом порядке или было близко к завершению. Сталин желал играть активную роль в европейской политике, в соответствующих условиях пользуясь нажимом или даже угрозой применения силы. Для этого ему пришлось, принимая во внимание растянутые русские пути развертывания, дислоцировать войска заранее. Отсюда еще не может быть однозначно выведено явное намерение осуществить агрессию. После завершения развертывания, конечно, нападение на Западную Европу было бы в любое время возможно с ходу.

Второй вопрос, тесно связанный с первым, должен был бы прозвучать так: явилось ли бы на самом деле военное положение рейха существенно менее благоприятным в результате нападения Красной Армии на интактный, готовый к обороне, испытанный войной германский вермахт, чем в случае превентивного наступления на Восток? Как было признано, в соображениях Гитлера, несомненно, играла определенную роль потенциальная опасность для румынских нефтяных скважин.

Но советская агрессия резко изменила бы политическую позицию рейха в Европе в лучшую сторону. Для европейских народов выяснилось бы, что реальную угрозу для них представляет не Германия, а красная держава на Востоке. На основе европейского статута, гарантировавшего европейским народам самоопределение, можно было бы, вероятно, склонить их к серьезным военным усилиям. Сразу стало бы ясно, что только рейх может защитить Европу от Советского Союза. Этот факт релятивировал бы влияние страха перед германской «гегемонией».

Считающий себя вправе низко оценивать военную мощь Советского Союза и питающий уверенность в том, что при случае может разбить его в кратчайшее время, не должен был бы, собственно, испытывать страх перед его нападением, но имел бы свободу действий терпеливо и упорно вести переговоры, прежде чем пойти на риск войны на два фронта. Неожиданные успехи вермахта в кампаниях против Польши и Франции содействовали, очевидно, просчетам Гитлера и генералитета, так же как и трудности Красной Армии в финско-русской войне.

Нападением на Советский Союз Гитлер, без сомнения, сыграл на руку Рузвельту и США, переложив основную тяжесть боевых действий против Германии на их будущего соперника Россию и, таким образом, резко ослабив Советский Союз. Как раз этого Сталин, я вновь укажу на «каштановую речь» от 3 марта 1939 года, хотел избежать. После консолидации положения на фронте весной 1943 года пришло время обратиться к Советам с мирной инициативой. К этому Гитлер, однако, готов не был и, пожалуй, не был больше в состоянии пойти на такой шаг. Имели ли слова Сталина, сказанные им отцу: «Я никогда не потерплю, чтобы Германия стала слабой», еще и скрытый смысл? Конечно, далеко не очевидно, что удалось бы вновь привести в движение политическую сцену в смысле истинных переговоров с Советским Союзом. Возможно, однако, возник бы шанс избежать почти двухлетней агонии до наступления катастрофы. Худшего случиться не могло.

Гитлер

Одна глава этих записок должна быть поэтому посвящена человеку, уже названному мной выше «судьбой», а именно Гитлеру. Кем был этот человек, ставший судьбой моего отца, Иоахима фон Риббентропа, да и всего немецкого народа? Быть может, позволительно зайти дальше и задать вопрос, не инициировало ли его появление на сцене мировой истории решающего поворота в судьбе марксизма советского образца, приведшего пока что к утрате реальной политической базы его власти?

Будут допытываться о знамениях, которые, несомненно, должны были проявиться уже в молодости, указывая на ту роль, которую этот человек когда-то будет играть в мировой политике. Следовало бы описать необычайный ход его жизни так, чтобы тот можно было понять как подготовительный этап его позднейшего восхождения. Прежде всего, во время Первой мировой войны, в тогдашних исключительных условиях обязательно должно было проступить, какого калибра этот человек.

Ничего в вышеупомянутом смысле, что позволило бы пусть в малой степени предугадать роль Гитлера позже, до конца Первой мировой войны установить невозможно. Он был, без сомнения, исключительно храбрым солдатом, уже в начале 1917 года награжденным в качестве простого ефрейтора — довольно редкий случай — Железным крестом 1-го класса. Его полк был задействован исключительно в тяжелых оборонительных боях на Западном фронте, потери соответственно высоки. Тем не менее, Гитлер казался своим командирам неподходящим кандидатом даже для того, чтобы возглавить отделение из десяти человек, — обычно позиция унтер-офицера, однако и ефрейторам из-за нехватки унтер-офицеров часто поручалось командование отделением. Это же нужно себе представить! Великий фюрер, в геббельсовской пропаганде даже «величайший военачальник всех времен», за которым шли миллионы, несмотря на высокую для простого солдата награду, не был найден годным для того, чтобы возглавить группу из десяти солдат на поле боя.

Любой офицер-фронтовик знает — это относится и ко Второй мировой войне — как часто командир роты был вынужден из-за больших потерь, выдвигать каждого человека, казавшегося хоть мало-мальски подходящим, даже самого молодого, на положение командира, просто потому, что подходящих людей под рукой больше не имелось. В моей роте у меня были командиры танков, едва достигшие 18-летнего возраста, и они водили танки как «бывалые воины» в самых сложных боевых заданиях.

Жизненный путь Гитлера до войны — ему было в начале Первой мировой войны 25 лет, — кроме его положения одиночки, не характеризуется ничем, что соответствовало бы его позднейшей роли в качестве «фюрера» рейха. Правда, сам он пишет, что в это время бесконечно много читал, однако какой исторический деятель был побужден вмешаться в ход мировой истории одним лишь чтением книг?

Следует еще раз прояснить, о каком феномене здесь идет речь! Человек, который, как уже было сказано, не считается пригодным, невзирая на испытанность в тяжелейших сражениях, возглавить отделение — наименьшую единицу пехотного боя, — является спустя пять лет инициатором путча против правительства рейха и — вчерашний ефрейтор — марширует к Фельдхеррнхалле, так сказать, рука об руку со знаменитым генералом Людендорфом! Не проходит и десяти лет, как он канцлер Германского рейха, и за этим следует стремительный взлет до роли абсолютного диктатора. Существует фотография школьного класса Гитлера в Линце. Он стоит в верхнем ряду, скрестив руки на груди, в центре группы из пяти учеников (неточность: очевидно имеется в виду фотография четвертого класса народной школы в Леондинге, в верхнем ряду на ней семь человек, Гитлер четвертый слева; на второй известной школьной фотографии Гитлера (первый класс реальной школы в Линце) он также в верхнем ряду и со скрещенными руками, но крайний справа). Зная его дальнейший жизненный путь, можно угадать в принятой им позе нечто от позднейшего притязания на власть. До конца Первой мировой войны, однако, в этом смысле со стороны ничего не заметно.